Владимир Колычев - Порочное место

Но Степан Степанович видел, что она уже готова сдать Наташу с потрохами.

– Елена Васильевна, я обещаю вам, что никто о нашем разговоре не узнает.

– Ну, если никто не узнает. В общем, это перед свадьбой было, приехал ко мне один человек и сказал, что Мишу надо спасать.

– От кого, от Наташи?

– Да, от нее и надо было спасать Мишу.

– Почему?

– Потому что душа у нее черная. И тело грязное.

– А конкретно?

– Вы же не просто так приехали ко мне. Я так понимаю, вы догадываетесь, чем Наташа занималась. Да, она занималась проституцией, и Валера это узнал.

– Кто такой Валера?

– Он у Миши заместителем был. Он очень за дело переживал, боялся, что Наташа Мишу к рукам приберет. Проститутки – народ хваткий, своего не упустят, говорил он, да я и сама это понимала.

– И Мишу нужно было спасать от Наташи?

– Да, чтобы она не завладела Мишей, а вместе с ним всей компанией. А она так влюбила в себя Мишу, что он слушать ничего не хотел.

– А Валера его предупреждал? Говорил, что Наташа проституцией занималась?

– Нет, не говорил.

– Почему?

– Боялся. Он же видел, как Миша в эту сучку влюбился, не хотел под горячую руку попасть…

– Поэтому к вам пришел?

– Да. Только я не стала с Мишей связываться.

– Почему?

– А тоже не хотела под горячую руку попасть. Миша мне тогда помогал финансово, да и сейчас помогает.

Об этом Елена Васильевна сказала не только Круче, она и себе напомнила о том, что зависит от бывшего мужа. Поэтому и пришла в чувство, с настороженностью посмотрев на гостя.

– Я вам ничего не говорила.

– Разумеется.

– Вы сами пришли ко мне, сказали, что Наташа занималась проституцией. Я ничего вам не говорила.

– Успокойтесь, Елена Васильевна, все в порядке, не буду я ничего рассказывать Михаилу Александровичу. Скажите, пожалуйста, Валера, о котором вы говорите, как узнал про Наташу?

– Не скажу. Даже если бы знала, не сказала. Извините, но наш с вами разговор закончен.

– Еще пару вопросов!

Но хозяйка дома была неумолима. Она кликнула своего молодого мужа и, как будто тот был ее лакеем, потребовала проводить гостя.

Глава 27

Казалось бы, женское тело красивее и нежнее мужского, но все-таки Наташе гораздо больше нравилось общение с противоположным полом. Так устроена и она, и большая часть женщин. С природой не поспоришь, но иногда появлялось желание бросить ей вызов. Очень уж хороша собой Маша, красивая, изящная и чувственная, и возникает соблазн совратить и ее, и себя. Хотя, конечно, лучше бы оказаться в объятиях крутого мужика с переизбытком тестостерона.

– Привет, подружка. Не скучаешь тут без меня?

– А я должна скучать? – мягко усмехнулась Маша.

Она жила в этой квартире на северной окраине Москвы одна, мужчины ей сейчас противопоказаны, но она все равно в полной боевой готовности – чувственный макияж, полупрозрачный халат на голое тело, шлепки на высоком каблуке, взгляд с поволокой, томные движения.

– А разве нет?

– Думаю, что должна. У нас же с тобой розовая любовь.

Казалось бы, Маша подлила масла в огонь, но вызвала этим обратный эффект. Наташа не разгорелась, напротив, охладела к женскому очарованию прекрасной подруги. И всему виной подполковник Круча. Нет, его жесткое брутальное обаяние здесь ни при чем. Что-то учуял мент, потому и направил к Маше своего опера. Капитан Шульгин начал разговор с Ирины, а затем плавно перевел стрелки на саму Наташу. Опер пытался выведать у нее, зачем она приходила к Маше. И неспроста он это делал, видимо, понимал, что дело здесь не в розовой любви.

– Мне больше понравилась версия, что ты мой психоаналитик, – сказала Наташа.

– Да, но Шульгин не очень-то в это поверил.

– И ты не смогла его переубедить? – усмехнулась Наташа.

– В чем?

– В том, что мы с тобой любили мужчин за деньги.

– Он об этом не спрашивал.

– Но намекал?

– Намекал. Клонил к тому, что ты, Ирка и я – все мы из одной компании.

– Ты правильно сделала, что не пустила его к Ирке.

– Нет больше Ирки.

– Да, жаль, что так вышло…

– А она бы могла все рассказать. Она не такая преданная, как я. Сколько раз я ей говорила, что наркота ее погубит. И нас могла погубить. Хотя… Грешно, конечно, так говорить, но, может быть, даже хорошо, что так вышло, – вздохнула Маша. – Нам она обратно не нужна.

– Не нужна, – согласилась Муравлева. – Но рюмку за упокой пропустить надо. Все-таки наш человек…

Их с Машей дружба началась давно, семь лет назад. Они вместе поступили в институт, их поселили в одной комнате общежития. Учились они так себе, первую сессию сдали с большом трудом, зато за первый курс отчитались без проблем. Это Маша придумала ублажить начальника факультета, она же и сделала первый шаг, а потом и Наташа подключилась. А что здесь такого? Секс к тому времени плотно вошел в ее жизнь, она уже и со счета сбилась, сколько парней побывало в ее постели. Ну, не молод профессор и не свеж, но ведь он мужчина, а значит, источник удовольствия, может, и не самого острого, но все-таки.

А на втором курсе в их жизни появился Герман, который сначала переспал с Машей, а затем предложил ей зарабатывать на жизнь своим телом. И Маша согласилась. И Наташу уговорила. В конце концов, лучше торговать своей любовью, чем раздавать ее бесплатно. Ей нравилась развратная жизнь, поэтому она работала с большой охотой.

Ира тоже работала на Германа, поэтому Наташа хорошо ее знала, даже с работой в элитном борделе помогла. Но Ира по глупости своей перескочила с безобидного, в общем-то, кокаина на более сильный наркотик. Это ее и погубило. Что ж, пусть земля будет ей пухом. Ира могла рассказать про Наташу много чего интересного, и, действительно, хорошо, что она так вовремя умерла.

Молодец Маша, почувствовала, что нельзя было пускать Шульгина к ней, своим телом перекрыла ему путь к ее языку. Вроде бы правильно все сделала, а главное, своевременно, подумала Наташа, но ведь опер мог решить, что Маша нарочно задержала его, чтобы ее человек успел расправиться с Ирой. Это не так, никто не заказывал Иру, все произошло самой собой, но с Машей теперь будет другой разговор, из нее могут вытрясти даже то, чего она про Наташу и не знает. Поэтому пусть она поживет здесь, в этом укромном месте, где до нее никто не дотянется, решила Наташа. Квартирка небольшая, но комфортная и уютная, пусть побудет здесь, пока не спадет волна… Или пока Круча сам до всего не докопается.

Парень чем-то напоминал скворца, высунувшегося на улицу через окошко своего деревянного домика. И нос у него длинный, похожий на клюв, и взгляд, как у напуганной птицы, и приоткрытую дверь он держит на цепочке.

– Ты Денис Антохин? – в упор глядя на него, хлестко спросил Шульгин.

– Да, я.

Дима молча предъявил свое удостоверение и приложил палец к губам.

– Рита у тебя?

– Какая Рита? – спросил Денис и невольно отвел глаза в сторону.

– Хочешь, чтобы и тебя за торговлю наркотиками привлекли?

– За торговлю наркотиками?! – испугался парень.

– Рита у тебя?

– Да, у меня! Только я здесь ни при чем!

– Дверь открывай, Нипричем!

Он чувствовал, что Рита Мартынченко не уехала в свою Полтаву, а спряталась где-то в Москве. Оказалось, у одного своего постоянного клиента. Катя дала несколько адресов, потом их общие с Ритой подружки подключились, в общем, добрался Шульгин до этой берлоги.

В гостиной, обхватив руками голову, сидела девушка в шелковом халате. Диван расстелен, на журнальном столике бутылка коньяка, закуска, на экране телевизора извращается в эротическом танце полуголая красотка. Но девушке невесело, похоже, она поняла, что пушной зверек пришел по ее душу.

– Рита? – резко спросил Шульгин.

Девушка кивнула, не поднимая на него взгляд.

– Мартынченко?

Снова сокрушенный кивок.

– Рита, ты почему мне про наркоту ничего не говорила? – накинулся на нее Денис.

– Он не из-за наркоты пришел, – отозвалась девушка. И посмотрела на Диму красными воспаленными глазами.

Симпатичная она девушка, но вид у нее затасканный. Ей всего девятнадцать лет, а выглядит на все двадцать пять. Может, она тоже на героине сидит, как ее подруга Ира? Зрачки вроде нормальные, не суженные, глаза хотя и красные, но без потусторонней мути, речь не замедленная, хотя с координацией, похоже, не очень.

– Кто пришел? – спросил Шульгин.

– Ты пришел. Я же знаю, ты из милиции.

– А ты меня ждала?

– От вас разве спрячешься? – сокрушенно вздохнула девушка.

– А ты пряталась? Натворила дел, и в кусты…

– Не творила я никаких дел. Ирка сама гикнулась.

– Да шо вы такое говорите?

– Честное слово!.. Я утром проснулась, пошла в туалет, смотрю, а Ирка неживая лежит.

– И табличка на ней висит: «Неживая». Да?

– Не было никакой таблички… Она еще вечером говорила, что надоело ей все.

– Что – все?

– А такая жизнь!