Владимир Колычев - Бригадир
– А выпить?
– Ну, коньяк в баре, виски…
– А лимон есть?
– Кажется, да.
– Тогда коньяк.
Спартак погрузился в кресло, вытянул ноги, закрыл глаза.
Он уже почти заснул, когда Жанна тронула его за плечо.
– Ты если спать хочешь, я тебе постелю…
На столе уже стояла бутылка коньяка, бокалы наполнены, колбасная и лимонная нарезка на тарелках. Но не это должно было встряхнуть Спартака. С Жанной предстоял серьезный разговор, и сейчас ему будет не до сна.
– Нет, мне перевязку еще надо будет сделать, – соврал он. – Поможешь?
– Ну-у… – замялась Жанна. – Конечно, помогу!
– Море кровищи! Гной… Зрелище не для слабонервных. Что, тошно?.. А Юльку бы не стошнило.
– При чем здесь Юлька?
– Да при том…
Спартак поднял бокал и, не чокаясь, выпил. Жанна посмотрела на него – и с возмущением, и с каким-то непонятным торжеством одновременно.
– Что у тебя с Юлькиным отцом было?
– С кем?
– Со Станиславом Павловичем.
– Врет он все!
– Та-ак!.. Значит, что-то было?
Спартак вдруг почувствовал сдавливающую боль в груди. Видно, зря он водкой сегодня увлекался. Рана еще не зажила, нельзя пока выпивать… Ничего, сейчас это пройдет.
– Что было?
– Ну, Юлька пришла, а ты с ним в постели…
Боль усилилась, и вместе с тем закружилась голова. Перед глазами все поплыло.
– Тебе плохо? – откуда-то издалека спросила Жанна.
– Нормально, сейчас пройдет, – задыхаясь, махнул он рукой.
Еще и живот стало скручивать. Что-то не то с ним… Не надо было пить, пока рана не зажила.
– Может, «Скорую» вызвать?
– Чтобы меня в больницу забрали? Нет, у меня дел много… Тебя вот на чистую воду вывести… Значит, спала с Юлькиным отцом?
– Считай, что это была ошибка молодости.
– А порно с кем в Юлькиной квартире смотрела?
– Ну, был один… Это неважно…
– А на Юльку зачем наговаривала?
– Может, наговаривала, а может, и нет…
Голос Жанны удалялся, затихал.
– А точней? – едва проговорил Спартак.
– Ну да, соврала. Не было у нее хорей… Ну, не шлюха она, и что? Все равно дура… Ты меня должен был выбрать. Потому что я умная…
Жанна продолжала говорить, но Спартак уже не разбирал слов. И не мог ее видеть. Глаза закрылись, и сознание стремительно погрузилось в кипящий водоворот небытия…
6Жанна билась в истерике. Глаза красные от слез, а лицо бледное, как у напудренного манекена.
– Почему ты меня обманул? Почему ты не сказал, что это яд?!
– Чтобы ты не боялась… Ты же не из тех людей, что могут убить. Ты боялась. И я боялся, что ты испугаешься… Я тебя не обманул, это просто военная хитрость. И вообще, для нас сейчас главное результат…
Машина выехала на МКАД, город остался позади, и Хазар мог облегченно вздохнуть.
– Результат на полу лежит, в судорогах бьется… Верней, уже отбился…
– Точнее не скажешь, – засмеялся он. – Отбился. До второго пришествия.
– Не смешно… Я человека убила!
– Ты в этом уверена? Ты пульс щупала?
– Шутишь? Меня от страха саму чуть не хватило! Мог бы и сказать, что это яд…
– А ты бы бросила его в коньяк, если бы знала?
– Нет.
– Вот видишь… А то, что человека убила, так это, считай, я виноват…
– Ты виноват!
– Ну и отлично… Это особый яд. Змеиный. Он не оставляет следов в организме. Смерть спишут на естественные причины. Спартак же выписался раньше времени, а рана серьезная, вот сердце и не выдержало…
– Точно, никаких следов? – начала успокаиваться Жанна.
– Точнее не бывает. А то, что тебя не было, когда он умирал, так вы могли поругаться…
– Поругались. Он стал мне претензии предъявлять… Я так понимаю, он у Юльки был. Она ему на меня наклепала…
– Ну вот и повод для ссоры… Только ты пока не высовывайся. У меня жить будешь…
– У нас.
– Э-э, ну да… Все никак не могу привыкнуть к тому, что я женатый человек.
Хазар мрачно усмехнулся. Только за один день произошло столько событий, сколько за целый год не случается. И женой законной обзавелся, и со своим врагом рассчитался. Но завтра будет еще веселее. И еще неизвестно, чем вся свистопляска закончится…
Вчера в квартире на Ильинке весь день собирали мебель. В каминном зале поставили кожаный диван, гарнитурную стенку из Италии, на кухне полный набор. Спальня, правда, еще в производстве, но кровать какая-никакая имеется. Одним словом, им с Жанной есть где жить. Пусть это будет ей наградой за труды…
Дома Жанна наспех приняла душ и припала к бутылке. Напилась так, что Хазару пришлось тащить ее в спальню на себе. Сам он пил в меру. Завтра тяжелый день, и он должен сохранить ясность ума.
Весь вечер Хазар смотрел телевизор, но про Спартака сказали только утром. «Вчера на своей квартире был найден труп криминального авторитета…» Симпатичная репортерша говорила об этом как будто с сожалением. Можно подумать, она лично знала Спартака, поэтому с болью воспринимает его смерть. И «криминальный авторитет» – это в ее устах звучало гордо. Может, Спартак и был бандитом, но из жизни он ушел уважаемым человеком. Честно говоря, Хазар ему даже позавидовал.
В том же сообщении содержалась и другая важная информация, подтвержденная видеокадрами. Спартак лежал на каталке под простыней, и не где-нибудь, а в морге. Камера выхватила фрагмент здания, которое Хазар узнал. Это был морг при репчинской больнице, серо-грязное убожество, которое ни с чем не перепутаешь. И еще камера показала лица друзей Спартака. Кислые, скорбящие лица. Понимают ребята, что без своего босса они никто. Спартак точно был личностью, а они – так себе…
Жанна спала, натянув одеяло на макушку. Она сделала свое дело, она может отдыхать. А Хазару пора браться за работу.
Он позвонил Артемону, и уже через пару часов тот подъехал к дому с бойцами. Ниппель, Данила, Лях, Туполь, Шурин, Кряк, Семчик, Тушкан, Пшек, Фитиль. Это было пока все, что смог поставить под ружье Хазар. Но уже завтра подтянется дружественная бригада из дальнего Подмосковья. Ее нашел Артемон. Пацаны озоровали на больших дорогах, тормозили фургоны, дербанили автобусы с «челноками». Много их, ребята лютые, опытные. Правда, поднялись они не очень, одеты, как провинциальные лохи, тачки у них не фонтан. А Хазар их упакует, три «бумера» под них отдаст. Машины далеко не первой молодости, но смотрятся круто. Сейчас они во дворе салона стоят, пассажиров ждут.
К первой тройке «бумеров» присоединится вторая, и тогда у Хазара будет солидный эскорт из полудюжины крутых иномарок. Все бойцы будут в кожанках, как совдеповские комиссары. С автоматами проблему решить не удалось, но Хазар приобрел партию помповых дробовиков и пистолетов, хватит на всех. Шесть машин, двадцать упакованных бойцов. Но все это будет завтра. А пока надо рассчитывать на то, что есть.
– Я так понял, Спартак загнулся, – потирая легкую опухлость под глазами, весело сказал Артемон.
– Опять с телками зажигал? – хмыкнул Хазар.
Видно, что парень всю ночь квасил, потому и вид несвежий. Хотя выглядел он внушительно. Рослый, в плечах метра полтора, эффектная треугольная фигура. И на лицо вроде ничего, явно не уродец. Можно даже сказать, симпатичный малый. Только девки его почему-то не очень жалуют. Вроде бы и лицо не со свалки, тело накачанное, а девчонки на него не западают. Потому и таскает к себе в дом всяких проституток, ими свое самолюбие и тешит.
– Ну! Тройной бутерброд вчера попробовал, – самодовольно улыбнулся Артемон. – Класс!
– Не подавился?
– Не-е!
– А Спартак подавился. Хотя бутерброд обычный был… Бабы – это зло, их бояться надо. Но и без них никак… Ну что, к бою готов?
– Не вопрос!
Артемон еще шире растянул губы в улыбке, но напряженности и тревоги в ней больше, чем радости. Нервничает парень, и это вовсе не удивительно. Бойцы тоже волнуются. Не на хоря едут, а туда, где их самих могут поиметь. Да и сам Хазар это понимает…
Первым делом нужно побывать в морге репчинской больницы. Хазар должен был убедиться, что Спартак действительно мертв.
Три «бумера» колонной на скорости прошли на территорию больницы, перед моргом эффектно рассыпавшись веером в боевой порядок. Санитары в страхе бы разбежались. Но на той же площадке стояли два других «бумера». И не санитары возле них, а грозного вида ребята. «Спартанцы», больше некому. Среди них друзья Спартака – те самые лица, которые Хазар совсем недавно видел на экране. Мартын, Гобой, Бабай, Угрюм… Похоже, они не уезжали отсюда с тех пор, как убралась съемочная группа.
Хазар натянул на губы небрежную ухмылку, вылез из машины и непринужденной походкой подошел к знаменским. Перед ним не было зеркала заднего вида, он не оборачивался, но все равно видел – вернее, чувствовал, – как его бойцы выстраиваются за ним в линию. Оружия у них в руках нет, но и «спартанцы» без железа. Они, само собой, тоже набычились, выставили, что называется, рога. Их всего восемь человек, хотя, возможно, кто-то сейчас в морге, с телом Спартака возится.
