Владимир Колычев - Отступники

– Сантос, я не понял, это что за цирк? – зло спросил Мирон.

Они стояли посреди улицы, и случайным автомобилям приходилось искать объездные пути.

– Это не цирк, Мирон. Возможно, это война, – исподлобья глядя на вора, хрипло сказал Сантос.

– Возможно? – еще больше напрягся Мирон.

Война с заводскими в его планы не входила, но все же он готов был принять вызов.

– Юлю похитили.

Сантос уже был на квартире, которую снимал Дергун, разговаривал с его соседкой, и она подтвердила, что было похищение.

– Кто?

– А вдруг ты?

– Я не при делах, – едва заметно покачал головой Мирон.

– Ну, сказать все что угодно можно.

– Я за свои слова отвечаю! – Вор вложил в свой взгляд всю мощь своего духа, и Сантосу стало не по себе.

Но все-таки он далек был от того, чтобы склонить перед ним голову.

– Тогда кто?

– Если Юлю похитил я, значит, война?

– Значит, война.

– Я знаю, кто это сделал…

– Кто?

– Есть люди… Кому-то не нравится наш уговор, – озлобленно сказал Мирон.

– Кому?

– Я разберусь. Я обязательно разберусь. А ты не гони коней, парень. А то ведь разгонятся, не остановишь. Снова кровь прольется. Тебе это нужно?

– Да как-то не очень, – сбавляя обороты, сказал Сантос. – Но если вдруг, я за ценой не постою.

– Не гони лошадей, пацан, не гони, – как от зубной боли, скривился Мирон. – Тормози на поворотах, а то на вилы вынесет. Когда Юля пропала?

– Вчера.

– Где Дергун?

– В бегах.

– Чего так?

– А наехал на меня не в тему. Ты же знаешь, я за такие заезды наказываю.

Сантос посмотрел тяжелым взглядом. Не зря Мирон спрашивал про Дергуна: опасался он этого пацана, и не зря опасался. Дергун вроде бы и травоядный, но хищник. Сантос тоже не хотел связываться с ним, но и обиду ему простить не мог. Ищут Игорька. И если вдруг найдут, щадить не будут.

– А почему наехал? Из-за Юли? Так, может, за тобой косяк? – спросил Мирон, проницательно глядя на собеседника.

– Нет за мной ничего, – смутился Сантос.

– Да, но наехал он на тебя.

– Ошибка вышла. Так же как, и с тобой.

– Значит, Дергун на тебя наехал, а ты наехал на меня. Я смотрю, попутал ты, Сантос… Ответить придется, – окатив его ледяным взглядом, сказал Мирон.

– Предъявляй, отвечу.

– Уже предъявил, – хищно усмехнулся вор.

Сантос вдруг почувствовал себя сопляком перед отъявленным уличным хулиганом, который мог и кулаком в нос дать, и на перо посадить.

– Отвечу, – он с ужасом уловил дрожание в собственном голосе. – Если не ты Юлю сдернул, отвечу…

– Поговорим. И насчет взноса надо поговорить. Пора уже.

В глазах Мирона угадывался спасительный намек. Не надо будет Сантосу отвечать за свои слова, если его взнос на воровской общак превзойдет все ожидания.

– Не вопрос. Все будет в лучше виде, – Сантос дал понять, что согласен с такой постановкой вопроса. Но тут же поставил условие: – Как только разрулим с Юлей, так и поговорим на эту тему.

– Разрулим. И поговорим…

Мирон властно махнул рукой, повелевая Сантосу освободить проезд, не прощаясь, повернулся к нему спиной и сел в свою машину.

Победа в разговоре осталась за Мироном, и Сантос это понимал. А кто во всем этом виноват? Ну конечно, Дергун! И что теперь делать? Сантос знал ответ и на этот вопрос…

На ловца и зверь бежит. Мирон сам собирался забить стрелку с Сантосом, но это животное само уперлось в него рогами. Как зверь, набежал на него этот «бык». И только выдержка и вера в себя позволили Мирону устоять перед его натиском. Не дрогнул он, не отступил. Сантос остался жевать сопли, а Мирон продолжил свой путь. Он ехал к Солончаку в гости, с удивительным сюрпризом для него. Еще сегодня утром у него оставались сомнения на свой счет. Может, он зря устроил Солончаку «веселую» ночь? Подло он поступил, грязно, за такие дела и на перо посадить не грех. Но после разговора с Сантосом сомнений не осталось. Все правильно сделал Мирон. Солончак действительно встречался с Цукатом, чтобы навредить ему.

Солончак лежал на койке в спортивном костюме поверх одеяла. Телевизор у него под потолком, видик, кадры какого-то боевика на экране мелькают. Фильм он смотрел с сонным видом.

– Ты?! – Солончак аж привстал от неожиданности, увидев гостя. Сонливость как рукой сняло.

Палата у него охранялась, но это не помешало Мирону свалиться как снег на голову.

– Плохо тебя, Витя, охраняют, – с высокомерной насмешкой глядя на вора, сказал он. – Где ты левых «быков» берешь?

– Что-то я не помню, чтобы я тебя звал, – скривился Солончак. Он неторопливо поднимался, придерживая рукой повязку на животе.

– Да ты лежи, Витя, нельзя тебе дупло тревожить, – презрительно ухмыльнулся Мирон. – Пусть дырка заживает.

– Что ты сказал? – взвился Солончак.

Мирон подошел к видику, вынул из него одну кассету, вставил другую, свою.

– Что ты делаешь? – настороженно, в ожидании подвоха спросил Солончак.

– Сейчас увидишь…

На экране появилась картинка. Палата, койка, на которой боком, один за другим лежали два мужика. И один вправлял другому… Все бы ничего, но в пассивном Солончак узнал самого себя.

Купленную медсестру задействовали по полной программе, она и Солончака усыпила, и его «быка», а человек, нанятый Рябой, провел имитацию сеанса… В реале Солончака не тронули, но в записи все как по-настоящему.

– Это что такое? – сатанея от бессильной злобы, дрожащим голосом спросил вор.

– Сказать, как это называется? – вынимая из видеомагнитофона кассету, ехидно спросил Мирон.

– Ты за это ответишь!

– Ну, давай, собирай сход! Расскажи, как я тебя наказал… Да, Витя, это я тебя наказал. За то, что ты в мои дела лезешь.

– Я?! В твои дела?! Ты ничего не попутал? – скривился Солончак.

– Позавчера у тебя Цукат был, а вчера девчонка в Тиходольске пропала.

– Какая девчонка?! О чем это ты?

– А про Цуката чего не спрашиваешь? Значит, был Цукат?

– Ну, был… – выдавил из себя Солончак. – А что здесь такого?

– Как ты на него вышел?

– А как ты на него выходишь?

– Он со мной работает.

– И не только с тобой. Он тебе Тиходольск помог взять, и мне мой Загульск возьмет.

– Я спросил, как ты на него вышел?

– Не важно.

– Да, ну тогда этот сеанс пойдет на прогон, – пряча видеокассету в карман, сказал Мирон.

– А что, прогона нет? – с надеждой посмотрел на него Солончак.

– Пока нет. И никто ничего не знает. Но это легко исправить…

– Не думал, что ты мне такую подляну подложишь.

– Ты же мне подложил свинью.

– О чем ты?

– Не нужен тебе Загульск, тебе Тиходольск мой нужен. Там все кучеряво, лавье в полный рост, все дела…

– Да не нужен мне твой Тиходольск! – скривился Солончак, как от лимона, который заставляют жрать.

– Да ну!

– Цукат сам ко мне подъехал…

– Зачем?

– Не нравишься ты ему.

– Чего так?

– Не даешь ты ему спокойной жизни. На вилы поднять хочешь…

– Гонит Цукат.

– Ну, гонит, не гонит, а не хочет он с тобой…

– Договор тебе предложил, да? Ты ему крышу делаешь, а он меня подставляет. Юля должна рассказать, как я с ней, да?

– Должна, – Солончак отвел взгляд в сторону.

– Что, уже рассказала?

– Ну, как было, так и сказала.

– И я скажу. Как драли тебя, так и скажу, – вне себя от злости прошипел Мирон.

Все шло к тому, чтобы его короновали. Уважаемые люди за него подписались, из лагерей правильные подгоны пришли. До светлого часа осталось совсем чуть-чуть, но Солончак вонзил нож в спину. С подачи Цуката…

– Я же тебе правду сказал, – побледнел Солончак.

– Гнилая у тебя правда. И ты сам гнилой. С двух ударов сделать меня хотел. Сверху воры прижмут, снизу заводские… Меня всмятку, а ты на мое место. Ну и кто ты после этого? – Мирон хлопнул по карману, где лежала кассета с компроматом.

– Ну да, косяка дал… – сморщился Солончак.

– Ты петуха дал, и все об этом узнают!

– Это подстава, Мирон. И я это обосную! – в беспомощном гневе сказал вор.

– Ну да.

– Мне по ушам дадут, не вопрос. Но и тебе предъявят.

Смерив его презрительным взглядом, Мирон стал поворачиваться к двери, а Солончак в отчаянии протянул к нему руку, чтобы удержать. Жалкое зрелище. Мирон едва сдержался, чтобы не сплюнуть ему в ноги.

– Да постой ты! Еще не поздно повернуть назад!

Это был глас вопиющего в пустыне, но Мирон решил спуститься к нему со своей высоты.

– Как?

– Ну, Юля и соврать могла. Цукат ее подговорил, и она соврала…

– Цукат подговорил?

– Это его фишка была, я всего лишь ее подобрал.

– Всего лишь… Гад ты, Витя. Всего лишь гад.

– Я этого не слышал. – Солончак попытался изобразить хорошую мину, но из этого у него ничего не вышло.

Понимал он, насколько низко пал в глазах Мирона, и не чувствовал в себе сил, чтобы реально подняться над жуткими для него обстоятельствами.

– Да плевать мне, слышал ты или нет. Короче, петухом я тебя объявлять не стану. Если меня коронуют, никто ничего не узнает. Если нет… Сам знаешь, что тебя ждет в этом случае…