Вячеслав Жуков - Кодекс чести
– И в глаз, – буркнул Грек, которого после этих всех блужданий по этажам, тянуло в сон. Но отстаивать свое мнение он не стал. И сказал:
– Ладно. Черт с вами. Поехали. Изверги. Нет с вами покоя.
* * *Возле дома сорок четыре на улице Сенной, оперов подрезал красный «Жигуленок» девяносто девятой модели.
– Ни хрена себе затычки, – возмутился Ваняшин такой наглостью. Видел, красный «Жигуль» висел у них на хвосте от самого перекрестка, а когда до дома оставалось каких-то пятьдесят метров, тот резко прибавил газу, обогнал милицейскую «Волгу», а потом вдруг свернул вправо. И Ваняшину, чтобы избежать столкновения, пришлось нажать на тормоз, отчего майор Туманов впечатался лбом в стекло. А «Жигуленок» как ни в чем не бывало, подрулил по тротуару к подъезду. Кажется, водитель сидевший в нем за рулем, посчитал свои действия невинной шалостью. Но не лейтенант Ваняшин. Сжав кулаки, Ваняшин грозно прорычал:
– Сейчас я ему рога обломаю.
С этими словами он открыл дверь, собираясь вылезти и хорошенько объяснить наглецу, как надо вести себя на дороге. Но что-то вдруг заставило лейтенанта задержаться от поспешных действий. И Туманов с Греком поняли, что, стоило им взглянуть на «Жигуленок», передняя дверь которого открылась, и из него выпорхнуло прелестное создание в короткой юбочке. Водительница «Жигулей» бесспорно, могла бы украсить обложку модного женского журнала, а если бы обнажилась, то репортеры «Плейбоя» выстроились бы в очередь, умоляя, позволить сделать несколько фотографий. Несомненно, такая женщина должна принадлежать мужчине под стать себе. Такие красавицы, знают себе цену и не отдаются кому попало.
Грек сначала поглядел на ее стройные ноги, потом поднял глаза на уровне груди. Облизнулся, как кот перед миской сметаны. Все в этой чаровнице нравилось Сан Санычу. Понимая, что красотка никогда не будет его, он старался отыскать, хоть какой-то изъян, чтобы самому себе заявить, что эта баба ни в его вкусе. Но как назло ни одного изъяна не находил в ней. Уставился ей в лицо и вытаращил глаза.
– О, да это же та бабеха. Помните, на Трубной… она приходила, звонила в соседнюю квартиру… разведку делала, сучка, – чуть не завопил он, указывая пальцем на женщину, торопливо направлявшуюся к подъезду. – Не удивлюсь, если Рязанцев у нее живет.
– Скорее всего, – проговорил Федор довольно сдержанно, что особенно не понравилось Греку. Тот не понимал, чего майор ждет, и прямо заявил об этом Туманову:
– Тогда, чего мы тут сидим? Пока она еще в подъезде, надо догнать ее, припереть к стенке и…
– И что ты ей предъявишь? – довольно резко спросил майор и сам же ответил: – Что она себя выдавала за работника энергосбыта? Заметь, она ведь даже не позвонила в квартиру, где находились мы. Поговорила с соседями и ушла.
На этот раз Грек решил стоять на своем, поэтому не уступил майору.
– Да. Она ушла, но тут же пришел Рязанцев. Она же с ним в одной шайке лейке. Ты же сам говорил… – Грек не договорил, что сейчас накипело на душе и что заботило его, потому что Туманов посмотрел на него и сказал:
– Успокойся, Грек. В тебе сейчас эмоции преобладают над здравым рассудком.
Грек с обидой кивнул, понимая, что майор сделает по-своему.
– Давай, мели Емеля, твоя неделя, – ответил он скороговоркой на все, что наговорил Туманов. Уж больно он считает себя правильным. Не хочет считаться с мнением окружающих. Ладно, Ваняшин, молчит как пень. Но он, Грек, предлагает дельные вещи, а майор не хочет прислушиваться.
– Чтобы ее припереть к стенке, нужны факты. А так она плюнет в твою усатую рожу и, не моргнув глазом, заявит, что знать не знает никакого Рязанцева, – продолжил Федор, тут же решая, что им предпринять дальше.
Грек скроил ехидную рожу и, не глядя на майора, который был ему сейчас крайне неприятен, сказал:
– И что нам теперь делать? Ждать пока у гражданки проявится сознание, и она прибежит в милицию с заявлением на подозреваемого в убийствах Рязанцева? А если такого не произойдет?
На этот раз Грека поддержал Ваняшин. Он долго молчал, прислушиваясь и взвешивая, что говорили майор с капитаном, и посчитал, что Грек прав.
– Федор Николаич, мне кажется, Грек дело говорит. Несуразица какая-то получается. Бессмысленно торчать тут в надежде, что Рязанцев сам соблаговолит выйти к нам, – сказал Ваняшин. Федор вздохнул. Грек бросил на майора гневный взгляд и проговорил:
– Леша, это ты понимаешь. Я, понимаю. А до нашего командира, как до жирафа, все доходит на пятые сутки.
Федор покосился на Грека. Хотел попросить, чтобы тот объяснил, почему это до жирафа все должно доходить не сразу, не через день, другой, а именно на пятые сутки. Но подумал, что, вряд ли сам Грек сумеет дать сказанному логическое объяснение. И сказал, после протяжного вздоха:
– Ладно, братва, будем считать, что вы меня убедили. Пойдем, проверим, там ли Рязанцев.
Грек сразу повеселел.
– Вот, это дело, Федор Николаич. Как говорится, берем быка за рога, – сказал он, достав из кобуры свой пистолет. Не замечая этой суеты усатого капитана, Туманов сказал Ваняшину:
– Ладно. Пошли. – Он открыл дверь. Грек недоуменно захлопал своими черными глазами.
– Грек, остаешься тут, – сказал ему майор. Ваняшин усмехнулся, знал, самолюбие капитана не вынесет такого, и сейчас последует возмущение. И оно последовало:
– Послушай, Николаич… Это же моя идея. А ты меня оставляешь тут.
– Остаешься тут, – повторил майор. – Охраняй. Присматривай за подъездом, – сказал Федор и вылез. Собиравшийся идти вместе с ними Грек, уже раскрыл дверь, но, услыхав от майора такое, с обидой процедил сквозь зубы:
– Понятно, – и громко хлопнул дверью.
На восьмой этаж, опера добрались на лифте. Перед дверью с цифрами сто пятьдесят пять Федор остановился. Со стороны это могло показаться, как нерешительность, но майор пытался взвесить все «за» и «против». Правильно ли они поступают сейчас? Стоит ли лезть вот так напролом? Точного ответа он не находил. Возможно, разумнее бы было установить за женщиной, да и за квартирой оперативное наблюдение. Но иногда удача сопутствует именно тем, кто лезет напролом. Поэтому майор решил рискнуть.
Заметив на себе несколько удивленный взгляд Ваняшина, Федор улыбнулся и надавил пальцем на кнопку звонка. Тут же они услышали торопливый топот каблучков по полу. Оба напряглись. Не было гарантий, что, направив женщину к двери, Рязанцев не притаился рядышком, приготовив для каждого из них по девять граммов смертоносного металла. И когда дверь открылась, опера не спешили войти, а уж тем более проявить безрассудство и ворваться в квартиру. Сейчас для них открывшая дверь женщина, была чем-то наподобие щита. Во всяком случаи, Туманов может укрыться за ней, а Ваняшин отскочить в сторону. Но возможно, этого всего и не понадобится. Об этом опера подумали, вглядываясь в лицо красотки. В карих глазах ее не было даже удивления по поводу нежданного визита двух незнакомцев. Зато в них было столько спокойствия, что казалось, вот сейчас она пригласит их обоих в уютную кухню, чтобы вести непринужденную беседу за поздним ужином.
– Вам кого? – все с тем же спокойствием, спросила красотка приятным голоском. Наверное, тому, кто с ней валяется в постели, нравится слышать ее голос после занятий сексом. И эта смазливая улыбка, похотливой самки, способной обласкать любимого с головы до ног. Федор не сомневался, под ее взглядом готов растаять каждый, кому довелось прикоснуться к ее телу.
Туманов достал из кармана служебное удостоверение. Представился.
– Майор Туманов, старший оперуполномоченный Управления уголовного розыска.
При этом на лице красавицы не отразилось ни удивления приходу ментов, ни сожаления. Даже все та же улыбка не сошла с ее лица.
Ваняшин стоял рядом с Тумановым, держа правую руку, в которой был пистолет, за спиной и пялился на женщину. По мнению лейтенанта, ей было что-то около тридцати, но ни одна двадцатилетняя не шла с ней в сравнение ни лицом, ни стройностью тела и уж тем более ногами. Пользуясь тем, что внимание красотки приковано к майору, лейтенант без стеснения мог насмотреться на ее ляжки.
– Так я слушаю вас, майор… – видно красотке захотелось поиграть с операми, и она сделала вид, будто память ее подводит. Эту маленькую шалость Федор был готов охотно простить ей, да и никакого труда не стоит ему напомнить свою фамилию. И он опять представился:
– Туманов. Майор Туманов.
– Да, – на лице женщины появилось что-то наподобие раскаянья. Она умела и любила играть с мужчинами, и не упустила это проделать с милиционерами.
– Так я слушаю вас, – сказала она, заметив в глазах майора Туманова недоверие. Опыт общения с мужчинами, подсказывал ей, что этот майор не такой как все, и смотрит на нее не голодными глазами кобелька, а изучающе. Но изучает не ее внешность, а душу, в которую она старалась никого не пускать. Зачастую мужчинам нравится ее тело, и здесь возражений с ее стороны нет. Вон как молодой ментенок пялится на нее. Кажется, дай возможность, проглотит целиком. Но женская душа, это священно и не прикосновенно даже для такого хорошенького майора. Хотя мужественное его лицо ей и понравилось.
