Татьяна Полякова - Фитнес для Красной Шапочки

Однако продолжалось это недолго. Ночная прохлада подействовала на меня благотворно, и я начала соображать. Наверняка Павел и компания пустятся в погоню и, конечно, смогут меня поймать, раз я не ориентируюсь на местности. Я замерла и огляделась. Улица как улица, похоже на пригород. Тишина как в могиле, милиции в помине нет, и это несмотря на выстрелы.

Я шмыгнула в первый попавшийся переулок, потому что торчать посреди улицы представлялось мне опасным. Надо добраться до города, то есть до Ольгиной квартиры. Для этого как минимум необходимо знать, где я сейчас нахожусь. Если за мной будет погоня (а как же без нее), разумнее где-то укрыться до утра, потому что, бестолково слоняясь в темноте, у меня есть шанс попасть к ним в лапы.

Похвалив себя за способность рассуждать здраво, я направилась вдоль чужого забора и вскоре обнаружила в нем калитку. Просунула руку и нащупала щеколду, она легко открылась — и я проникла на чужую территорию. Как раз в этот момент улицу осветили фары машины и огромный джип проехал в нескольких метрах от моего убежища. Судя по звуку, в противоположную сторону удалялось еще одно транспортное средство. Я присела в траву, очень надеясь, что у хозяев сада, в котором я сейчас нахожусь, отсутствует четвероногий друг.

Вскоре вновь стало тихо, ни лая собак" ни звука машин, ничего, что бы намекало на погоню. Одно никуда не годилось: было холодно. Поначалу я не обращала на это внимания, уж очень была возбуждена, потом начала ежиться, а затем клацать зубами. Прошло совсем немного времени, и стало ясно: если я еще немного посижу здесь, все проблемы решатся сами собой, потому что я попросту замерзну. Я почувствовала себя Красной Шапочкой, заблудившейся в дремучем лесу.

Я вскочила, растирая плечи и очень сожалея, что, убегая, не прихватила с собой куртку. Надо было на что-то решаться, и я решилась покинуть сад. Тут выяснилось, что, пытаясь согреться посредством трения, я куда-то подевала пистолет, то есть он должен лежать на земле, но сколько я ни ползала, сколько ни шарила руками, все без толку, он точно сквозь землю провалился. В отчаянии я едва не заревела. Либо придется остаться здесь до утра с перспективой замерзнуть, либо бросить пистолет к чертовой матери. Разум подсказывал: надо остаться, пистолет — вещь опасная, а ну как угодит в преступные руки, но холод гнал прочь. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут я неожиданно споткнулась, упала и приложилась физиономией к чему-то холодному, что и оказалось пистолетом, а он взял да и выстрелил, уж не знаю как. Я вскочила, с опаской подняла его с земли и, держа руку чуть в сторону, направилась к калитке. Надо было бежать отсюда без оглядки. Но беспокоилась я совершенно напрасно. Сонную тишину улицы и после выстрела ничто не нарушило — ни тебе криков граждан, ни милицейских сирен. Чудеса да и только.

Сунув пистолет в карман, я переулком выбралась на соседнюю улицу и обнаружила следующее: во-первых, фонарь, при свете которого я смогла прочитать название улицы на фасаде ближайшего ко мне дома, во-вторых, автобусную остановку. Название улицы мне, к сожалению, ни о чем не сказало, и автобусом я не могла воспользоваться, вряд ли они ходят ночью, да и опасно… Минут пять я размышляла, куда идти — налево или направо. В конце концов пошла направо и оказалась права. Впереди возник мост, сооружение своеобразное и хорошо мне знакомое. Значит, я в самом деле в пригороде, миную мост, а дальше уже проще.

К сожалению, проще не стало, стоило мне приблизиться к мосту, как я заметила здоровущий джип. Ясное дело, раз в город есть одна дорога через этот самый мост, Павел не стал носиться по улицам, а тихо-мирно поджидает меня здесь. «Что же делать-то?» — огорченно подумала я. Другой дороги в город нет, по крайней мере, я о ней не знаю, вплавь реку не преодолеть, время года не подходящее.

Размышляя об этом, я удалилась под тень деревьев, беспокоясь, что враги меня заметят. Положение казалось мне безвыходным. Можно, конечно, идти вдоль берега и попытаться отыскать лодку, но я как-то не очень верила, что мне повезет. Есть надежда, что при свете солнца Павел не рискнет вести себя особо нахально. Однако до утра надо дожить, опять же двигать по городу днем в банном халате с чужого плеча затруднительно, не обратив при этом на себя внимания.

Я тряслась от холода и уговаривала себя придумать что-нибудь стоящее. Тут вдалеке сверкнули фары, а потом начали стремительно приближаться. Если бы я могла остановить машину… то есть если бы водитель захотел остановиться, у меня был бы шанс попасть в город. Остановить машину, завидев среди ночи в глухом месте девицу в халате, мог только полный псих. Но против психа в настоящий момент я не возражала, раз у меня в кармане пистолет и я почти что умею им пользоваться. Словом, я отважно вышла на дорогу и махнула рукой, подумав, что так стремительно ко мне приближаются ребята Павла. У них могла быть не одна машина и даже не две, а я как последняя дура сама лезу в ловушку. Я хотела броситься в кусты, однако поняла, что уже поздно. Если это люди Павла, они меня непременно поймают, загнав к реке. Оставалось надеяться на везение. Между тем джип, то ли черный, то ли темно-фиолетовый, проследовал мимо, и я, признаться, порадовалась: страхи мои были напрасны. Потом мне стало обидно — машина была моей единственной надеждой перебраться на тот берег.

Тут джип резко затормозил и сдал назад, а я уже не знала: то ли мне радоваться, то ли бежать сломя : голову. Задняя дверь распахнулась, и мужской голос поинтересовался:

— Тебя что, из дома выгнали?

— Хуже, — ответила я, — сама сбежала. На ту сторону отвезете?

— Садись.

Душа моя ликовала, что все так хорошо и складно получилось, я устроилась на заднем сиденье, хлопнула дверью, джип тронулся с места, а я повернула голову и глухо простонала: в опасной близости от меня сидел начальник мелеховской охраны Тумарин Лев Кириллович.

— О нет, — пробормотала я, но было, конечно, поздно.

Мы как раз выезжали к мосту. Лев Кириллович положил могучую руку мне на плечо и сказал:

— Здравствуй, красавица, давно не виделись.

— Да я не скучала, — со вздохом отозвалась я.

— А я с ног сбился, все тебя искал.

— Зачем?

— Вопросы кое-какие накопились.

— Опять? Вы ж со мной дважды беседовали, я все мало?

— Ты зачем из больницы сбежала?

— Испугалась.

— Чего?

— Блондина. Он ночью явился, а у меня аллергия на лезвия.

— Какой блондин, какое лезвие? — нахмурился Лев Кириллович.

— Блондина зовут Феликс, больше я о нем ничего не знаю, а лезвие его — любимая игрушка. Сунет его в рот и жует, страшная гадость.

— Постой, — насторожился Лев Кириллович, — а он откуда взялся? Ах ты черт…

— Черт не черт, а взялся. И встреч с ним я не ищу, потому и сбежала.

— Так это Феликс убил Мелеха?

— Хватит дурака-то валять, — обиделась я. — Никто вашего Мелеха не убивал, и вам об этом хорошо известно.

— Что? — вытаращил глаза Лев Кириллович, а я поразилась людскому лицемерию, вопил он вполне искренне и, казалось, был действительно потрясен.

— Как вы мне осточертели со своими прибамбасами, — пожаловалась я. Тут Лев Кириллович торопливо и даже нервно огляделся и вновь полез с вопросами.

— Ты откуда в таком виде?

— Пришлось спешно покидать один негостеприимный дом.

— Что за дом? Да отвечай ты путем.

— Тогда как следует спрашивайте.

— Где ты была, то есть куда сбежала из больницы?

— Сбежала я домой, потом нашла Витьку. Но он из компании вашего Мелеха и прямиком отправил меня к нему.

— К кому? — явно туго соображая, спросил Лев Кириллович.

— Вы меня с ума сведете. К Мелеху, конечно.

— К Мелеху? Да что за черт… Он что — жив?

— А то вы не знаете. Конечно, жив. А его дружки сидели в джипе, возле моста. Может, обратили внимание, когда мы мимо ехали?

Водитель, парень лет тридцати, и Лев Кириллович растерянно переглянулись, а я, кивнув, констатировала очевидное:

— Не обратили.

— Подожди, подожди… Мелех точно жив, и ты его видела?

— Охота вам, в самом деле, дурачиться? Точно дети малые. Я же в курсе, вы у него начальник охраны и просто обязаны знать, где тот тип, который вам деньги платит. А вы мне мозги пудрили: из милиции мы… Нет у людей совести. Просто противно.

Лев Кириллович ненадолго примолк, глядя на меня с душевным волнением, потом сказал водителю:

— Олег, давай к Денису. Да поторопись ты… Парень прибавил газа, и джип стрелой полетел по ночному городу. Лев Кириллович продолжал сидеть истуканом, а я зло на него косилась. Конечно" вновь оказаться в плену было хуже некуда, но особо я не боялась, автогеном меня не разрежут, потому что не за что, раз их любимый Мелех жив-здоров. «Ой, — вспомнила я с испугом, — я же ему бок прострелила». И опять начала смотреть на жизнь с тоской и отчаянием.

Между тем Лев Кириллович вроде бы пришел в себя, достал сотовый и торопливо набрал номер.