Татьяна Полякова - Ангел нового поколения

— Извини, я забыла, что его не стоит поминать напрасно. — Мне казалось, что я говорю язвительно, но голос срывался от гнева, беспокойства и обиды. — Ты мне объяснишь, что происходит? — повторила я.

— С чего ты взяла, что мне известно более того, что знаешь ты? — усмехнулась Анна.

— Похоже, ты прекрасно ориентируешься в происходящем.

— Да? Это иллюзия.

— Ты говорила с ним со знанием дела.

— Я делала вид, что все прекрасно понимаю. Это разные вещи.

— Моих знаний не хватает даже на то, чтобы сделать вид, — заметила я с обидой.

— Старик мне сразу не понравился. Он рассказал нам о Хранителях и даже намекнул на глухонемого. Помнишь, все эти колдуны из Трансильвании и бог знает откуда появившиеся монахи. Он отправил нас в Шахово, где мы едва не оказались в ловушке. А теперь глухонемой исчез, и записку нам вроде бы написал он.

— А что, если он и засов открыл? — озарило меня. — Только как он мог оказаться в Шахове? Вряд ли у него есть машина, хотя машина не проблема для такого человека. Но если джип возле дома тот самый, что мы видели в Шахове, значит, уезжал на нем не глухонемой, а, скорее всего, тот, кто нас запер. А где был он? Прятался в развалинах? И где-то у него была спрятана машина, тоже джип… но он не мог предупредить парня на станции, ведь он же глухонемой.

— Человек, который не говорит, не обязательно немой. А те, что сидят в джипе, не обязательно враги, а старик не обязательно жертва, — монотонно проговорила Анна. — Я выдвинула одну из версий, показавшуюся мне наиболее логичной, а он ее подтвердил. Вот только почему? Потому что я угадала или он хотел, чтобы я так думала?

— Анна, ради бога, я сейчас сойду с ума. Все это замечательно, наши догадки и прочее, но там остался беспомощный инвалид, а рядом какие-то подозрительные типы. Если мы не сообщим в милицию…

— Старик — зло, — жестко сказала Анна, и лицо ее мгновенно изменилось, стало мрачным, подбородок отяжелел, а глаза смотрели не мигая, точно она видела то, что было недоступно мне.

— Час от часу не легче, — усмехнулась я, но уверенности в моих словах не было. Я приглядывалась к Анне с затаенной робостью. — Что значит зло?

— Я не могу объяснить, — встряхнувшись, ответила она и, поглядев на меня, улыбнулась. — Я просто чувствую. От него исходит зло. Иногда я это вижу. Точно фиолетово-черные лучи. У него видела. Пальцы светились фиолетовым цветом, не зря он их прятал. Я не знаю, кому он служит, но он зло. А может, и не служит, может, ему служат. Мы с тобой, к примеру. Он ведь великий путаник.

— А вот сейчас как позвоню Олегу… — разозлилась я.

— Позвони. Я что, против? — Она устало откинулась на сиденье и закрыла глаза.

С минуту я молча разглядывала ее лицо, потом спросила гораздо спокойнее:

— Что будем делать?

— Домой поехали, — вздохнула Анна. — Ждать дальнейших указаний.

— А старик?

— Он хотел, чтобы его оставили одного. Он один. Поехали.

Тут я подумала, что действительно стоило убраться отсюда подобру-поздорову, вдруг те типы передумают и решат поговорить с нами. Мы отправились домой, приготовили обед и поели. Но покоя в душу это не внесло. Я без конца возвращалась мыслями к старику, не выдержала и позвонила ему.

Он снял трубку сразу, должно быть, она находилась у него под рукой.

— Николай Иванович, это Ульяна, — дрожащим голосом сообщила я. — Как ваши дела?

— Ульяночка, — радостно запел он. — Рад, что вы позвонили. Я сам хотел вам звонить. Как вам наш маленький спектакль? Когда история — не сухие факты, когда облекаешь ее в плоть и кровь, это… совсем другие ощущения. Вы согласны?

— Я не понимаю, о чем вы, — растерялась я.

— Записку вам действительно подбросил Виталий. Он глухонемой, но отлично читает по губам, и наш разговор не был для него тайной. Вот и решил пошутить. Разумеется, он и предположить не мог, что вы поедете в Шахово и там с вами произойдет приключение, которое придаст шутке зловещий характер. А вечером он, представьте, пошел прогуляться, и его забрали в милицию. А он без документов и объяснить не может, кто и откуда. Когда выяснили, кто он такой, стало даже хуже, грозились засадить за решетку. Он упросил кого-то позвонить мне, и лишь благодаря моему вмешательству… В общем, он сейчас дома, а молодые люди на джипе оказались охраной моего соседа из дома напротив, точнее, не самого соседа, а его коллеги, который приехал к нему из Москвы. Очень важная особа, вот охрана и присматривала за всей улицей. Мне позвонила Валентина, соседка, и рассказала об этом. — Он засмеялся радостно, по-мальчишески задорно. — А мы-то с вами навыдумывали…

Я держала трубку в руках, до неприличия широко раскрыв рот.

— Что? — нахмурилась Анна.

— Буду очень рад, если вы выберете время навестить старика. Всего доброго.

В трубке пошли короткие гудки, а я все стояла открыв рот. Анна подошла, взяла трубку из моих рук и положила ее на место. Это, кажется, привело меня в чувство.

— Ясно, что старикан жив, здоров, насколько это возможно в его положении. А дальше что?

— Виталий вернулся. Его забрали в милицию, а парни на машине — соседская охрана, — пробормотала я.

— А записка — шутка убогого? — весело спросила Анна.

— Похоже, что так.

— Где она, кстати?

Я бросилась в прихожую, где висело мое пальто.

Записки в кармане не оказалось, я проверила карманы самым тщательным образом и даже заглянула в сумку, хотя была уверена, что сунула записку в карман.

— Ну, что? Исчезла? — спросила Анна, стоя в дверях.

— Да, — растерянно ответила я. — Он что, украл ее?

— Ну, если ты сама ее не потеряла, выходит, что украл.

— Зачем?

— Затем, чтобы твой рассказ выглядел глупой выдумкой, если вдруг ты побежишь в милицию. Он ведь только что изложил свою версию событий. Вот что он ответит ментам, если те проявят любопытство. Все логично и понятно. А что расскажешь ты? Сущий бред о Хранителях и сатанистах, которых в глаза не видела и не знаешь, где искать.

— Но зачем ему понадобилось… Я не о разговоре по телефону, а вообще… зачем он выдумал эту историю? Какой смысл?

— Может, и не выдумал. Поди разберись, где ложь, а где правда. Азазель послал нас к нему, значит, что-то имел в виду.

— Азазель нас не посылал, — возразила я. — Этого Платонова мы сами нашли.

— Может, это нам только кажется, — вздохнула Анна, пожав плечами. — В любом случае он четко указал на Шахово, куда мы и отправились. И тут появились джип, неизвестный и прочие радости. Если дедуля не законченный враль и кое-что в его словах правда…

— Мы выступаем в роли приманки, чтобы Хранители себя проявили? — догадалась я.

— Хранители или сатанисты, мы же не знаем, у кого из них Евангелие и кто за ним охотится. Я смотрю, ты совершенно уверена в их существовании? — вдруг спросила Анна и улыбнулась. Это меня здорово разозлило.

— А ты сомневаешься?

— Не знаю, — равнодушно ответила она, точно и ее впрямь не интересовал этот вопрос. — Собственно, об их существовании мы узнали от старикана, а теперь он пытается нас убедить, что все это шутка.

— Думаешь, ему угрожали и он вынужден был это сказать? — испугалась я.

— Если честно, такая мысль даже не приходила мне в голову, — подняв брови в изумлении, ответила Анна. — Я же тебе говорю, наш друг великий путаник…

— Но что же теперь делать? — растерялась я.

— Ждать, естественно. Мы люди подневольные.

— Неплохо бы узнать об этом Платонове побольше, — задумчиво произнесла я.

— Если хочешь потратить время впустую, — усмехнулась Анна.

— Но почему, почему ты так думаешь? — не выдержала я.

— Потому что давно поняла, с кем имею дело, — ответила она чрезвычайно серьезно. — Как только появится, нет, наметится след, он его обрубит. Самым решительным образом. У меня ни малейшего желания с ним тягаться, — закончила она устало.

— Ты по-прежнему считаешь, что за всем этим стоит… хорошо, не буду упоминать его имени, раз тебе это так неприятно. Как можно поверить в такое?

— Ты сама совсем недавно верила. Разве нет?

— Допустим, — недовольно кивнула я. — Но…

— Но вернулась к тому, что привычнее для твоего разума, — перебила меня Анна. — И готова верить в Хранителей, сатанистов и прочую чушь. А я спятила, оттого не боюсь видеть главное…

— Азазель не человек, а самый настоящий злой дух? — усмехнулась я.

— Он воплощение всего черного, страшного, грязного и постыдного. А это принято называть сама знаешь как.

— Хорошо. Допустим, этот человек действительно сочетает в себе все пороки. Но в одиночку он не в состоянии провернуть все это…

— Ты сказала «человек», — усмехнулась Анна.

— Прекрати, — не выдержала я. — Да, и у меня был момент слабости, когда я поверила, но…

— Но это не укладывается в твоей голове, — печально закончила Анна. — Давай прекратим спор. Чем собираешься заняться? — спросила она, поспешив сменить тему.