Евгений Сухов - Охота на смотрящего
Сержант отложил газету в сторону.
Итак, можно сделать некоторые существенные выводы: Ангел и Пузырь убиты. Теперь ясно, каким образом Варяг был сдан ментам – его лишили самых надежных людей, через которых он, находясь в розыске, мог держать связь с внешним миром – через Пузыря в Питере и через Ангела в Москве. Варяг потерял эту связь и попал ментам в лапы – и сгинул на зоне. И все это, как ни крути, может вписаться в намерения Шрама, если тот, к примеру, мечтает прибрать к своим рукам воровскую власть и общак.
Зазвонил телефон. Степан, после раздумий, все же снял трубку. Это была Марианна. Голос звучал взволнованно.
– Я звонила и даже заезжала к тебе, но тебя не было дома, – торопливо заговорила она. – Сегодня произошел ужасный случай – ко мне на работу… то есть не ко мне, а в Гостиный Двор в дирекцию приходил один из вчерашних бандитов… Помнишь, в ресторане? Он меня узнал… Он…
– Погоди, – мягко прервал ее Сержант. – Не волнуйся так. Давай по порядку.
– Ну, в общем, я испугалась, я… Я боюсь, он может тебя найти. И что-то с тобой сделать…
– Успокойся, Марьяша. Ничего не бойся. Ничего не будет.
– Я уверена – он придет ко мне снова!
– Никто не придет. Не волнуйся!
– Послушай, – после некоторой паузы сказала она вдуг, – может быть, тебе лучше пока пожить у меня?
Степан Юрьев даже улыбнулся. Вот ведь как оно бывает: не успел подумать, а предложение уже поступило.
– Я готов принять твое предложение, но совсем не потому, что надо бояться этой шпаны.
– Ты же ничего не знаешь! У нас очень страшный город – у нас мафия, бандиты везде и всюду. Даже наша Гостинка, оказывается, ими давно опутана. Он же не просто так приходил – он приходил к нашей Зое Федоровне прямо в кабинет! Они же ничего не боятся!
– Говоришь, к вашей начальнице приходил? Это интересно. Ладно, Марьяша. Если тебе так будет спокойнее – давай я поживу у тебя немного. Недельку-две.
Сложив в чемодан самое необходимое, Сержант напоследок осмотрел квартиру и тут вдруг вспомнил про картину.
Подошел к большому остекленному эстампу с изображением Казанского собора. Осторожно сняв картину с гвоздя, отложил ее в сторону. За картиной в стене спряталась металлическая дверка. Набрав четыре только ему известные цифры кодового замка, он отворил дверку. Аккуратно вытащил «дипломат».
В этом «дипломате» таилось главное его сокровище – eгo «золотой запас» – снайперская винтовка с лазерным прицелом. Винтовка была сделана по заказу одним ижевским умельцем за большие деньги, но Сержант ни разу не пожалел об этом. Сработана была винтовка из сверхлегкого и сверхпрочного сплава, идеально отцентрирована. Быстро разбиралась, и ее можно было носить хоть во внутреннем потайном кармане пальто, хоть в небольшой сумочке.
Степан любовно перебрал черные матовые детали, лежащие по разным отделениям пластикового поддона, спрятанного под крышкой: на первый взгляд это был просто атташе-кейс, с какими научные сотрудники ходят в большом городе. Затаившаяся в кейсе чудо-винтовка была основным источником доходов Сержанта в Pocсии, куда его выдергивали из теплой лос-анджелесской берлоги на очередной заказ. В европейских тайниках Сержанта хранились другие «орудия труда», но эта ижевская игрушка была его любимицей. Она очень скоро станет его незаменимой спутницей и в новых делах, ради которых он и приехал сюда из далекой Америки.
Сержант вышел на улицу и за углом поймал такси.
Глава 26
Их придется убрать
– Я эту тварь живьем закопаю! – Шрам кружил по своему кабинету. Посреди кабинета, как-то неестественно вытянувшись, стоял Моня. – Придан – покойник! Он думает, что орел, а я эту птицу выпотрошу и зажарю на вертеле!
Моня угодливо хохотнул.
– Чего? – вскинулся Шрам. – Напрасно лыбишься, Мончик! Этого голыми руками не взять. Тебя же самого его говнюки чуть не подстрелили! Блин, да это же война! Только этого нам не хватало – год в Питере был полный порядок. И на тебе. Ладно, для начала вызову псковскую бригаду.
– Это… Шнурка, что ли, с его братвой?
– Шнурка. Мы с ними уже имели общее дело три года назад. Если все те его «быки» живы, то все будет путем. У него ребята умелые – бывший спецназ. Орденоносцы, воины-интернационалисты! Они живо этого пидараса отутюжат.
Шрам горячился не зря. Обмолвка Приданова про арест Варяга могла испортить наметившийся расклад. Если Придан не брехал, если провинциальные группировки и впрямь заинтересуются всеми обстоятельствами ареста и гибели Варяга, то на большом сходняке его, Шрама, замучают вопросами. Надо было во что бы то ни стало в ближайшее время разобраться не только с Калистратовым, но и с Приданом.
«Псковские ребята серьезные, но чует мое сердце, что без такого профессионала, как Сержант, не обойтись!»
Выпроводив Моню, Шрам позвонил Сипе. Сипа, то бишь Ярослав Сипаков, был при нем нечто вроде министра внешних сношений: держал связь с людьми за рубежом, со многими из которых Шрам не хотел лично быть в контакте, чтобы лишний раз не светиться. Сипа получил приказ немедленно разыскать в Америке «нашего старого партнера Степана» и вызвать его в Питер «на срочное задание», за большие деньжата.
Через шесть часов Сипа отзвонил шефу и доложил несколько обескураженным голосом:
– Друзья из Америки сами ищут нашего старого партнера, но он вот уже почти месяц как бесследно исчез.
– Как то есть исчез? – У Александра от дурного предчувствия упало сердце. – Замочили его, что ли?
– Домашний телефон не отвечает. Автоответчик не работает. Я связывался с итальянцами, на которых он последние годы работал. Те сказали, что он месяц назад выполнил очередной заказ и сгинул.
– Может, отдыхает где-нибудь в Майами, на песочке задницу греет? – предположил Шрам.
– Вряд ли, – прозвучал немедленный ответ. – В этих случаях его представитель обычно знает его координаты, чтобы можно было связаться в любую минуту. А сейчас полная неопределенность. Они сами все в недоумении.
– Ладно, держи ситуацию на контроле! Звони ему каждый день. Два раза в день звони! Но чтоб Степана мне раздобыл! – гаркнул в трубку Шрам.
– Понял, Сань.
Шрам повесил трубку. Час от часу не легче. Теперь Сержант пропал. Но Калистратова при любом раскладе надо вызывать. И Николаю следует отзвониться. А уже потом решить, как поступать с Варяговой бабой и пацаном.
* * *Александр набрал московский номер и долго вслушивался в мерные длинные гудки. Наконец там сняли трубку. Оказалось, автоответчик, мать твою! Дослушав до конца приветствие, Шрам коротко отчеканил:
– Николай! Это Саня из Питера тревожит. Надо срочно переговорить. Я буду в офисе до вечера.
Через час Николай перезвонил. Он был в приподнятом настроении. Сообщил, что у него теперь есть верные, из первых рук, сведения о гибели Варяга. И что пора, как он выразился, готовить благоприятную почву для «выборов». Шрам криво усмехнулся, не разделяя оптимизма московского собеседника, и поспешил задать волнующий его вопрос:
– Меня одно беспокоит – что с дачниками делать?
Николай нехорошо засмеялся.
– А что делать – ничего. Освобождать дачу надо.
– И каким же образом? – на всякий случай поинтересовался Шрам.
– Ну, это уж на ваше усмотрение – решайте по обстановке.
После разговора с Николаем Шрам немного успокоился. Значит, так, думал он, Светку с мальчишкой замочу. Прямо сегодня или завтра вечером. А перед тем с бабой его побалуюсь. Интересно посмотреть, какова она в постели. А Моня потом приберется. Ему не впервой. Вывезет трупы в глубину леса километров на пятьдесят и зароет в тихом месте. Ну вот и ладненько. С этим тоже решено.
Конечно, убивать бабу, да еще с мальцом, – последнее дело, но что ж теперь. Выбора у него не было. Шрам вспомнил события пятилетней давности, когда ему вот так же пришлось однажды убить молодую бабенку с двумя детьми. В Колпине. Пришел он к ее мужу забирать должок (по тем временам долг был большой – пятьдесят штук «зеленых»). Чемодан с собой пустой прихватил, потому что долг предполагалось взять рублями. Договорился с должником заранее. А тот говорит: нет денег! Не насобирал.
Шрам рассвирепел. Слово за слово – всадил он в мужика три пули из своей «беретты» с глушителем. А тут из соседней комнаты и появляется его баба – бледная, сонная, прямо из койки. Видит своего мужика на полу в луже крови – и в крик.
Шрам одним прыжком на нее вскочил, повалил, рот зажал ладонью. А у нее рубашка ночная задралась по самый пупок. Шрам увидел ее заголившиеся ляжки, волосенки волнующие, и вдруг обуяла его тут страшная неодолимая похоть. Он одной рукой зажал бабе рот, а другой стал рубашку у нее на грудях рвать. Насилу порвал, добрался до вывалившихся в прореху грудей, на ходу ширинку себе расстегнул, да и вдул ей по самый корень.
Потом пришлось ее, конечно, пристрелить, а когда он вошел в спальню – увидел двух перепуганных мальчуганов на постели. У Шрама от перевозбуждения уже все тормоза отказали – он и мальчуганов пристрелил не раздумывая. После порылся в шкафах, в комоде – но денег и вправду не оказалось. Прихватил Шрам, чертыхаясь, пустой чемодан и скрылся в ночи.
