Татьяна Полякова - Моя любимая стерва
— Уходи быстрее, чем дальше ты окажешься, тем мне будет спокойнее.
Он исчез в темноте, а я привалилась спиной к стволу дерева и в самом деле попыталась уснуть. Из дремы меня вывели чьи-то шаги, и я сразу же поняла: это вернулся Сережа.
— В чем дело? — спросила я сердито.
— Что-то не так, — ответил он озабоченно. — Турбаза пустая.
— Как пустая? — удивилась я. — А фонарь?
— Только он и горит. Отнесу тебя в сторонку и пойду проверить.
Он перенес меня, устроил поудобнее и, прикрыв автомат курткой, направился к турбазе, а я стала ждать, напряженно прислушиваясь. Дрему как рукой сняло, и откуда-то явился страх, от него по спине побежали мурашки и противно затряслись руки.
Очень скоро до меня донеслись голоса, один, без сомнения, принадлежал Сереже, другой мужчине, а третий женщине: это меня порадовало, все-таки женщину трудно представить в роли убийцы. Через несколько минут вернулся Сережа, подхватил меня на руки и понес к калитке в заборе, на ходу объясняя:
— На турбазе авария, что-то там прорвало, второй месяц нет воды, и денег на ремонт тоже нет. Остались сторож с женой, воду таскают с ключика, это почти полкилометра отсюда.
— А телефон у них есть?
— Есть. Сможешь позвонить мужу, и он заберет тебя.
— Дело вовсе не во мне, — начала я сердиться. — Послушай, я уверена, что смогу все правильно объяснить Максиму, и он тебе поможет. Тогда не придется лазить по горам с очень сомнительным успехом.
— Помолчи немного, — попросил Сережа. — Старикам я сказал, что мы ходили к самолету, и ты подвернула ногу, они вызовут «Скорую».
Мы вышли на территорию турбазы, возле калитки нас ждал сторож. Свет сюда не доходил, и лица мужчины я не видела. Неподалеку стоял дом с большой верандой, на крыльце возле распахнутой двери, из которой падал свет, нас ждала женщина.
— Давайте сюда, — негромко позвала она и махнула рукой.
Мы вошли в дом, следом появился сторож. На вид ему было лет шестьдесят. Худой, жилистый, с узким лицом и совершенно седыми бородой и волосами. Дядька здорово походил на домового: впечатление портили только джинсы и кроссовки. Женщина была в цветастом халате поверх ночной рубашки, волосы заплетены в косу, она выглядела ненамного моложе мужа и, должно быть, только что проснулась: лицо опухшее, и глаза щурятся от света. Мы оказались в просторной кухне.
— Вот сюда, на диван, — кивнула женщина, предупредительно принеся подушку. В кухню сунул голову пес, кавказская овчарка, но хозяин махнул рукой и прикрикнул:
— А ну, на место, и замолчи.
— На турбазе больше никого? — спросил Сережа, устраивая меня на диване.
— Мы да внуки.
— Внуки? — удивилась я. Место казалось мне таким глухим, что в присутствие детей просто не верилось.
— Да, двое. Из Краснодара приехали. Пять лет подряд все каникулы здесь, а этот год такая незадача. Наверное, в выходной домой уедут, скучно одним, турбаза закрыта, а до поселка одиннадцать километров.
— У вас бинт не найдется, ногу перетянуть? — спросил Сережа.
— Есть, — кивнула женщина, и тут на улице вновь отчаянно залаяла собака. В то же мгновение послышался шум подъезжающей машины, и свет фар ударил в окно кухни.
— Кого там еще? — удивился старик, распахивая дверь.
— Вот что, отец, — тихо сказал Сережа, взяв его за локоть. — О нас молчи. К калитке не подходи, разговаривай с крыльца и свет выключи, чтоб они тебя не видели. Скажи, что ворота не откроешь, а будут шуметь, позвонишь в милицию.
Старик посмотрел внимательно на меня, на Сережу и нерешительно вышел на крыльцо.
— Эй, хозяева! — орали из-за забора. — Есть кто живой?
— А чего надо? — крикнул сторож.
— С пути сбились. Темно, боимся вовсе не выбраться. Пусти до утра.
— Не положено. У нас тут авария. Начальство не велело никого пускать. До поселка недалеко и с дороги не собьетесь, одна она тут.
— Вот что, старый, открывай ворота и не зли добрых людей…
— Если вы добрые люди, то и ступайте себе с богом.
— Ладно, уедем. Пусть только твои гости выйдут.
— Какие еще гости? Здесь я да жена. Уезжайте, не наводите на грех.
Сережа повернулся к хозяйке.
— Звоните в милицию. Скажите, здесь у вас сбежавший из тюрьмы преступник, с оружием, грозится всех перестрелять. Звоните в милицию, пограничникам, в поселок, куда угодно, только быстро.
Женщина испуганно прижала руку к груди, приоткрыв рот, потом, точно очнувшись, бросилась к телефону, а с улицы насмешливый голос вопрошал:
— Ты чего мудришь, дядя? У тебя только что собака лаяла, и свет в доме включил, а говоришь, гостей нет.
Вслед за этим грохнул выстрел. Сережа втянул старика в кухню и захлопнул дверь, извлек из-под куртки автомат и спросил:
— Подвал есть?
— Есть, здесь, под кухней, — оторопело ответил сторож, указав рукой в сторону стены.
— Бери жену, детей и туда. Оружие в доме есть?
— Какое оружие? — испугался дед, косясь на автомат.
— Что ж ты за сторож? — усмехнулся Сережа, покачал головой и шагнул ко мне. — Давай с ними в подвал. Люк в стороне, я на него шкаф поставлю, найдут не сразу…
— Уходи, — испуганно прошептала я. — Уходи. Если они ворвутся на турбазу, ты не успеешь…
— Ничего не выйдет, эти психи убьют всех, надо продержаться, пока не приедут менты…
Женщина вернулась в кухню с двумя заспанными мальчишками лет десяти-одиннадцати, открыла люк и быстро спустилась в подвал, испуганно крестясь. Старик пошел следом, взглянув на нас с недоверием, а я кинулась к телефону. К счастью, мужа мучила бессонница.
— Это я! — заорала в трубку, потому что раздался страшный грохот, ворота распахнулись, и в окне я на мгновение увидела огромный джип, возникший в свете фонаря.
— Что там происходит? — разозлился Максим, забыв поздороваться, чему я порадовалась, не до того было, автоматная очередь заставила меня инстинктивно сжаться. — Там что, стреляют? — обалдел муж.
— Ага. Вытащи меня отсюда, я на турбазе. Черт, как называется турбаза?! — крикнула я.
— «Факел», — ответил Сережа.
— «Факел», слышишь? — Я вдруг заревела. — Прости меня и помоги. А если не успеешь, передай Ромео, что я его очень люблю…
В этот момент связь прервалась, а Сережа, подскочив, утащил меня к люку. Я прыжками спустилась по четырем ступенькам, слыша, как наверху он передвигает шкаф.
— Это что же такое творится? — пролепетала женщина. Было так темно, что видеть друг друга мы не могли.
— Не переживайте, — заявила я, точно она в самом деле могла не переживать. — Нас спасут, вот увидите. Вы позвонили в милицию?
— В поселок и пограничникам.
— Вот видите. А эти психи устроили такой грохот, что на ваш звонок обязательно обратят внимание. Нас спасут, честное слово.
— А этот парень с вами, кто он? У него ведь автомат?
И я стала рассказывать о Сереже, потому что сидеть в темноте было очень страшно, а звук собственного голоса успокаивал.
Люк над моей головой открылся, Сережа свесил голову вниз и позвал:
— Аня.
Я торопливо поднялась на несколько ступенек, забыв про боль в ноге. Кухню заливал странный, ослепительно яркий свет.
— Что это? — ахнула я.
— Вертолет. Все кончено. Здесь полно народу, вроде все побережье в полном составе. Но все равно посидите еще немного в подвале, мало ли что…
— Ты не ранен? — испугалась я.
— Со мной порядок. Проститься хотел, потом уже не дадут…
Мы стояли обнявшись посередине кухни, и я дала столько обещаний, сколько не давала ни разу в жизни, и все из них намеревалась выполнить.
— Выходите из дома с поднятыми над головой руками, — настойчиво порекомендовал в мегафон мужской голос.
— Ну, вот и все, — сказал Сережа, улыбаясь мне.
— Я пойду первой, — твердо заявила я. — Мало ли что?
Роберта Редфорда застрелили, когда он уже сдался шерифу Колдеру, я прекрасно это видела и на такие штучки не куплюсь.
Он еще только хотел возразить, а я уже распахнула дверь и крикнула, зажмурившись от невыносимо яркого света:
— Не стреляйте. Здесь женщины и дети. Пожалуйста, не стреляйте…
И первой сошла с крыльца, закрывая Сережу, а потом, когда вокруг появились люди, хватала за руки всех подряд и без конца повторяла:
— Он спас нас, слышите, он нас спас…
В ярком свете прожекторов турбаза больше напоминала поле битвы или площадку, где только что снимали боевик. Огромный джип догорал у ворот, из приоткрытой двери наполовину вывалился труп с оторванной рукой, а в стороне лежали еще два. Я дернулась, зажмурилась, стараясь ничего не видеть, а потом сжала кулаки и заплакала, видя, как Сережу, со скованными за спиной руками, швырнули в военный «газик». Он успел повернуться ко мне и подмигнул.
— Вам придется ответить на несколько вопросов, — сурово произнес мужской голос, но другой мужской голос не менее сурово его перебил:
— Только не сейчас. Вы видите, в каком состоянии находится моя клиентка?
