Владимир Колычев - Влюблен и очень опасен
Машина плавно стронулась с места, покатилась вниз по дороге на зеленый маячок светофора.
– А что там, в Сухой Балке? – спросила Настя.
– Друг у меня там живет. Дом у него свой. Там надежно.
– Ты думаешь, Инга хочет нас убить?
– При чем здесь Инга?
– Ну, не знаю, отец говорил. Он сказал, что пригрел змею на груди. Она и его на тот свет отправила, а теперь наша очередь...
– Отец говорил? С того света?!
– Что, смешно?
– Не очень... Если честно, я не знаю, что там да как. Я знаю только, что команда поступила, человечка одного пропустить. Вам, Настя, сегодня укольчик должны были сделать...
– Опять?
– Не опять, а снова. С вами уже не церемонятся. Хорошо, мы с О... ну, не важно с кем... Мы с ним в очень хороших отношениях, он мне по секрету сказал. Он же видит, как я к вам отношусь.
– Как? – затаив дыхание, спросила Настя.
Она и сама уже догадывалась, что нравится Игорю, но одно дело – предполагать, и совсем другое – услышать это из его уст.
– Хорошо. Очень хорошо... Поэтому я вас и увез...
– Если ты очень хорошо ко мне относишься, то давай перейдем на «ты». Я же младше тебя... И вовсе тебе не хозяйка.
– Как скажешь, – не стал жеманничать он.
– Неужели все так серьезно? – вспомнив об опасности, широко качнула она головой.
– Предельно. Или укол, или пуля... Тут явно без Скорохата не обошлось...
– Без Артема Игнатьевича?
– Ну да. Карп – его человек, и людей он своих набрал. Я так, случайно к ним попал. На твое счастье... Думал, тебя реально охранять надо, а оказалось, до поры до времени...
– Значит, все-таки прав был Марк? Все-таки меня хотят убить? И Кирилла тоже...
– Пока я с тобой, тебе бояться нечего.
– Марк тоже так говорил. А где он?
– Марк убил твоего отца. И тебя хочет убить.
– Не знаю, отец мне ничего про него не говорил...
Действительно, про Ингу разговор был; пусть и в иносказательной форме, но ведь он о ней говорил. Змею, сказал, на груди пригрел. Ясно же, что это про нее... А про Марка он ничего не сказал. Но ведь этот разговор был плодом ее умирающего воображения. Она разговаривала сама с собой. И змея на груди – это ее собственная мысль, спрятанная в подкорке. Настя во всем слушалась Ингу, но всегда, где-то в глубинах подсознания, не доверяла ей. И вот этот страх той самой змеей выполз наружу.
– Игорь, мне страшно... Я боюсь, – щекой прижавшись к живому свертку в руках, заплакала Настя.
– Ничего, все будет хорошо.
Игорь вытянул руку вдоль спинки сиденья, сильной тяжеловатой ладонью взял ее за плечи и еще крепче прижал к себе.
– Что будет хорошо? Куда мы едем? Мне плохо... Мне больно...
Машина ехала по плохой дороге, Настю растрясло, живот разболелся, и она с ужасом подумала о том, что у нее снова может открыться кровотечение. А это так страшно...
– Потерпи немного. У Ильи хороший дом, там тебя ждет чистая комната с видом на море, морской воздух. И покой тебе обеспечим...
– Мне страшно, – прошептала она, доверчиво уткнувшись лбом в его плечо.
– Не бойся ничего.
Крепкое мужское плечо успокаивало. Игорь сильный, он многое знает и умеет, он сможет уберечь ее от невзгод. Тепло его руки, которой он ее обнимал, близость его тела согревали. Настя вдруг почувствовала себя цыпленком под крылом заботливой наседки... И у самой цыпленок, который в любой момент может проснуться и запищать. Но Игорь позаботится и о нем. Ведь он же настоящий мужчина.
Настя и не заметила, как заснула.
Разбудил ее мужской голос с кавказским акцентом.
– Черт! Кажется, колесо проколол!
Остановилась машина, открылась дверь, из темноты ночи в салон ворвался крик сыча. Настя в ужасе вздрогнула. Известно же, что эта птица накликивает смерть... Она глянула влево; луна там за рваными полосками облаков, над седловидной вершиной горы. Справа – пологий спуск, залитое синеватым светом новое кладбище. Здесь еще нет деревьев и даже каменных надгробий, только холмики да кресты. Кресты, кресты...
Водитель вышел из машины, выругался из темноты, открыл багажник. Кажется, придется менять колесо. Звякнул накидной ключ, улетела в ночь свежая пара матерных слов.
– Надо же было так закрутить! – возмущался водитель. – Это не Греция, здесь Гераклы не водятся!
– Может, я попробую? – вызвался Игорь.
Настя ликующе улыбнулась. Он сильный, он легко скрутит гайку с колеса. И машину без домкрата приподнимет, если надо...
Игорь вышел из машины, присел на корточки перед колесом, взял в руки ключ.
– Так оно же не спущенное! – удивленно протянул он.
В этот момент водитель и ударил его со спины. Высоко вскинув кулак, молниеносным движением опустил его. Куда он его ударил, Настя не видела: спинка сиденья закрывала обзор. Но слышала, как упало на землю тяжелое тело. В этот же момент разлепил веки малыш, мутно посмотрел на маму и, обиженно скривив личико, заплакал во весь голос.
Зарыдала и Настя. Она поняла, что произошло. Игорь стал жертвой киллера, и теперь ее очередь.
Ей бы выскочить из машины в ночь, бежать куда глаза глядят, но страх парализовал ее, и оставалось только ждать, когда удав проглотит добычу.
Киллер возился с Игорем, из темноты посматривая на нее. Кепка, большой нос, борода, усы. Настоящий Бармалей. Только совсем не смешно.
Он ловко связал Игоря, затолкал его бесчувственное тело в багажник. И только тогда занялся Настей. Сел на водительское сиденье, включил в салоне свет, повернулся к ней. Сначала снял кепку, затем отклеил брови, усы, бороду и отломал себе половину носа, как будто тот был из воска. Это было столь завораживающее действие, что слезы на глазах у Насти высохли сами по себе. И Кирилл прекратил плакать.
– Теперь узнаешь? – до боли знакомым голосом спросил он.
– Марк?! – ахнула она.
– Твой Игорь был прав, тебя действительно хотят убить... Как там наш малыш?
Кирилл смотрел на него широко, насколько только можно, раскрытыми глазами. И ротик приоткрыл. Казалось, он почувствовал в нем родного отца. Но, скорее всего, просто испугался. И Настю трясло от страха.
– Он не твой!
Марк ничего не сказал. Он повернулся к Насте спиной, но она все-таки увидела, как скривилось его лицо. И сдавленный стон вырвался наружу.
– Что с тобой? В оборотня превращаешься?
Ей хватило духу, чтобы съязвить, но это лишь еще больше напугало ее. А что, если Марк действительно обратится сейчас в оборотня? Может, он сначала перевоплощается, а потом убивает?
– Плечо, – сквозь зубы процедил он.
– Что, Игорь слишком тяжелый для тебя?.. Что ты с ним собираешься делать?
– Пока только поговорю.
Он завел машину, правой рукой включил передачу, ею же взялся за руль. Левая рука у него бездействовала.
– Я знаю, ты его убьешь... И меня тоже...
– Я должен был тебя убить. Но я не смог. И не смогу...
Машина катилась под уклон, двигатель работал едва слышно, и Настя отчетливо слышала каждое его слово.
– Все ты врешь!
– Но ты же до сих пор жива... Неужели ты думала, что я способен убить тебя и своего сына?
– Способен! Меня убьешь, а сына заберешь... Ты все продумал!
– Сама придумала или кто-то подсказал?..
Взявшись за руль больной рукой, он вынул из кармана диктофон, включил его на воспроизведение и протянул ей.
– Не бойся, это не мина, – с горечью усмехнулся он. – Хотя может стать бомбой... Если ты еще ничего не поняла.
Настя услышала голос Инги.
«Они когда-то вместе были, ну, еще в начале девяностых – рэкет, крыши, что-то там еще. Потом отца ранили на разборке. В живот ранили, из дробовика, все там разворотили... Он чуть не умер, долго лечился... И ты думаешь, Каховцев ему помогал? Как бы не так! Дал один раз тысячу долларов на лекарства, и все! Каховцев дела делал, а он концы с концами еле сводил. Я же помню, как он в больницах пропадал, а мы с матерью голодали. Я даже больше скажу, Каховцев к ней подкатывал. Она у меня красивая, так он и предложил ей с ним спать, пока муж в больнице... Может, и было что-то, хотя мама говорит, что нет... Она отцу все рассказала, он злобу затаил. И мне потом эта злость передалась... И я знала, что отец Каховцева заказал. Был у него один выход. На Южака грешили, но это не он отца заказал. Возможно, он тоже заказывал, но если так, то не успел... По-нашему все вышло. Только Кирилл всех обманул. Мне теперь нельзя ни замуж выйти, ни ребенка родить... Кирилл нас всех обставил. Ни замуж нельзя, ни ребенка. От нее все зависит. Если она поднимет волну, то у меня все отберут. Если ее не будет, никто ничего не отберет. Всем все равно будет, с кем я и как. А Настя заинтересована, чтобы я без штанов осталась. Ведь ей же все потом отойдет. Поэтому я обратилась... То есть мой отец сам решил, что с ней надо кончать»...
Это было столь чудовищное признание, что в него трудно было поверить.
– А я слушала другую запись, – сказала она, выключая диктофон. – Там ты разговаривал с Ингой по телефону. Ты говорил, что все равно меня убьешь...
– Это был не мой голос. Есть специальные компьютерные программы, сейчас можно смоделировать любой голос.
