Ярослав Зуев - Месть. Все включено
– Или коралловый риф, – добавил Сергей Михайлович, наклоняясь, чтобы убедиться, есть ли номерные знаки. Однако они отсутствовали.
– Что вы говорите? – переспросил майор Торба.
– Коралловый риф, говорю…
– Это как в передаче этого, как его… француза?
Кусто?[42] – механически уточнил Сергей Михайлович.
– Так точно. У меня сынишка ни одной его передачи не пропускает. По субботам, на «Первом канале» показывают. Я недавно смотрел. Они как раз в той бухте ныряли, где американцы японцев под орех разделали. Название из головы вылетело. Там на дне такое творится, я вам доложу… Транспорты с техникой лежат. Кораллами поросли.
«Надо позвонить, узнать, как там Светлана», – подумал Украинский, слушая майора Торбу вполуха.
– Вот, тоже, умеют люди устраиваться. По всему миру ныряй, в свое удовольствие, а тебе за это еще и деньги капают. Такие деньжищи, что нам с вами и не снились…
– Это точно, – согласился Украинский, в который раз подумав о сумке госпожи Кларчук. Он обвел взглядом берег. Плавбаза стояла почти на фарватере. У борта суетились люди, но, что они делали, было не разобрать. – Джип Правилова не вижу, Володя.
– Как раз подымают, Сергей Михайлович. Там течение подводное сильное, никак закрепить не получается.
– Скажи, чтобы полегче с ним, – распорядился полковник. – Может, там вещественные доказательства внутри. Давай, шевелись Володя. Мне, тут, позвонить надо. А потом, значит, твою находку осмотрим.
Глядя в широкую спину удаляющегося вразвалку майора, Украинский неторопливо достал телефон и отстучал крымский номер Сан Саныча.
* * *Крым, примерно тоже время
Бонифацкий выключил рацию, повернулся к Витрякову:
– Мила у Цыгана. Сама к нему, чуть ли не в бобик, прыгнула.
– Прерванный прыжок, – Витряков осклабился хищно. – Повезло тебе, Боник. Крупно повезло, считай, б-дь на х… в рубашке родился.
– Нам повезло, – парировал Вацлав Збигневович. – Нам, Леня.
Витряков не стал спорить. После того, как он узнал, что Мила поймана, а большой милиционер мертв, у него поднялось настроение. Он вынюхал «дорожку», и теперь стоял, полный сил, потирая руки, как заядлый дачник при виде грядок.
– Ладно. Ты мне Вацик, скажи, куда лучше дохлых мусоров подбросить? Пока, бля, не завоняли?
Бонифацкий криво улыбнулся:
– Куда хочешь, Леня. Скажи парням, пускай милицейскую машину отбуксируют на трассу. Посадят в нее этого, – он повернул большой палец в сторону бунгало, где пока еще лежал капитан Вардюк, – и того, второго, которого Цыган доставит. И все. Только, слышишь, пошли кого потолковей. А то, знаешь, уже эти проколы вот здесь. – Боник провел по горлу.
– Считай, уже сделано. Дальше что?
– Сумку с документами Бандуры положите в ноги за сидением водителя. Скажем, забыл, в стрессовой ситуации. – Бонифацкий позволил себе улыбочку. Витряков просто расплылся.
– Вот злобный пидор, да, Боник? Не успел, б-дь на х… из самолета вылезти, уже двух мусоров привалил, сучара.
– Только не забудь обоих, – Боник замешкался, скорчив такую кислую гримасу, словно его заставили проглотить лимон. – Обоих… ну, ты понял.
– Подстрелить, б-дь на х… задним числом? Сделаю, Вацик, не проблема.
– Вот и хорошо. Кстати, Леня, а нас медэксперты за руку не поймают? Ну, в том смысле, что стреляли после смерти?
– Кто там будет смотреть, – отмахнулся Витряков. – Жмуры есть? Есть. Ксива подозреваемого есть? Есть. Все, жопа ему, б-дь на х… с ручками.
– Вот и хорошо, – сказал Бонифацкий. – Если от наших ребят уйдет, милиция его рано или поздно закроет.
– Лихо придумано, Вацик. – Витряков хлопнул Бонифацкого по плечу. – Вот у тебя голова, б-дь на х… варит…
– А ты думал, – отозвался Бонифацкий.
* * *– Бог в помощь. – Попрощавшись с Сан Санычем, Украинский, нажав отбой, шагнул к группе криминалистов, колдовавших над салоном «УАЗика». Эксперты очищали ил, орудуя лопатками и кистями вроде тех, что составляют арсенал археологов. Торба с некоторой опаской оперся на левое крыло внедорожника, во многих местах проржавевшее до дыр.
– Осторожнее, – предупредил старший криминалист, отвлекшийся от работы, чтобы пожать им руки.
– Ну-с, что хорошего? – осведомился Украинский, заглядывая в салон через плечо эксперта. Зрелище было неэстетичным. Крошево ржавчины вперемешку с водорослями и илом покрывало дно кабины. Неприятный запах болота и тины заставил Сергея Михайловича поморщиться. Кое-где из грязи проглядывали желтоватые кости. Это было совсем нехорошо. Украинский отвернулся, выковырял из полной пачки сигарету. – М-да…
– Лет двадцать он на дне пролежал. – Криминалист, осторожно, чтобы не испачкаться, поправил запястьем очки, которые сползли на самый кончик носа. Ладонь, в резиновой перчатке, была серо-коричневой из-за ила. – Точнее сказать сложно, пока, по крайней мере. В лаборатории, возможно, добьемся большего. Номер кузова, за такое продолжительное время, конечно, не сохранился. Зато серийный номер мотора определить сможем, я думаю.
– А что это даст? – вставил Торба. – Сомневаюсь, что в архивах могли сохраниться хоть какие-то данные.
Полковник Украинский пожал плечами. В принципе, это походило на правду. Какие архивы, через двадцать лет? И где прикажете искать, если даже страна изменила название.
– А кости-то чьи?
– Сложно утверждать что-либо с определенностью. – Старший криминалист поманил Украинского. Они прошли за «УАЗик», где на расстеленной поверх песка клеенке были выложены извлеченные из кабины находки. Два зеленоватых черепа и кости, в каких полковник признал фрагменты ребер и позвоночника. Против воли вспомнил палеонтологический музей, куда бывало, ходил со Светланой, пока она была маленькой.
– Два черепа. – Теперь криминалист выглядел коллекционером, похваляющимся пополнением коллекции. – А костей, по первоначальным прикидкам, на три скелета наберется, как минимум. Это с учетом того, что рыбы растащили. Да и течение, по словам водолазов, сильное…
– Что же они, по льду катались, что ли? – предположил майор Торба.
– Не могу утверждать, в какое время года произошло убийство, – начал эксперт.
– Убийство? – перебил Украинский.
– Можно с уверенностью говорить, что эти люди были застрелены, товарищ полковник. Стреляли снаружи, исходя из характера пулевых отверстий, обнаруженных в машине.
– Что тут произошло, как вы считаете? Кто-то на них напал? – предположил Украинский.
– Думаю, вы правы, Сергей Михайлович. Оба черепа с характерными дырами от пуль. – Нагнувшись, криминалист поднял с клеенки шарик, напоминающий порченую горошину, потемневшую и раздувшуюся из-за влаги. Продемонстрировал на раскрытой ладони.
– Пуля?
– Пуля, Сергей Михайлович. Предположительно калибра девять миллиметров. От «Макарова», должно быть. Точнее покажет экспертиза. Просеивая ил, мы нашли уже пять пуль. Визуально трудно разобрать насечки, чтобы определить, из одного ли оружия они выпущены. – И, вот еще находка. Взгляните.
Склонившись над клеенкой, Украинский и Торба уставились на нечто, напоминающее кусок ржавчины гораздо больше, чем пистолет. Сергей Михайлович прищурился:
«Тульский Токарева»?[43]
– Судя по всему, товарищ полковник. Думаю, мы сможем установить табельные номера.
– Хорошо бы, – кивнул Украинский. Он уже открыл рот, собираясь что-то добавить, когда в кармане майора запищал сотовый телефон. Извинившись, Торба отошел в сторонку.
– Да, слушаю…
* * *– Вот те раз!.. Менты приперлись, – воскликнул Бандура. Появление милицейского «УАЗа» застало Андрея на крыше, крадущимся вдоль ограждения по направлению к чердаку. Бандура намеревался спуститься, от греха подальше, давно пора было уносить ноги, когда появление патрульной машины заставило его замереть, прячась за парапетом на самом краю. С задранного на пятидесятиметровую высоту технического этажа дорога была видна, как на ладони, в виде тоненькой грязно серой змейки, извивающейся среди салатового бархата холмов. Техэтаж был «вороньим гнездом», и Андрей чувствовал себя наблюдателем.
«Ага, точно. За собственными похоронами».
Аналогия, возникшая в подсознании, не понравилась Андрею, в первую очередь потому, что внутренний голос, сволочь, как всегда попал в самую точку.
«Беги», – посоветовал внутренний.
«Заглохни, – ответил Бандура. – Дай сначала посмотреть».
«Смотри, – проворчал внутренний, – досмотришься, до медяков на глазах».
«Пошел ты».
Красное «БМВ», на котором его встретили в аэропорту Ногай и Рыжий, по-прежнему стояло у подножия почти отвесной скалы, издали напоминая торчащую из травы землянику. Японский микроавтобус, скорее всего, «Мицубиси», стоял в двух шагах от легковой машины. Он прибыл на подмогу Рыжему быстрее, чем Андрей, сидя на крыше, справился с перевязкой раны. Плечо саднило, левая рука отекла и не слушалась. Но, это было не смертельно. Появление микроавтобуса было намного хуже.
