Дэвид Ливайн - Приют мертвых
— В следующий раз, когда увидимся, поговорим о «кольтах», кино или чем-нибудь таком.
— Надеюсь, это случится нескоро, — огрызнулся Коттрелл. То, что произошло, испугало его, хотя он был не из пугливых, и это ему не понравилось. Тишину ночи нарушало только жужжание жуков, летевших на свет фар. Бэр повернулся и направился к машине.
— Побереги свою башку, — негромко предупредил Коттрелл. Но Бэр уже сидел за рулем и ехал задним ходом по грязному проулку.
Глава тридцать пятая
Наступило утро, воспринимавшееся как приглашение на казнь. Дин так и не сумел уснуть и большую часть ночи, обливаясь потом, метался по скрипучей кровати. Всей компанией они пили до рассвета — словно это могло рассеять все плохое, что в последнее время навалилось на них. И может, на мгновение это удалось. Но теперь в его животе плескалось целое море виски, а в голове гудело, как во время грозы. Дин опустил йогу на пол, но это не помогло, несмотря на то что он до того, как лечь спать, сжевал пирожок. Все равно казалось, что его вот-вот вырвет. Он вспомнил последний час их гулянки. Они заливали тревогу виски и давали друг другу обещания быть сильными. На это их всегда настраивал отец — и теперь тоже наклонился и прошептал, что ничего не изменилось, их дело продолжается, а дядя Ларри в конце концов все, что надо, утрясет. В час закрытия они вышибли всех из бара, засели за покер и выпивку. А когда вчетвером возвратились домой, наделали столько шума, что мать вышла из спальни. Сначала сердилась, что ее разбудили, но отец запел «Южанку-милашку» и закружил ее по кухне, пока она не оттаяла и не рассмеялась. В итоге мать достала сковороду и принялась готовить, а они рассказывали друг другу всякую чепуху, пока один за другим не вырубились. Все было как в старые добрые времена их детства — только теперь с виски, и на какое-то время тревоги отошли прочь.
Дин проковылял по дому на кухню, выпил из крана, рыгнул и выпил еще. Вода тут же разбавила отраву внутри, и он вытер с лица липкий пот посудным полотенцем. Оглянулся и увидел жирную сковороду и стоящие на столе тарелки с кусками мяса, непропеченным хлебом и кляксами кетчупа. Вышел на улицу подышать свежим воздухом и купить свежую газету.
«Установлено, что погибшие в доме в Нортсайде являлись отцом и сыном!» — сообщал заголовок в «Стар». Адрес совпадал с домом «гороховой» лотереи, прикрытой ими с таким треском. Читая об умершем мальчике, Дин испытал ужас. Ребенок! В голове загудело. Руки задрожали, похолодела кровь. И когда до него дошло, что они совершили, из глубины груди вырвался стон. Он убил ребенка! Где-то еще глубже возник спазм, прокатился волной тошноты, и он запачкал ту самую ступеньку, с которой подобрал газету.
Глава тридцать шестая
Бэр стоял на берегу и прислушивался, как внизу, у его ног, катятся черные воды. Внутри у него плескалась вполне весомая часть содержимого бутылки «Мейкерз марк». Жизнь была кончена — по крайней мере та жизнь, которую он знал. Она была убита болью, даже не поддающейся осмыслению. Бэр потянулся к поясу и нащупал пистолет — твердый, неподатливый. Его присутствие служило упреком. Он стиснул холодную рукоять и легонько дотронулся до курка. Бэр выхватил пистолет и с яростью швырнул в темноту, и этот жест отозвался болью в плече. Всплеска он не слышал — его заглушил поднявшийся изнутри стон.
Когда Бэр вернулся в настоящее, темнота поднималась от воды, словно дым. Он прошел вдоль берега Уайт-ривер несколько утомительных миль, освещая мелководье фонарем, выключив его с наступлением рассвета. Бэр не приближался к реке с тех пор, как умер его сын, а его девятимиллиметровый пистолет канул в этих водах. Он ни за что бы не хотел снова увидеть то оружие, как не хотел смотреть налицо, отражавшееся в зеркале. Делал все возможное, чтобы прогнать память и продолжать жить.
Там, где деньги, там насилие. Это непреложная истина. В бизнесе насилие творится в зале заседаний совета директоров, в незаконном бизнесе — на улице. Несмотря на то что он устал, а в левую половину головы будто загнали железнодорожный костыль, Бэр понимал, что предстоит долгая ночь. Покинув Коттрелла, он вернулся домой и с головой ушел в работу. Ему требовалась кое-какая информация и кое-что из вещей. С информацией Бэр разобрался быстро, поскольку знал, что искать.
Нашел сведения в официальной базе данных штата, регистрирующей браки, налоговые и школьные записи. Бастеймант Виктория и Бастеймант Лоуренс, лейтенант полиции, были не мужем и женой, а братом и сестрой. Двадцать три года назад Виктория вышла замуж за Терренса Шлегеля, церемония состоялась в церкви Гефсимайского сада на автостраде. У них родились трое сыновей — Чарльз, Дин и Кеннет, которым теперь двадцать два, двадцать и восемнадцать лет, и все они посещали местные школы. Терри Шлегель, отец семейства, получил разрешение Комиссии по алкогольным напиткам на открытие бара «Перевернутые танцульки». Бэр подвел курсор к команде «Печать» и, пока принтер оживал, быстро просмотрел остальную информацию. А затем начал собирать все, что могло ему потребоваться: карту, фонарь, сапоги и термос с кофе. Бэр больше не сомневался, что тот, кто грозил Эзре — теперь он понимал, что это был Дин Шлегель, — изрек не абстрактные слова. Он пометил маркером на карте самую южную точку, где железнодорожные пути вплотную подходили к Уайт-ривер или пересекали реку, переборол себя и выехал на первый объект — промышленный район вблизи Уэст-Трой-авеню, где приступил к поискам.
Ночной воздух у воды был промозглым, и вскоре его сапоги и брюки промокли до колен, но Бэр нисколько не замерз — быстро шел то по шпалам, то по берегу. Он прекрасно понимал, что ему ничего не стоит пропустить то, что он искал. Мог пройти мимо и не заметить. Мог не там смотреть. Мог подвести инстинкт и источник информации. Но он продолжал поиски, пока не убедился, что здесь ничего нет. Бэр вернулся к машине и направился к следующему пункту, где пути приближались к Уотервею. Исследовал оба берега и тоже ничего не нашел, кроме мусора, бутылок из-под пива и содовой и негодных автомобильных деталей. Затем оставил машину на Саут-Уэст-стрит между Рэймонд и Моррис и соскользнул по крутому склону, покрытому щебнем и грязью рядом с мостом через реку.
Топкая почва на берегу засасывала сапоги, а с ними и надежду, но Бэр не сдавался, хотя находки представляли собой такой же мусор и хлам, как и обнаруженный в других местах. Но, обойдя почти всю местность, вдруг наткнулся на труп большой собаки. Останки животного лежали в воде. Темная шерсть намокла и от слабого течения поблекла. Глаз, что был на виду, после смерти позеленел, стал непрозрачным и студенистым. Бэр оглянулся в поисках следов — он хотел определить, откуда прибежала собака. Но ничего не обнаружил, тем не менее эта находка придала ему сил.
Он решил, хотя близость к центру не оставляет особых надежд на результативное обследование местности неподалеку от Уайт-ривер-паркуэй-драйв, рядом с заводом «Шевроле», стоит продолжить продвижение с юга на север. Однако, остановив машину, Бэр обнаружил, что здесь всего в нескольких минутах езды до центра ощущалась в эту пору полная заброшенность. Бэр прошел с четверть мили от дороги и приблизился к сырому болотистому берегу реки. Остановившись, он заметил впереди мусорные пластиковые мешки. Не особенно задумываясь, что в них такое, он не мог понять, как они сюда попали — если бы их выбросили из проходящего поезда, то они бы до этого места не долетели. Район идеально подходил для того, чтобы что-нибудь здесь спрятать. Мешки были аккуратно перекручены широкими пластиковыми лентами. Бэр медленно двинулся по берегу, и в нем нарастало ощущение ужаса. От затхлой воды пробирал озноб. Бэр слышал, как хлюпает под ногами грязь.
Он старательно обошел мешки, чтобы не наступать на следы на мягкой и влажной почве, постоял и оглянулся. Открыл лезвие перочинного ножа, потянулся к ближайшему мешку и сделал разрез в верхней части. Из отверстия в лицо вылетела туча черных мух и в нос ударил смрад. Бэр отмахнулся от насекомых и увидел обрубок кости с остатками бледной разлагающейся мышечной ткани. В пакете лежала пара нижних конечностей — ступни все еще в носках и остроносых ботинках. Бэр не сомневался, что обнаружил Бигби и Шмидта.
— Соедините меня с Помроем. — Он привалился к внутренней панели машины и говорил по мобильному телефону с Карлом Потемпой из «Каро-груп». Номер он набрал, как только перестали дрожать руки.
— Кто это? — спросил Потемпа вкрадчивым голосом, слушать который у Бэра совершенно не было настроения.
— Перестаньте валять со мной дурака, позовите Помроя.
Наступила короткая пауза, в течение которой Бэр всматривался в болезненные аспидно-зеленые, пузырящиеся воды Уайт-ривер.
— Да? — В голосе Помроя под маской раздражения скрывалась озабоченность.
