Вячеслав Жуков - Топор войны

Конопатый повернулся и увидел прямо перед собой высокого широкоплечего человека. Худощавое лицо показалось знакомым. И глаза. Взгляд словно прошибал Конопатого. Даже спустя столько лет он узнал этот взгляд.

«Черт возьми! Колян!»

Николай тоже узнал Конопатого. И орлиный взгляд как-то сразу изменился. Руку с топором еще держал за запястье, но уже не так сильно. Произнес несколько удивленно:

– Конопатый! Ты?

Алена опомнилась и закричала. Конопатый не понял, звала ли она на помощь или просто кричала от страха. Он вздрогнул от ее крика. Надо было что-то делать.

Конопатый попытался освободить свою руку от захвата и при этом вскользь задел топором Коляну левую щеку, рассек ее от виска. Получилось неудачно. Ведь убивать его даже не помышлял. Но, кажется, Колян воспринял нанесенную рану как покушение на убийство. Глаза его яростно засверкали на Конопатого.

– Ну ты и сволочь! – произнес он с ненавистью.

Конопатый почувствовал, что сейчас последует удар. Такая рана не остановит Коляна. Поэтому в следующую секунду Конопатый успел отскочить в сторону, резво перемахнул через здоровенную лужу и скрылся за кустами шиповника, росшего вдоль тротуара.

Догонять его Николай не побежал.

Алена платочком старалась стереть кровь с его лица.

– Ой, ну что же это такое? Он ведь чуть не убил тебя. Надо остановить кровь. Подожди, я сейчас. – В ход опять пошли французские духи, которыми она сильно поливала носовой платок, прежде чем приложить его к ране.

А Николай от злости скрежетал зубами.

– Конопатый, сволочь! Чуть не убил меня. Живой дружок-то наш. А твой папаша сказал мне, что закопал его. Даже могилу показывал.

Алена не нашлась, что на это ответить.

Пьяный ветеран сидел в кухне за столом и, положив голову на руки, спал. Но как только Конопатый отпер ключом дверь, он поднял голову. Чувствовалось, старик недобрал и заждался своего квартиранта, чтобы вытянуть с него на поллитровку.

Несколько раз Конопатый замечал, что старик без стеснения роется в его сумке, потому каждый раз, уходя, забирал деньги с собой.

Конопатый взглянул на сумку. Потом на ветерана. На лице у того – ни капли вины. Он считал себя благодетелем, приютившим бездомного бродягу, хотя пил и ел на деньги Конопатого. Старик любил деньги.

Хмуро взглянув на вошедшего Конопатого, старик недовольно забурчал:

– Ты когда мне заплатишь за проживание?

Конопатый хотел сказать, что он платил ему уже два раза и не мешало бы старичку напрячь память, но не сказал. Решил соврать.

– У меня сейчас с деньгами напряженка. Но я заплачу. Обязательно. Не переживай.

Старик ударил кулаком по столу.

– Денег у него нет… А когда они у тебя появятся?

Конопатый откровенно смеялся над алкашом. Пожал плечами. Но старик разошелся не на шутку, погрозил кулаком Конопатому.

– У меня тут не гостиница. Нету денег, выметайся отсюда к чертовой матери! Иди, на лавочке ночуй. – Он вдруг вспомнил про машину и спросил: – А машина моя где?

Конопатый не знал, что сказать. Тут получался прокол. Гараж старик наверняка проверил.

– Где машина, я тебя спрашиваю? Разбил? Я в милицию на тебя позвоню, – погрозил пальцем старик. – Там быстро разберутся, кто ты такой. Подозрительный ты какой-то. А топор для чего в сумке прячешь?

«Топор». Конопатому сразу стало не до смеха. Алкаш узнал про топор. Но как? Неужели смог залезть в сумку, когда он спал. И эта угроза про ментов… Не зря же говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, подумывал уже о милиции, алкаш.

Конопатый заставил себя улыбнуться.

– Чего ты щеришься? – рыкнул старик.

Конопатый подошел к нему сзади и положил руки на плечи.

– Ладно, старик. Не шуми. Я заплачу. Только не надо орать. Не надо. Понимаешь меня, старый вонючий клоп?

Ответить ветеран ничего не успел. Цепкие, привычные сжимать рукоять топора пальцы Конопатого сомкнулись на его горле. Старик захрипел, выпучив глаза. Когда со стариком было покончено, Конопатый отволок бездыханное тело в ванную. Эту ночь мертвому ветерану предстояло провести там. А Конопатый рухнул на постель, чувствуя адскую усталость.

Утром появилась проблема: куда деть труп. Оставлять в ванне не будешь, вонь пойдет по всему подъезду. И самому неприятно.

На балконе он нашел большую синюю пластмассовую бочку, в которой ветеран квасил на зиму капусту.

Худое тело алкаша в скрюченном виде разместилось в этой бочке. После того, как на бочку была надета крышка и защелкнута пружина, Конопатый отволок ее на балкон, прикрыв сверху обрывком целлофана.

Глава 29

Этот вечер Павел решил провести в ресторане. Захотелось погулять, выпить, пообниматься с красивой девушкой. И он махнул в ночной ресторан «Ягодка». Там можно оттянуться на полную. Готовили в ресторанчике паршиво – в основном какая-то восточная кухня, в которой Павел не разбирался. Но выпивка была неплохая. А самое главное – тут всегда крутятся классные девки, лучшие красавицы города. Знают, где можно влегкую срубить штуку зеленых. И всех этих грудастых, жопастых, длинноногих телок можно снять только тут.

Здоровенный мордоворот на дверях кивнул Павлу, но тот не обратил внимания – нацелился уже на стройную брюнетку возле бара. Ее глубокий вырез на полупрозрачной легкой кофте обнажал полные груди. И глядя на них, Павел понял: сегодня ему не придется ночевать одному. А распорядок как всегда: сначала застолье с танцами, потом он увезет аппетитную брюнетку куда-нибудь и будет трахать до утра.

Девушку звали Света. Но Павел решил называть ее Светлячком. Так более романтично.

Светлячок не возражала, когда во время танца он на глазах у всех гладил ее по круглой попке, пытаясь определить, есть ли на ней трусики.

Вскоре он узнал, что на Светлячке не только нет трусиков, но и отсутствует лифчик.

– Мы можем продолжить вечер в другом месте, – предложил Павел, видя, что у девушки заблестели глазки при виде долларовых купюр. Перед поездкой в ресторан взял с собой полторы штуки баксов из тех, что заплатил отец за убийство Комкова. С ним он разделается завтра. Отец назвал адрес, где тот фраер обитает. Жаль только сестру, Алену. Будет крупно разочарована, когда узнает, что он мертв. Кажется сумасбродная сеструха потеряла голову из-за этого придурка. Но сейчас надо расслабиться, ведь для этого Павел и приехал сюда.

– Так как ты, Светлячок? – спросил Павел.

Девушка притворно закапризничала. Бесстыдно прижимаясь грудями к нему во время танца, сказала:

– Парень ты, конечно, ничего. – При этом она причмокнула пухленькими губками. – Но я дорого стою.

Отступать Павел не собирался. Сколько бы эта сика ни стоила, он купит ее с потрохами и будет драть, как кошку. Надолго она запомнит этот вечер.

– Пошли. – Павел потянул ее за руку к выходу.

Бармен, стоящий за стойкой, улыбнулся девушке. Это он нагадал ей, что сегодня у нее будет удачный вечер. Не ошибся. А уговор был такой: в случае хорошего куша Света дает ему бесплатно. Видно, придется дать.

Она взяла со стола свою маленькую сумочку, в которой лежало все необходимое для подобных случаев: спринцовка, борная кислота в таблетках, флакон с марганцовкой, противозачаточные таблетки и несколько презервативов самых различных размеров. Как солдат на фронте, все необходимое Светлячок носила с собой.

Сегодня Павел решил покататься на отцовской «Вольво», оставив свою «девятку» в гараже. Отец разрешил с условием, что Павел не будет пить за рулем и вернет машину в целости. Павел пообещал, но в первой же подвернувшейся палатке купил бутылку марочного вина и тут же осушил ее из горлышка.

– О-о, а у тебя приличная тачка. – Светлячок, усаживаясь на сиденье, задрала юбку едва ли не до пупка. – Твоя машина?

– Моя, а чья же еще, – ответил Павел, усаживаясь за руль.

Какой-то урод на старом четыреста двенадцатом «Москвиче» загородил ему проезд, а сам смылся куда-то. Теперь ищи его.

– А чего ты спросила про тачку?

– Так. По твоему прикиду не скажешь, что богатенький. – В голосе Светлячка звучала ядовитая ирония. И Павлу даже стало обидно.

– Киска, никогда не суди о людях по прикиду. Я знаю в нашем городе крутых мужиков, которые одеты едва ли не как бомжи. При этом денег у них столько, что весь город скупить можно.

– Да ладно, – недоверчиво отмахнулась девушка.

Павел увидел, как к «Москвичу» подошел мужик в темно-синем спортивном костюме и белых кроссовках. Он заорал на него:

– Ну ты чего, в натуре, борзой, что ли? Поставил свою колымагу и слинял. А я ждать должен.

Извиняясь, мужик приложил обе руки к груди. Быстро запрыгнул в машину, с третьей попытки завел зачуханного «Москвича» и сдал назад, пропуская «Вольво».