Татьяна Полякова - Испанская легенда
Дверь в его комнату была открыта. Я сделала шаг, затаив дыхание. Свет уличного фонаря падал в окно, освещая застеленную кровать. Я вздохнула, скорее от разочарования, и попятилась назад. И услышала голоса, едва различимые. Значит, Мартин все еще внизу, со своим отцом.
Не очень отдавая себе отчет, что и зачем делаю, я медленно спустилась по лестнице, она тонула в темноте, и мне пришлось держаться за перила, чтобы не оступиться.
Отец Мартина по-прежнему сидел возле камина, Мартин бродил по комнате, о чем-то сосредоточенно размышляя.
— Девочка спит? — спросил отец.
— Да, спит.
— Она очень красива, — сказал Игнат Мартынович. — Очень. Но мы с тобой знаем, чего стоит красота.
— Она прекрасна, отец. И я люблю ее.
— Это меня и беспокоит. Любовь делает человека беззащитным. То есть слабым.
— Только не меня, отец. — Мартин подошел и положил руку на его плечо, тот похлопал сына по ладони.
— Я не сомневаюсь в тебе. Пожалуй, нам тоже пора.
— Спокойной ночи, отец.
— Спокойной ночи.
Мартин направился к лестнице, а я стала быстро подниматься на второй этаж, стараясь делать это бесшумно и боясь, что Мартин заметит меня. Я уже была возле двери в свою комнату, когда услышала, как он окликнул меня. Я нашла в себе силы повернуться и посмотреть на него. Он подошел, взял меня за подбородок и спросил:
— Подслушивала? — А я отступила, отводя взгляд. — Это не страшно, — улыбнулся Мартин, обнял меня, я вновь отступила и потянула его за собой. — Ты уверена? — спросил он, целуя меня.
— Ты же сам сказал: «Слушай свое сердце».
Свое сердце я послушала, но все-таки была здорово напугана и в первые минуты всерьез опасалась грохнуться в обморок. Меня трясло от волнения, и руки вдруг стали ватными. Я торопливо стянула с себя футболку, чтобы назад дороги не было, и тут же устыдилась своей наготы. Боялась смотреть на Мартина, его нагота тоже смущала и против воли притягивала взгляд.
Я пыталась вспомнить хоть один похожий эпизод из фильма или любовного романа, чтобы позаимствовать подходящую реплику, но в памяти внезапно образовался провал, а потом все реплики и прочая ерунда уже не имели значения. Ничего уже не имело значения, только то, что он рядом, что мы вдруг стали единым целым, дышали, двигались в такт и мое тело знало, чего оно хочет. А еще было смешно вспоминать чужие рассказы, такими глупыми они казались. Потому что в действительности все не так. Я знала: никогда не смогу передать словами даже сотую долю того, что сейчас чувствую. И если был во мне страх, то теперь уже по другой причине. Я не боялась показаться неловкой или, боже избави, некрасивой. Я поняла, как сильно люблю его. И вспомнила слова его отца: «Любовь делает человека беззащитным». Но страх тут же исчез, на смену ему пришла уверенность: я в безопасности, потому что Мартин любит меня. И в момент, когда счастье достигло критической точки, я увидела свое отражение в зеркальной двери шкафа (до той поры я мало что видела вокруг) и отражение Мартина, два сплетенных в страстных объятиях тела. Я стояла на коленях, и Мартин целовал мою спину, слева под лопаткой, и шептал тихо:
— У тебя здесь шрам. Откуда?
— Не знаю, — пробормотала я и вдруг поняла: все это вижу не только я. Кто-то наблюдает за нами. Совершенно нелепая мысль, но я ощущала: так и есть. Кто-то из темноты смотрел на нас и ухмылялся.
— Мартин! — вскрикнула я, но он расценил мой крик по-своему, задвигался все быстрее, заставляя двигаться и меня, а я знала: тот, в темноте, хохочет в голос и глумливо бормочет: «Еще, еще…» И страх перемешался с наслаждением, и невозможно было отличить одно от другого.
Застонав в изнеможении, я повернула голову и увидела, как очень медленно, без звука закрылась дверь спальни. И почувствовала толчок в сердце: там, в темноте, действительно кто-то был. И словно в подтверждение моей догадки услышала осторожные шаги. Кто-то неспешно удалялся по коридору. Я резко подняла голову.
— Ты слышишь? — шепнула Мартину.
— Что? — удивился он.
— Кто-то ходит по дому.
— Ходит? — прислушиваясь, спросил он. — Когда я здесь, Серафима в доме не ночует. Она живет неподалеку.
Теперь и я не слышала шагов, но тягостное, саднящее чувство осталось.
Мартин поднялся, надел джинсы и направился к двери.
— Я пойду с тобой, — шепнула я.
— Не беспокойся. Дом на охране.
Он вышел из комнаты. Я вскочила с кровати и подошла к двери. Мартин включил свет в коридоре и проверил сначала второй этаж, а потом и первый. Вернулся минут через пятнадцать, я к тому времени успела успокоиться. Дом на охране, значит, чужим здесь взяться неоткуда. Можно, конечно, допустить нелепую мысль, что отец Мартина подглядывал за нами, но, во-первых, это совсем не вязалось с его обликом, а во-вторых, ходить он никак не мог. А я слышала шаги. Но если звук шагов — это глюки, то и закрывающаяся дверь тоже. Наверное, излишнее волнение сыграло со мной злую шутку.
— Все в порядке, — сказал Мартин, но выглядел озадаченным.
— Наверное, мне послышалось.
— Наверное. И все же я бы предпочел оказаться с тобой на другом конце вселенной. — И, видя, что мне непонятен смысл его слов, пояснил: — Этот чертов киллер не выходит у меня из головы.
Утром в понедельник мы пили кофе на кухне в квартире Мартина, он собирался на работу и только что закончил меня инструктировать: без него квартиру не покидать, телефон держать под рукой (каждый час он будет мне звонить) и прочее в том же духе. По-моему, он слегка помешался на моей безопасности. Я кивала, не особенно прислушиваясь, и не сразу поняла, что он произнес:
— Выходи за меня замуж.
— Что? — спросила я, он повторил. Признаться, мысль о замужестве не приходила мне в голову, и сейчас я не знала, что ответить.
— Ты молчишь, потому что лишилась дара речи от счастья или не знаешь, как тактично послать меня к черту?
— Просто это так неожиданно…
— Неожиданно? По-моему, напротив. Так ты выйдешь за меня замуж или мне пойти и утопиться?
— Что за глупости. Конечно, выйду. Но… тебе не кажется, что сейчас…
— Я все понимаю, — кивнул он и заговорил серьезно: — Со свадьбой придется повременить. По крайней мере несколько месяцев. Но мы могли бы расписаться уже сейчас.
— Почему не сделать это позднее?
— У меня на это сто причин, но и одной вполне достаточно: я люблю тебя. И хочу видеть своей женой. Вдруг ты, приглядевшись ко мне, решишь: не такой уж я и подарок, — засмеялся Мартин, потом вздохнул и сказал, глядя мне в глаза: — Для меня твое согласие очень многое значит. — Через полминуты я согласилась. — Вот и отлично. Сегодня позвоню в загс, уточню, когда можно подать заявление. Свидетелями возьмем Толика и Настю, а остальным пока знать об этом ни к чему.
Он уехал на работу, а я носилась по квартире, бормоча под нос: «Я буду его женой», и сама себе отчаянно завидовала. Возникли вопросы, как я продолжу учебу и прочее, но в тот момент они казались настолько несущественными, что я решила этим не заморачиваться.
Около двух зазвонил домашний телефон. Пять минут назад я разговаривала с Мартином, так что вряд ли это был он, и звонок я хотела проигнорировать, но потом подумала, вдруг все-таки он, и сняла трубку.
— Изабелла? — Женский голос звучал взволнованно.
— Да.
— Это Галина. Помните, вы приезжали ко мне, я живу в Ипатьевском переулке, дом рядом со стройкой. Вы мне телефон давали, но я бумажку потеряла. А вчера вас увидела, у меня подруга живет в доме напротив, я у нее была, когда вы на лоджию выходили. Подруга сказала, в вашем доме на этаже всего по одной квартире, я подошла к подъезду и посмотрела фамилии под звонками, а если знаешь фамилию и адрес, телефон дают в справочной. — Она говорила очень быстро, а я время от времени невнятно мычала. — Вот, — закончила она. — Я вас нашла. Вы ведь стажер, да? То есть не настоящий следователь? Я боюсь, они начнут смеяться, а вы… вы, может, меня выслушаете. Это про того парня, Алекса. Я просто хотела посоветоваться, идти мне в милицию или нет. Мы не могли бы встретиться?
— Да, конечно.
— Прямо сейчас? Я рядом с вашим домом, в переулке, Костров, кажется. Я жду вас в машине, белые «Жигули».
Она повесила трубку, а я потянулась к новому мобильному. И тут в досаде вспомнила, что номера Алексея у меня нет. Надо звонить Мартину. Зачем? Чтобы спросить разрешения выйти из дома? Он перезвонит через час, я успею вернуться. Если девушка решила меня разыскать и немало времени на это потратила, значит, вспомнила что-то важное. Хотя она сказала: хочет посоветоваться. В любом случае я должна ее выслушать. Я подошла к кухонному окну: напротив был многоквартирный дом. И фамилия на домофоне в доме Мартина действительно есть. Номер она получила в справочной. А где же еще?
Костров переулок был совсем маленький. В доме под номером один находился продуктовый магазин, а дальше с двух сторон шли заборы. В моем родном городе начался самый настоящий строительный бум, дома растут как грибы, правда, здесь строительство еще не началось. Заканчивался переулок возле крохотного сквера, в нескольких метрах от него я увидела «Жигули» белого цвета, довольно старенькие, впрочем, если учесть, что жилище девушки весьма небогатое, удивительно, что у нее вообще есть машина. Тут окошко со стороны водителя приоткрылось, и я увидела Галю.
