Сергей Рокотов - Вышел киллер из тумана
Однако делать было нечего — надо ехать. Павленко знал, что в случае отказа Оксана сумеет создать ему невыносимую обстановку, она была непревзойденной мастерицей этого дела.
— А я совсем замотался, солнышко, — прощебетал Вадим Филиппович. — Я хотел было поехать на дачу и отдохнуть. Но раз так…
— Да уж пожалуйста… И потом, мы с тобой уже не виделись целую неделю. Я успела за это время слетать в Токио и на обратном пути побывать в Гонконге. Вадик, Гонконг — это нечто потрясающее. Я тебе сегодня расскажу. Ты же там никогда не был…
— Все, Ксюшенька, раз я обещал, значит, так тому и быть, — сказал Вадим Филиппович. — Буквально через двадцать минут буду дома.
Павленко почувствовал дикое раздражение. Он уже имел честь однажды видеть этого Старухина на одной тусовке, куда привела его Оксана. Нелепый отвязный придурок, который понятия не имеет, как разговаривать с уважаемыми людьми, занимающими высокое положение. Он вполне может явиться на свою трижды проклятую презентацию в цветастых шортах либо вообще без таковых, в окружении сонмища себе подобных. И он, банкир, должен разговаривать с этим гримасником только потому, что тот, видите ли, сейчас в моде.
А Старухин вполне может рыгнуть в обществе, выматериться при дамах, может схватить даму за какое-нибудь место… Ему все можно, ему все прощается. Хотя, надо сказать, он прекрасно понимает, как и с кем ему себя вести, с кем можно, а с кем лучше не надо. И он далеко не умалишенный гений, каким пытается казаться, а хитрый проходимец и совсем уж лишнего себе никогда не позволяет, всегда находится на самой грани дозволенного.
Ладно, делать нечего. Вадим Филиппович велел водителю ехать на Арбатскую квартиру, где ждала его Оксана.
И тут снова раздался звонок. Павленко надеялся, что Оксана вдруг переменила свои планы и внезапно решила лететь на Северный или Южный полюс. Но на сей раз на проводе была не Оксана, а Иван Никифорович Фефилов.
— Вадим Филиппович, это я, Фефилов, — послышался в трубке его глухой бас.
— Ну, что у вас, Иван Никифорович? — кислым тоном спросил Павленко.
— Дело безотлагательное, Вадим Филиппович. Все обстоятельства поменялись. Хмельницкий и Скороходова доставлены ко мне на мою квартиру на Ленинском. Ну, вы знаете…
— Хорошие дела. Вы что, Иван Никифорович, выпили лишнего? — произнес пораженный этой информацией Павленко.
— У них какие-то очень важные сведения. Они оба говорят, что расскажут о них только вам. По-моему, выговаривают себе условия, — добавил он, и Андрей слегка дотронулся до его пристегнутой наручниками левой руки, мол, правильно излагаешь, Куратор. Фефилов тем временем продолжал бороться за свою жизнь. — Нам они категорически отказываются что-то говорить, твердят одно — будут говорить только с вами. Они лишь намекнули на то, что действуют не самостоятельно, за их спинами кто-то стоит. И все произошедшее в последние дни, не случайность, а запланированная провокация. А вот кем именно, мы от них ответа на этот вопрос добиться не можем. Они требуют только вас. Так что, вам обязательно надо приехать сюда и побеседовать с ними.
— Так дайте мне к телефону Хмельницкого, — сказал Павленко. — Я задам ему пару вопросов.
— Но я звоню не из дома, раз такие дела творятся, я боюсь, что мой телефон поставлен на прослушивание. Я не исключаю, что могут прослушиваться и мобильные телефоны. А дело-то серьезное, сами понимаете. Я звоню из телефона-автомата. А Хмельницкий и Скороходова у меня дома, связанные, под присмотром Сапера и Десантника.
Вадим Филиппович призадумался. Все это было настолько странно и неожиданно, что он даже не мог быстро вникнуть в ситуацию. Фефилов, вместо того, чтобы выполнить приказ и доложить об исполнении, беспокоит его звонками, более того — просит приехать к нему на квартиру и переговорить с Хмельницким и Скороходовой. Очень странно. Хотя… Ведь такой вариант вполне возможен. Хмельницкий раньше работал в банке «Трансконтинентальбанк». У него остались там связи. Теперь он обладает секретной дискетой и может начать шантажировать, выговаривать себе условия… Ну что же, этот разговор ему по душе, это уже разговор на его языке, понятном и доступном.
— Ладно, я приеду, — произнес наконец Павленко. — Диктуйте адрес. Я забыл, в каком точно месте находится ваша квартира…
Фефилов подробно объяснил Павленко, как проехать.
Затем Вадим Филиппович перезвонил жене.
— Ксюшенька, — проворковал он. — Я не смогу сегодня приехать на презентацию. Ты меня, солнышко, ради бога прости. Только что мне позвонили и просили приехать в одно место для выяснения некоторой спорной ситуации. Честное слово, я никак не смогу. Прости…
В трубке возникло напряженное молчание.
— Обиделась? — спросил Павленко.
— Работа есть работа, — мрачно ответила Оксана. — Папа меня приучил к этому с детства. И вообще, что-то мне и самой расхотелось ехать на этот фарс. Честно говоря, этот роман Старухина полное дерьмо… Мне вдруг почему-то жутко захотелось в Лондон. Вот захотелось, и все тут…
— Так слетай, — охотно поддержал ее идею Вадим Филиппович. — Позвони папе, он даст тебе самолет.
— Нет, я полечу обычным рейсом, — зевнула Оксана. — Я знаю, что папа сегодня отчего-то не в настроении, может и накричать. А мне это нужно? Как раз через три часа рейс, успею… Побуду пару дней в Лондоне, потом, может быть, съезжу к Светке в Амстердам. Говорят, туда привезли новую коллекцию каких-то потрясающих бриллиантов. Хочу новое колье. Светка уже себе одно приобрела… А потом, может быть, с ними проедусь на машине во Францию… Эдик недавно купил какой-то потрясающий кабриолет, Светка говорит, нечто фантастическое… Может быть, я тоже себе такой закажу, если мне понравится… Ладно, Вадик, делай свои неотложные дела, я тебе завтра позвоню из Лондона. Целую…
— Целую, Ксюшенька, счастливого тебе пути, — проворковал Павленко и тут же надменным тоном приказал водителю:
— Маршрут снова меняется. Езжай на Ленинский проспект, к Дому туриста.
15
— Он приедет, — мрачно произнес Фефилов, напряженно вглядываясь в лицо своего почти невидимого врага, сидящего рядом с ним. И с ужасом осознавал, что не ошибся в своей догадке.
— Так. Отлично, Иван Никифорович. А теперь сделаем вот что…
Воспользовавшись растерянным состоянием Фефилова и тем, что Сапер боится смотреть назад, чтобы не встретиться взглядом с шефом, которого он так позорно предал, Андрей положил один пистолет на сиденье слева от себя, вытащил из кармана шприц и быстро ввел снотворное в руку Сапера, благо тот был в одной рубашке с короткими рукавами. Тот так и не обернулся. Вздрогнул только, и вскоре его коротко стриженная голова откинулась на сиденье. Он спал мертвым сном…
— Ну что, Грач? — улыбнулся в темноте Андрей. — Как самочувствие?
— Ты… — прошептал Фефилов. — Я давно догадался, что это ты, Стрельцов… Андрей Стрельцов.
— Подслеповаты стали, Иван Никифорович, на старости лет. И доверчивы… Разве можно доверять таким, как этот? Да и вам доверять тоже чревато. Каждый из вас борется только за собственную шкуру, поэтому с вами так легко и работать.
— А зачем тебе все это понадобилось, не могу взять в толк. Ты же получал такие деньги… Неужели Хмельницкий заплатил тебе больше? Неужели он и впрямь на кого-то работает?
— А вот этого вы в толк взять не сможете. Вам этого не понять. Вы же привыкли измерять все только личной выгодой. Но у меня нет времени на объяснение с вами. Сейчас сюда придет Заказчик. Николай сюда придет. Закатайте свой рукав.
— Что?!
— Рукав, говорю, закатайте, Иван Никифорович, — повторил Андрей.
— Ты сошел с ума! Ты понимаешь, с кем ты разговариваешь?! Вспомни, мы же с тобой работали вместе столько лет! Разве мало я тебе сделал хорошего? Опомнись, Стрельцов!
— Вы взываете к моей совести? — усмехнулся Андрей. — Не надо, Иван Никифорович, умоляю вас, не надо! У меня свои понятия об этой категории. И я не для того родился на свет, чтобы беспрекословно выполнять ваши черные замыслы. Теперь я прекрасно понял, что вы из себя представляете и во что собирались превратить меня. Все! У меня нет времени! Либо снотворное в руку, либо пуля в лоб! Выбирайте! Ну!!!
Фефилов больше ничего не произнес. Он медленно закатал рукава плаща и пиджака. И Андрей ввел ему снотворное.
— Спокойной вам ночи, Иван Никифорович, — произнес он.
Вскоре Фефилов уже спал на заднем сиденье автомобиля.
Андрей отстегнул наручники от рук спящих, закурил и стал спокойно ждать следующего.
Прошло пятнадцать минут. Андрей внимательно глядел за проходящими мимо людьми. Так… Вот это, кажется, и есть Волокушин. Лет пятидесяти, невысокого роста, крепкого сложения. Одет в кожаную черную куртку и кожаную кепочку.
