Евгений Сухов - Непримиримые
Как-то однажды, на заре становления его бизнеса, Семена Валентиновича «закрыли» в следственном изоляторе, обвинив в незаконных махинациях с недвижимостью. Несколько месяцев он провел в камере с уголовниками, которые пытались отжать у него бизнес. Назревающий конфликт мог закончиться весьма печально, если бы его не поддержал школьный приятель, выбившийся к тому времени в серьезные криминальные авторитеты. Его заступничества Шевцов не позабыл и купил ему шикарную квартиру, когда тот откинулся в очередной раз. Дружба их продолжалась и по сегодняшний день.
Так что благодарность у Шевцова была в крови. И, как не цинично это звучит, её нужно будет использовать.
Антон глянул на часы, через минуту-другую начнется вынос тела, а еще через полчаса на карьере господина Шевцова можно будет поставить крест.
– Второй, будь готов, – негромко сказал в трубку Карась.
– Понял, – ответил спокойный голос. – Выхожу на позицию.
Сунув телефон в карман, Карась попытался отыскать Шевцова. Внутри неприятно ворохнулось: во дворе его не было. Куда же он мог подеваться? Наконец ему удалось рассмотреть светлую рубашку генерального. «Мог бы быть неплохой выстрел, – злорадно подумал Карась. – Теперь он никуда не денется».
Карась мысленно проследил путь Второго. Его машина должна подъехать к проходу во дворик через минуту. Третий останется в салоне и будет дожидаться Второго, не заглушая двигателя. А тот, вооружившись пистолетом, пройдет во внутренний дворик, войдет в низенькую дверь и, затаившись в подсобке, будет ждать его сигнала.
Карась невольно сглотнул, почувствовал, как слегка повлажнели ладони, – прежде подобной слабости он за собой не наблюдал. Может, это первый признак старости?
Неожиданно во дворе началось какое-то движение. Колыхнулась листва, спрятав Шевцова, и двое охранников двинулись в сторону подъезда.
Еще через минуту из подъезда вынесли гроб с телом убитой. Через листву происходящее напоминало прерывистый кадр. Еще какую-то секунду назад Карась мог видеть охрану, окружавшую Шевцова, теперь он видел только трепетавшую листву. Новый порыв ветра изменил панораму: теперь он наблюдал широкую спину в черном пиджаке. Кажется, это один из заместителей Петлякова.
Карась невольно усмехнулся: «Зато вход во внутренний дворик виден прекрасно». Организовавшись в колонну, процессия двинулась по улице. Гроб несли шесть молодых мужчин с траурными повязками на руках. Отставая от них метров на десять, шагал Шевцов. Карасю очень хотелось рассмотреть его лицо, но мешала колыхающаяся листва.
– Будь готов, – сказал в телефон Карась. – Скоро твоя очередь.
– Понял, – спокойно ответил Второй.
– Начинай, – скомандовал Карась, когда Шевцов поравнялся с дверью подсобки.
Дверь слегка приоткрылась, и в следующую секунду что-то невероятно тяжелое ударило Шевцова в грудь, заставив его пошатнуться. Еще один столь же могучий удар, и бизнесмен упал на асфальт. Задняя часть колонны колыхнулась, а передние ряды, еще не ведая о трагедии, под скорбные аккорды труб продолжали идти вперед. Еще через минуту всех накроет замешательство: есть время, чтобы поспеть к этому моменту. И даже не нужно будет особенно стараться, чтобы смешаться с толпой.
Вытащив из кармана небольшое зеркало, Карась внимательно осмотрелся: ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание. Парик сидел аккуратно, длинные седые пряди спадали на плечи. Чуток сместилась разве что борода, но вряд ли у кого возникнет желание изучать его с близкого расстояния.
* * *Переулок был пустынным. Ничего не свидетельствовало о том, что каких-то несколько минут назад здесь прозвучали три выстрела, едва не ставшие для Шевцова роковыми. Стрелявший не мог все сделать сам. Наверняка у него был наводчик: именно по его сигналу он распахнул дверь в тот самый момент, когда с ней поравнялся Шевцов.
– Послушай, он где-то здесь, – проговорил Петляков, повернувшись к Ковалеву.
Сказано было негромко, словно он опасался, что его может услышать кто-то чужой. Петляков вдруг поймал себя на том, что невольно пытается настроится на частоту нервной системы этого самого наводчика. Порой ему удавались подобные трюки и, даже не видя противника, он мог понять не только, где тот находится, но даже услышать биение его сердца.
Впрочем, в этом не было какого-то особенного таинства: важно было только сильно захотеть.
– Кто? – спросил Ковалев, удивленно посмотрев на Петлякова.
Лёва давно уже успел привыкнуть к некоторым чудачествам своего начальника и убедиться, что тот не такой, как все. Каким-то невероятным образом Вадим мог предвидеть, казалось бы, несуществующую опасность, порой Леве казалось, что тот способен прочитывать самые затаенные мысли, а потому в его присутствии он старался отвлечься от всего дурного и полностью раствориться в его биополе.
Так было проще.
– Координатор, – негромко отвечал Петляков, стараясь не сбиться на эмоциональную волну. – Наводчик… Он дал команду на выстрел.
Петляков осмотрелся, цепляя взглядом верхние этажи домов, крыши. Наблюдатель засел именно на одном из этажей или на чердаке, вот только бы понять, где именно. И тут его внезапно осенило, будто между ним и координатором установился какой-то контакт: вне всякого сомнения, тот расположился на чердаке здания, что скрывалось за кронами деревьев. Именно оттуда прекрасно просматривалась дверь, из которой появился киллер. Задерживаться там он не станет, слишком опасно, а потому, воспользовавшись суматохой, координатор выйдет из подъезда и завернет за угол здания, где его наверняка должна поджидать машина.
– Там есть проходной двор? – спросил Петляков, указав на красный фасад здания, укрывшегося за шеренгой лип.
– Мы проверяли, нет! – уверенно ответил Ковалев.
– Пошли! – заторопился Петляков, увлекая за собой Ковалева и двух охранников.
Распахнув металлическую дверь, из подъезда, сгибаясь под тяжестью прожитых лет, вышел немолодой мужчина. Вид его был нескладен, если не сказать большего – несуразен. Он был из той породы людей, что, перешагнув определенный возрастной рубеж, перестают критически относиться не только к одежде, которую они носят, но и к собственному облику. А потому одет он был плохонько какие-то невзрачные брюки, темно-коричневый плащ, слегка надорванный подмышками. Но, судя по материалу, из которого плащ был скроен, он мог послужить своему хозяину еще лет двадцать. Бросались в глаза большие до несуразности башмаки, делавшие его похожим на клоуна, вышедшего на пенсию. В них можно было штурмовать Гималаи. Что обращало на себя внимание, так это ярко-красный шарф, завязанный с большим изыском по последней парижской моде. Эта подробность туалета указывала на то, что каких-то лет пятьдесят назад старик слыл в своем кругу настоящим денди. Длинные седые волосы спадали на плечи и раскачивались в такт размеренным шагам. Рыжая с проседью борода, упиралась в грудь. Приостановившись, старик почтительно придержал дверь вышедшей следом за ним женщине. Лишь сдержанно кивнул на её благодарность и зашаркал дальше, уставившись прямо перед собой.
Что-то в этом старике настораживало, точнее, было до боли знакомым, вот только Вадим никак не мог разобрать, что же именно: не то плавный поворот головы, не то острый взгляд, каким он осматривался вокруг. Вадима не покидало ощущение, что они встречались прежде, вот только он никак не мог припомнить, в какой именно жизни это произошло.
Не оборачиваясь, старик неторопливой походкой дошел до угла дома, приостановился, пропуская двух спешащих пешеходов, и через секунду скрылся за ближайшим деревом. И только сейчас Петляков понял, что именно его смутило в облике старика: на сутулых плечах были заметны прилипшие голубиные перышки. Он мог зацепить их только на чердаке здания, как раз там, где и следовало располагаться координатору.
– За ним! – воскликнул Петляков. – Это он!
Ковалев уже давно перестал удивляться распоряжениям начальника, часто они приходили как будто бы из ниоткуда. Но что удивительно, тот всегда оказывался прав.
Не оглядываясь, Петляков побежал по двору прямо через заросли акации, сокращая расстояние. Одна из веток больно хлестнула его по щеке, другая расцарапала шею. За спиной, продираясь через кусты, спешил Ковалев. Не сбавляя темпа, Вадим расстегнул кобуру и, подцепив пальцем за скобу, извлек пистолет. Добежав до деревьев, невольно сбавил шаг, старик не должен был далеко уйти: метрах в тридцати должна маячить его спина.
Выглянув из-за ствола, Вадим увидел, что улица безлюдна. Старик ушел. Завидная прыть для столь почтенного возраста. Едва ли не уткнувшись лицом в его спину, остановился Ковалев.
– Он где-то рядом! – сказал Вадим, чувствуя, что адреналин, закипая, проникает в каждую его клетку. – Проверьте за тем домом, – махнул он в сторону соседнего здания. – Он мог спрятаться где-то там.
