Наталья Павлова - Золото Афродиты

— Вы на операцию или на обследование?

— Не знаю, — с тяжёлым вздохом ответила Надюша.

— Если на операцию, то попросите, чтобы вам из дома бинтов и марлю принесли, у них здесь ничего нет. Видите — матрац голый? Пусть принесут простыню, пододеяльник и подушку, чашку и тарелку, ложку и кружку, —подсказала соседка.

— А что, и этого здесь нет? — с удивлением спросила Надюша.

— Ничего здесь нет, только прооперируют. Выкарабкиваться придётся самой, — обречённым голосом сказала женщина.

— Позвонить домой отсюда можно?

— На лестничной площадке телефон—автомат, но не бесплатный, нужно иметь жетон, если вам понадобится, я могу дать. Завтра утром вы ничего не ешьте, у вас возьмут кучу анализов, когда будут готовы, сразу же на операцию. Некоторые больные не соглашаются, их под расписку домой выписывают. У вас что болит?

— Желудок.

— С желудком после операции пищу через зонд принимают.

— Как это, через зонд? — вздрогнула Надюша.

— Через воронку. Её на трубку надевают и вливают, таким образом кормят.

Надюше стало страшно, она не захотела больше выслушивать ужасающие подробности больничной жизни. Ей захотелось прилечь, она брезгливо посмотрела на голый матрац. В палату вошла санитарка и положила на кровать комплект постельного белья. Оно, как и вся палата, тоже было серого, замызганного цвета, вдобавок на нем краснели прочно въевшиеся в ткань бурые пятна.

Надюша прикрыла ветхой простыней допотопную грязь старого матраца, сверху застелила пододеяльником и легла в одежде. Сетка моментально провисла до пола. «Боже мой! Какая нищета и убогость. Мне предстоит провести здесь часть жизни вместе с обреченными людьми. Я точно такая, как и они. Я тоже должна привыкнуть ко всему убожеству».

Она отвернулась лицом к стенке. Чтобы не видеть облупленную серо—синюшную краску, из—под которой проглядывала штукатурка, Надюша закрыла глаза. Лежать в «гамаке», как она про себя назвала кровать, было неудобно, она попыталась отвлечь внимание, но хорошие и бодрые мысли в голову не приходили.

«Сколько больных пролежало до меня на этой кровати, кто из них остался жив? Наверное, все давно ушли в мир иной. Как хорошо было бы уснуть прямо сейчас и не проснуться», — подумала она.

Утром, как и предупреждала соседка, у нее взяли во всевозможные пробирки, трубочки и шприцы кровь. Больше о ней никто не вспоминал. К обеду пришел Рогожин. Он принёс апельсины и ее любимый вишневый сок.

— Ну, как твои дела? Что говорят врачи? — заботливо спросил он.

— Никто ничего говорит. У меня кровь взяли на анализы, больше пока никто ко мне не приходил. Ты мне принеси комплект постельного белья, подушку, тарелку, кружку, ложку, мыло, полотенце, зубную пасту и щётку. Я об этом не подумала сама. Как дети, что ты им сказал?

— Нормально, не беспокойся о доме, у нас всё в порядке.

— Ты иди домой, чего здесь сидеть? Мне остаётся ждать, когда будут готовы анализы.

— Тебе что—нибудь принести из еды?

— Не надо, меня всё время тошнит и есть совсем не хочется.

— Есть надо. — Рогожин поцеловал её в щёку. — Ну, хорошо, я пойду, до завтра.

Еще три дня провела Надюша в больнице. На четвертый день к ней в палату пришли врачи, подробно её расспросили, как заболела, что чувствует, какая семья, лечилась ли чем—нибудь, похудела или нет за время болезни. Все щупали её живот. В конце говорили одно и то же:

— Вам предстоит срочная операция на желудке.

Она молча слушала, стараясь не расплакаться. Когда поток врачей прекратился, легла на кровать, отвернулась к облупленной стенке и заплакала. Вдруг через некоторое время Надюша услышала, что кто—то вошел в палату и громким голосом спросил:

— Кто здесь Рогожина?

Она повернулась на голос и увидела перед собой того врача, который осматривал её в день поступления.

— Я, — она откинула одеяло и села.

— Так. Где вы делали анализ фиброгастроскопии? — строго спросил врач.

— В Медсервисе.

— Видите ли, по случайному стечению обстоятельств с вами в этот же день сдавала точно такой же анализ ваша однофамилица — Рогожина Н. Л., а вы, как известно — Рогожина Н. П., так я говорю?

— Да, я Рогожина Н. П., а в чем дело? — заволновалась Надюша.

Врач смотрел на неё испытывающим взглядом, от него ей стало не по себе.

— Вам на руки выдали по ошибке ее анализ, а ей выдали ваш. Вот, собственно в чём ошибка.

— Как так? — изумилась Надюша.

— Хм, — хмыкнул врач. — Бывает. Выходит, вас напрасно направили к нам. Вам нужно лечиться не у нас, а в другой больнице.

Надюша сидела, ошарашенная, с трудом понимая то, что говорил доктор.

— Если я вас правильно поняла, я получила чужой анализ, а на самом деле у меня нет рака и мне не нужна операция?

— Да, именно так. Я скажу вам больше: вам нужно провериться у гинеколога, у вас положительные тесты на беременность. Ваша однофамилица сегодня поступила к нам с кровотечением, на руках у неё был точно такой же анализ, как и у вас. Мы разобрались в этой ошибке.

— А где же я должна лечиться? — недоумённо спросила Надюша.

— Скорее всего, лечиться будете у терапевта, а наблюдаться у гинеколога, — ответил врач.

— Зачем мне наблюдаться у гинеколога? — ещё больше изумилась Надюша.

— Повторяю, у вас нет рака, симптомы, которые вас беспокоят, часто встречаются и у беременных, тем более, что тест на беременность у вас резко положительный, — терпеливо объяснил врач.

Надюша не знала, что делать. Радоваться не было сил, в голове была полнейшая неразбериха. Но одно она поняла: если только врач не обманывает, у неё нет рака.

— Вы не обманываете меня? — всё ещё не веря сказанному, спросила она. — Не понимаю, как врачи могли ошибиться?

— Я ничуть вас не обманываю. В медицине работают точно такие же люди, как и везде, а человеку свойственно ошибаться. Ничего удивительного здесь нет, — сказал врач.

— Странно, вы так легко говорите об этом, словно для вас это обычный пустяк. Как могли напутать? Вопрос стоит об операции, можно сказать о жизни и смерти, а вы так легко рассуждаете. Мне выдали чужой анализ, я чуть с ума не сошла от переживаний, столько слёз пролила. Если бы мой муж не поддержал меня, не знаю, что бы сделала от такого горя, а для вас это так просто! — Надюша расхрабрилась, её было невозможно остановить. — Однофамилице по ошибке выдают мой анализ, и она, больная раком, напрасно радуется, что у неё все в порядке. Теряет драгоценное время из—за чьей—то непростительной ошибки, в результате её привозят в больницу с кровотечением. И вот тут вы наконец—то обнаруживаете ошибку. Для вас это всего—навсего: «ничего удивительного в этом нет». Это преступление, понимаете? — Надюша так разошлась, что успокоиться ей было невозможно. — А если бы вы взяли меня на операцию, отрезали мне желудок — для вас это тоже нормально?! А потом бы вы мне сказали: «Ах, простите, ах, извините, мы немного напутали!»

Врач не стал выслушать справедливые упреки, повернулся спиной и пошел из палаты, бросив на ходу:

— Наша больница здесь ни при чём. Все претензии к Медсервису, где вам выдали анализ и прилепили диагноз рака. Мы вас сегодня выписываем.

Женщины, с интересом слушавшие разговор, стали её успокаивать:

— Ну, что вы так разошлись, вам радоваться надо, а вы нервничаете.

— Я бы не отказалась от такой ошибки, если бы это произошло со мной, — добавила больная, лежащая в углу палаты. Ей несколько дней назад убрали больное лёгкое.

Надюша посмотрела на желтушно—серого цвета женщину, хотела ей сказать:

— А вы уверены, что вам нужно было делать операцию, а может, вам тоже по ошибке сделали? — но воздержалась.

По всему было видно, что она раковая больная.

Тут дверь в палату открылась, и вошла Светлана Тропина. Подойдя к кровати, села рядом.

— Привет! Как ты тут? — спросила подругу, одновременно вытаскивая из сумки пакеты с яблоками и апельсинами.

— Ты как раз вовремя. Помоги мне собрать вещи, я ухожу отсюда, — возбуждённо сказала Надюша.

— Почему, ты что, отказалась от операции?

— Да, можно так сказать. Я отказалась, потому что мне не нужно её делать. Буду жить так.

— Ничего не понимаю. — Светлана смотрела на неё удивленными глазами.

— Пять минут назад мне сообщили, что мой анализ — это не мой, а чужой, а чужой анализ — это мой. Поняла что—нибудь? — с иронией в голосе ответила Надюша.

— Говори яснее, я ничего не понимаю.

— Ну, как ты не понимаешь, у меня нет рака, мне можно идти домой, они напутали с анализами. Слава Богу, что не успели сделать операцию, вовремя разобрались, и на том большое спасибо. Хорошо, что ты пришла, помоги мне собрать вещи и давай побыстрее отсюда исчезнем.

— Давай! — Светлана, не до конца понявшая суть сказанного, стала помогать упаковывать вещи. Попрощавшись со всеми в палате, они вышли на улицу, взяли первое попавшееся такси и уехали.