Сейтё Мацумото - СЕЗОН ДОЖДЕЙ И РОЗОВАЯ ВАННА
После этой невразумительной болтовни об "огромных деньгах" полиция решила ещё раз побеседовать с О-Масой. При вторичном опросе она поначалу держалась скованно, но потом, испугавшись, как бы её не заподозрили, разговорилась и рассказала много интересного.
"Не стану отрицать, Гэнзо-сан, действительно порой давал мне деньги. Довольно крупные суммы. Если разложить по месяцам, получится что-то около сорока тысяч иен в месяц… А ещё во время весенних каникул он возил меня на горячие источники Намицу. Я, признаться, удивлялась, спрашивала его, откуда у него столько денег. Интересовалась, большое ли он получает жалованье. Оказалось, жалованье не такое уж большое — около пятидесяти тысяч в месяц. А он говорил — плевать мне на жалованье, у меня, мол, есть другие доходы. Любопытно мне стало, что за доходы, принялась я расспрашивать, он и рассказал. Оказывается, "Минчи" подвидом платы за рекламу и помощи газете берёт крупные суммы у фирм и магазинов. Платят они, конечно, неспроста, в том лишь случае, когда боятся, что в газете появится статья, разоблачающая их тёмные дела. В последнее время Гэнзо-сан занимался этим очень успешно, ему ведь многое было известно. Я сказала, что Канэзаки-сан, если догадается, может не на шутку разозлиться — ведь эти деньги предназначаются ему. Но Гэнзо-сан, что называется, закусил удила. Гнев директора его ничуть не страшил. Он вообще собирался в скором времени уволиться и основать свою газету. Говорил, что он покажет Канэзаки, если тот будет поднимать хвост. У него появилась сильная поддержка — он перешёл на сторону Мияямы, тайком конечно. И Мияяма обещал финансировать новую газету, если Гэнзо-сан уйдёт из "Минчи"…
Могу вам рассказать и ещё кое-что. Канэзаки-сан очень не хотел, чтобы Мияяма стал мэром. Пускался на разные хитрости, пытался выставить своих кандидатов. Гэнзо-сан тогда придумал, как сорвать его планы. И дважды ему это удалось, при поддержке господина Мияямы конечно. Так что Гэнзо-сан немало потрудился за кулисами во время предвыборной кампании.
Когда мы весной ездили на горячие источники Намицу, я узнала, что у господина Канэзаки была содержанка. Гэнзо-сан, бывая в Кумотори, уже слышал об этом от влиятельных людей из партии "Кэнъю", а потом в Намицу расспрашивал гостиничную горничную, и она всё подтвердила. Так вот, женщина эта жила в Намицу, а Канэзаки-сан всё время к ней ездил. Молодая, ей двадцать четыре года, красивая, одета по последней моде. Говорят, квартира у неё роскошная, как у какой-нибудь актрисы. Всё бы ничего, да только она оказалась проституткой и принимала не одного только господина Канэзаки. А он совсем потерял голову, влюбился, видно, по-настоящему, тратил на неё большие деньги. Верил, что она принадлежит только ему. В конце концов она, выкачав из него уйму денег, взяла под ручку своего любовника, молодого парня, и удрала на Кюсю. Вот так и кончился роман господина Канэзаки… Он вообще к женщинам неравнодушен. Мне он тоже делал авансы…
Гэнзо-сан ужасно развеселился, узнав эту историю, и всё рассказал его жене. Я была против, говорила, что не следует так поступать — нехорошо, да и не надо дразнить человека. Только Гэнзо-сан не послушался. После этого, по слухам, в доме господина Канэзаки началось что-то ужасное. Каждый день скандалы, настоящий ад… Канэзаки-сан, кажется, догадывался, кто в этом виноват, но молчал. Гэнзо-сан продолжал у него работать, и в их отношениях вроде бы ничто не изменилось…
И вот теперь случилось такое несчастье… Но я в этом не виновата, совершенно не виновата. Не знаю, кто вам сказал, будто у меня есть какой-то мужчина, который приревновал меня и убил Гэнзо-сан. Это ложь, гнусная клевета… И знаете, может быть, я заблуждаюсь, но мне кажется, что Канэзаки-сан затаил глубокую обиду. Гэнзо-сан встал ему поперёк горла…"
Штаб розыска занялся проверкой показаний О-Масы. В деле появились новые имена. Однако беседа с несколькими депутатами провинциального собрания Кумотори и заместителем председателя провинциального комитета "Кэнъю" Ёситоси Тадокоро ощутимой пользы не принесла. Подтвердилось лишь то, что о связи Канэзаки с проституткой из Намицу многим было известно. Стали копать дальше. Попытались понять, не связана ли закулисная деятельность Гэнзо Дои в период предвыборной кампании с внезапными отказами Мицухико Сугимото и Кейсукэ Огавы баллотироваться на пост мэра. Узнали, что у обоих побывал Киндзи Коянаги. При повторном допросе Коянаги этого не отрицал, но сказал, что оба его визита к выборам мэра никакого отношения не имеют, а просто, мол, захотел посетить двух высокоуважаемых людей, а Тадокоро и Мияяма никогда ни с какими просьбами к нему не обращались.
Что касается Гисукэ Канэзаки, то у него действительно были веские причины затаить обиду и злость на Гэнзо Дои. Конечно, обида и злость отнюдь не всегда приводят к убийству, но могут квалифицироваться как мотив преступления.
Однако у Канэзаки было железное алиби. По результатам вскрытия время убийства Дои было установлено с предельной точностью: двадцать второе июня, от семи до девяти утра. В тех случаях, когда убийство только что произошло, экспертиза не ошибается или ошибается незначительно. Если труп пролежит долго, тогда определить время наступления смерти гораздо труднее.
Расположение трупных пятен, степень окоченения — всё подтверждало правильность выводов экспертизы, основанной на теории и практике судебной медицины.
Согласно показаниям Киндзи Коянаги, Дои обедал у него во второй половине дня двадцать первого числа. Ел скияки, выпил довольно много сакэ. Анализ содержимого кишечника и анализ крови отвечали этим показаниям. По содержанию алкоголя в крови определили, что пострадавший выпил около восьми го[18]. Степень переваренности обнаруженной в кишечнике пище соответствовала времени, прошедшему с момента её приёма до наступления смерти.
Таким образом, у полиции не было сомнений относительно того, когда был убит Гэнзо Дои. Сейчас её интересовало другое: куда он направился, покинув дом Коянаги. Ушёл Дои часов в семь вечера, убит был на следующее утро. Где он находился всё это время? Где ночевал? Тут все концы обрывались. Ясно было только одно: провести ночь под открытым небом он не мог, потому что около пяти утра начался сильнейший ливень. Предыдущей ночью он был у О-Масы, а в ночь с двадцать первого на двадцать второе куда-то исчез.
Сотрудники отдела уголовного розыска уже пытались установить путь следования Гэнзо Дои после семи вечера двадцать первого июня, но ничего из этого не получилось.
На пятый день после убийства объявился свидетель. Он сказал, что двадцать первого числа в четверть восьмого у многоквартирного дома "Сёэйсо" видел двух мужчин, один из которых вроде бы был Гэнзо Дои. Его спутник, человек довольно высокого роста, обернувшись к нему, что-то говорил. Поэтому разглядеть его лица не удалось, к тому же из-за нависших туч было темно.
В этом доме жила О-Маса. Дои ночевал у неё двадцатого июня. Свидетеля спросили, не перепутал ли он числа, но число он запомнил точно, так как именно двадцать первого был в этом районе по делу. Кроме того, с полной уверенностью он не мог утверждать, что видел именно Дои, поскольку взглянул на двух прохожих мимоходом.
Из показаний О-Масы было известно, что Дои провёл у неё ночь с двадцатого на двадцать первое, а в ночь, предшествовавшую убийству, не приходил. К тому же двадцать первого июня она с пяти вечера работала, Дои, вероятно, об этом знал и вряд ли мог находиться в восьмом часу около её дома. Решили, что свидетель обознался.
На Кюсю откомандировали двух розыскников. Новый адрес любовницы Гисукэ Канэзаки дала её бывшая соседка. Кацуко Урабэ сейчас жила в городе Кумамото.
Было маловероятно, что Кацуко имеет какое-то отношение к убийству Гэнзо Дои. Однако вокруг неё заварилась хорошая каша. Канэзаки был травмирован её поведением, а тут ещё Гэнзо Дои вклинился в его личные дела, рассказал всю эту историю жене своего шефа, тем самым подлив масла в огонь. Короче говоря, показания Кацуко могли дать какую-нибудь зацепку. И вообще, в таких делах, как убийство, надо отрабатывать все возможные — и невозможные! — версии.
Розыскники вернулись на третий день и доложили следующее.
"Кацуко Урабэ в настоящее время живёт в Кумамото, по указанному адресу, в одной квартире с любовником Сабуро Ямадой. С этим парнем она сожительствовала ещё в Намицу. Кацуко работает хостесой в баре, Сабуро Ямада — барменом в другом баре. Беседа проходила у них на квартире. Судя по обстановке, достаток у них невелик. Квартира далеко не роскошная, тесная. Когда мы вошли, Кацуко убирала ванную комнату, расположенную у самого входа. В открытую дверь была видна розовая пластиковая ванна европейского типа.
Кацуко Урабэ, нисколько не стесняясь присутствия Сабуро Ямады, сразу же подтвердила свою связь с Гисукэ Канэзаки. Ямада на наш разговор реагировал спокойно, сидел, улыбался, покуривал сигарету. Он прекрасно осведомлён о профессии своей подруги. Мужчин, в том числе Канэзаки, она принимала ради денег, которые в значительной степени тратила на Ямаду.
