Наталья Александрова - Ассирийское наследство
Лиза робко благодарила и звонила авторам, чтобы обрадовать их столь щедрым предложением. Авторы почему-то не радовались.
Лиза не умела выбивать деньги из издателей, не умела работать с авторами, ни разу не нашла ни одного нового имени и не заключила хоть сколько-нибудь выгодного договора. Кроме всего прочего, она умудрялась забывать о половине необходимых звонков и пропускать самый важный пункт контракта.
Авторы на нее сердились, а Лиза хлопала белесыми ресницами, всхлипывала красноватым носиком в мелких угрях, и все продолжалось по-прежнему.
Наконец, когда она умудрилась перепутать издательства и послала вместо любовного романа по электронный почте монографию о размножении ленточных червей, а единственный экземпляр любовного романа стерла в компьютере, добросердечный начальник предложил ей поискать новую работу.
И все та же двоюродная сестра устроила Лизу горничной в отель «Невский Палас».
— Ты ни на что больше не способна! — возмущенно произнесла сестра, девушка с большими претензиями.
А Лиза ничего больше и не хотела. Ей очень нравилась работа горничной. — аккуратная униформа, крахмальный передничек, белая наколка, понятные и несложные задания. Когда-то давно Лизе говорили, что лозунг коммунизма — от каждого по способностям, каждому — по потребностям.
Так вот Лизиных способностей как раз хватало на работу горничной, так что можно сказать, что она жила наполовину при коммунизме.
Увидев на своем пульте вызов в семьсот восьмой номер с просьбой принести кофе, она слегка удивилась: в этом номере жил господин Белофф из Мюнхена, который вот уже два дня ничего не заказывал в номер да и сам в номере не появлялся, во всяком случае, прибирая в его апартаментах, Лиза находила постель неразобранной. Тем не менее уже через минуту она стояла на пороге номера с подносом в руке и жизнерадостной улыбкой на лице.
— Поставьте, пожалуйста, поднос, — сказал ей худощавый приятный мужчина среднего роста.
Кроме него в номере находилась девушка одного роста с Лизой. Но куда более интересная, с выразительными карими глазами и копной каштановых волос.
Лиза поставила поднос и остановилась в ожидании дальнейших распоряжений. Распоряжения последовали, и они были удивительными. Кареглазая девушка подошла к Лизе сзади и ткнула ей под лопатку что-то твердое и холодное.
— Что это? — спросила Лиза скорее удивленно, чем испуганно.
— Это пистолет, — ответила девушка.
— Ой, — сказала Лиза совсем тихо.
— Только пикни — застрелю! — заявила ужасная девица.
— Я ничего, я молчу... — пробормотала Лиза.
Она совершенно не понимала, что происходит.
— Раздевайся! — потребовала девица.
— Что?! — Лиза мучительно покраснела.
— Я сказала — раздевайся! А то застрелю!
«Господи, — подумала Лиза в полной растерянности, — неужели меня сейчас изнасилуют? Но зачем здесь девица?»
Лизе приходилось слышать всякие страшные истории, которые происходили с молодыми неопытными девушками, но они случались где-то в других местах и с другими девушками, но никак не в таком приличном месте, как отель «Невский Палас», и уж ни в коем случае не с ней, Лизой Белохвостиковой! Честно говоря, Лиза была не так уж привлекательна, чтобы ожидать от судьбы таких сюрпризов, да и не так молода: ей уже исполнилось двадцать семь лет, хотя отпечатавшийся на лице умеренный интеллект делал ее куда моложе.
— Я тебе сказала — раздевайся! — прикрикнула девица.
Лиза вспомнила неприятные разговоры с авторами, захлюпала красноватым носиком в мелких угрях и начала неловко расстегивать платье.
— Дальше не надо, — остановила ее ужасная девица, когда Лиза перешла к заключительной фазе стриптиза. — Ты что себе вообразила?
Девица забрала Лизину одежду и направилась в ванную, а к Лизе подошел мужчина, который до сих пор молча наблюдал за происходящим.
«Вот сейчас меня точно изнасилуют!» — в сладком ужасе подумала Лиза.
Но мужчина не оправдал ее надежд, он повел себя совершенно странно. Надев на Лизу купальный махровый халат, он заклеил ей рот полоской лейкопластыря, усадил ее в кресло и таким же лейкопластырем связал по рукам и ногам.
Из ванной вышла его кареглазая подруга в униформе горничной отеля «Невский Палас».
— Сиди тихо! — прикрикнула она напоследок, вместе с мужчиной выходя из номера.
Лиза осталась одна. Она испытывала легкое разочарование. То, чего она так боялась, не произошло. И еще одна неприятная мысль беспокоила ее: что, интересно, они собираются делать на ее этаже? И где, интересно, пистолет, которым пугала ее девица? Когда она вышла у Лизы из-за спины, в руках у нее был только тюбик губной помады...
* * *Лола постучала в номер профессора Шульца. Дверь была незакрыта. Войдя внутрь, она услышала из ванной плеск льющейся воды и фальшивые оперные рулады. Ситуация складывалась как нельзя более удачно. Делая вид, что прибирает в комнате, Лола быстро искала нужный ей предмет.
Профессор, как это свойственно служителям науки, успел устроить в номере настоящий бедлам. На полу валялись стопки немецких книг, на журнальном столике стоял один правый ботинок, рядом с ним — стакан с остатками яичного ликера. Видимо, только в такой обстановке профессор чувствовал себя как дома.
Подобрав с пола шерстяной пуловер и повесив его на спинку стула, Лола наконец увидела то, что искала, — сотовый телефон профессора. Воровато оглянувшись на дверь ванной, она подцепила на задней стенке телефона крышечку, закрывающую батарейки, и засунула под нее крошечную металлическую пластинку микропередатчика.
Пение в ванной стихло. Лола положила телефон на столик и продолжила прерванную уборку.
Когда профессор Шульц появился на пороге ванной, он просто не узнал свою комнату.
Лола должна была навести порядок еще в двух номерах.
* * *— Мама, я ненадолго, — затараторила Надежда, — вот продуктов принесла...
— Да что я — сама не схожу? — Мать привычно рассердилась, она не любила, когда ей напоминали о возрасте, но Надежда видела, что на самом деле ей приятна забота.
— Чая хоть выпей, — ворчливо продолжала мать, — все бегом да бегом.
— Саша вечером приезжает, — оправдывалась Надежда, — еще нужно ужин приготовить...
— Варенья возьми, пирог испечешь, — предложила мать.
— Возьму, — согласилась Надежда, — только банку поменьше.
С тех пор как она таскала глиняные таблички, руки начинали ныть, как только она видела тяжелую сумку.
— Ну, как тут у вас? — невнятно спросила Надежда, стремясь проглотить кусок бутерброда с селедочным форшмаком, который матери всегда отлично удавался. — Тетя Вася где?
— Да где ей быть-то? — удивилась мать. — Сидит над своими табличками, даже на улицу не выходит, разве в библиотеку.
Кстати, вот почитай-ка, что пишут. — Мать протянула газету.
В статье сообщалось, что сотрудники одного из санкт-петербургских отделений милиции обнаружили как-то, придя на работу, лежащих у двери, связанных двух странных типов. Они были одеты в белые балахоны, лица закрыты золотыми масками, также у обоих были ярко-рыжие бороды, завивавшиеся колечками. Когда сотрудники милиции с большой осторожностью сняли с удивительных существ маски, они обнаружили, что двое крепко спят. Бороды оказались фальшивыми, причем даже не приклеенными, а держались на резинке, как у Деда Мороза на детском утреннике.
Несмотря на множество циркулирующих по городу сплетен о таинственных златолицых преступниках, если и были очевидцы их преступлений, то в милицию они не обращались. Так было до того дня, когда двое злоумышленников в золотых масках (маски, кстати, оказались изготовленными из папье-маше и покрашенными бронзовой краской) среди бела дня на Литейном проспекте не обезглавили главаря одной из сильнейших бандитских группировок Анатолия Пискунова по кличке Кривой и его помощника Ашика Магомедова по кличке Али-Баба.
Этому преступлению было множество свидетелей, и мечи, лежащие рядом со спящими людьми, указывали, что это именно те самые златолицые, которые и являлись искомыми преступниками.
Однако, указывалось далее в статье, от самих златолицых не удалось добиться никаких вразумительных показаний. Оба оказались немыми, к тому же их психика была очень расшатана приемом какого-то неизвестного сильнодействующего наркотика.
Сейчас оба находятся в Институте судебной медицины, где врачи пытаются вывести их из ломки.
На кухне появилась тетя Вася. Вид она имела утомленный, но глаза горели воодушевлением.
— Замечательно, все просто замечательно! Это именно то, чего мне недоставало для окончания монографии! — вскричала она, увидев Надежду.
— Тетя Вася, надо бы их вернуть, — осторожно начала Надежда, — как бы не вышло неприятностей.
— И речи быть не может! — Тетя Вася замахала руками. — Если их сейчас вернуть, мне и приблизиться к ним не дадут! Ну еще немножко, Надя, а? — совсем по-детски попросила она.
