Кирилл Казанцев - Убойная должность

– Со мной без проблем пройдешь, – заверил изрядно побледневший Паша, – меня там все знают. Все ништяк будет!

Они в молчании прошли оставшееся расстояние до главного входа. Теперь идти пришлось медленнее, потому что на узком расчищенном от снега тротуаре они то и дело толкались со встречными пешеходами, стукались локтями. Тем не менее Антон Пашу не выпускал. И только возле стеклянных дверей он его остановил и повернул к себе лицом.

– Сейчас я тебе руку отпущу, но пистолет у меня за пазухой, а палец на спусковом крючке. Вытащить его и влепить тебе пулю в спину я успею. И не одну. Понимаешь ты это дурьей своей башкой?

– Понимаю, – уверенно ответил Пашка, побледнев еще больше.

– Хорошо. Идешь медленно, никаких резких движений не делаешь, особо в разговоры ни с кем не вступаешь. Коротко объяснишь, что тебе внутрь надо и что я с тобой. И все. Если почувствую опасность, тут же стреляю. А я ведь могу испугаться и почувствовать опасность там, где ее и не будет. Помни об этом и не провоцируй меня!

Они вошли в холл и сразу направились в сторону лифтов. Один из охранников двинулся в их сторону, но сделал это неторопливо и как-то вяло.

– Ты чего? Забыл что-то? – поинтересовался он у Пашки, тем не менее окинув Антона взглядом.

– Да, точно! – закивал Паша, старясь казаться веселым и виноватым. – С дружбаном вот договорился, а сам забыл и домой пошел. А он просил его к начальству в офис проводить, он там, наверное, работать будет, вакансия имеется…

– Да? И кем?

– Заместителем генерального директора по режиму, – глядя ясным и открытым взором в глаза охраннику, заявил Антон.

Охранник заметно смутился и посерьезнел.

– А Дмитрий Сергеевич? Увольняется, что ли?

Очевидно, Антон попал в точку и такая должность в администрации была. И охранник, будучи сотрудником какого-то ЧОПа, знал его прекрасно.

– На повышение пойдет! – расплылся в покровительственной улыбке Антон. – За хорошую работу.

Умышленно или под действием страха, но Пашка, не останавливаясь, продолжал двигаться в сторону лифтов. Антон напрягся. Сейчас новый охранник мог все равно его остановить и отправиться докладывать в администрацию, что к ним поднимается претендент на должность. И спросить, пропускать его или нет. Мог и просто паспорт потребовать, чтобы зарегистрировать посетителя в каком-нибудь журнале. Все это было нежелательно хотя бы по одной причине: Антону придется вытащить руку из-под куртки и выпустить пистолет. А как в этом случае поведет себя Паша, он не знал. Хотя догадывался, как такие люди себя ведут в подобных случаях.

До лифта им дойти удалось, и никто их не окликнул, не попытался остановить и записать. И этот этап удалось преодолеть.

– Четвертый этаж, ты правду сказал? – прошептал Антон в ухо Пашке, становясь в лифте за его спиной и тыкая стволом в позвоночник. – Или соврал?

– Нет, правду, – дернулся было Паша с намерением повернуться к Антону лицом.

– Тихо, тихо, – осадил своего пленника Антон. – Офис номер… какой?

– Четыреста тридцать восьмой, – ответил Паша, нажимая на пульте лифта кнопку с цифрой «4».

Двери с мягким шуршанием сдвинулись, и кабину еле заметно качнуло. Антон покосился на трех молодых женщин, которые ехали вместе с ними. Кажется, никто ничего особенного не замечает. Цифры над дверью плавно изменили свое очертание с единицы на четверку, кабина опять еле заметно качнулась, и двери разошлись в разные стороны. Пашку пришлось подталкивать в спину.

Интуиция подсказала, что теперь пленник уже не помощник, а угроза. Он стал еще более нервным и мог выдать Антона даже не криками о помощи, а своим внешним видом.

– Стой, – тихо попросил Антон. – Слушай, Паша, где тут туалет?

Охранник повернулся и недоуменно посмотрел в озабоченное лицо Антона.

– В смысле?

– Какой тебе еще смысл нужен? – раздраженно зашипел на него Антон, глядя по сторонам. – С животом у меня проблемы. В туалет хочу.

– Вон, – ткнул Пашка рукой вперед. – За лифтами вторая дверь.

– Пошли, – снова пришлось подтолкнуть пленника в спину. – Дурацкий организм… Еще с армии мучаюсь. Как что-то важное, как проблема, так сразу слабит.

Пашка снова с недоумением посмотрел на Антона, но у того в глазах была такая искренность, что он невольно поверил. И, наверное, ему нарисовалась многообещающая картина. Антон запирается в кабинке туалета, а Пашка остается один и… свободным. Вот и шанс удрать! Кто там докажет, что он у кого-то брал деньги, кого-то… Не докажешь, нет свидетелей. А этот с пистолетом уже попадает под статью! И неизвестно, что там за ним еще тянется. Может, его полиция давно разыскивает.

Антон отлично понимал, какая путаница мыслей сейчас у Пашки в голове. И это его радовало, потому что охранник теперь пойдет с ним в туалет безбоязненно, пойдет в надежде на скорое и очень простое освобождение. Они подошли к двери с соответствующей маленькой табличкой. Пашка уверенно взялся за ручку и первым вошел внутрь.

Первая комната была вся в зеркалах, имела четыре раковины с контейнерами-дозаторами для жидкого мыла и другими принадлежностями. Широкая арка вела в следующее помещение, где вдоль одной стены красовались писсуары, а напротив пластиковые двери кабинок. Пашка чуть ли не с улыбкой остановился посреди комнаты. Вот, мол, заходи, снимай штаны, а я… подожду.

Антон, сморщившись от предполагаемых спазмов в кишечнике, принялся дергать двери. И прежде всего те, которые были плотно закрыты. Когда до Пашки дошло, что Антон проверяет, есть ли люди в туалете, было поздно. Неуловимым движением этот странный светлоглазый и светловолосый тип вдруг оказался рядом с ним. Еще одно неуловимое движение, и его голова будто раскололась от тупой боли в области затылка. Пашка потерял сознание, еще будучи на ногах.

Подхватив тело, которое повалилось мешком на пол, Антон быстро затащил его в крайнюю кабинку, запер изнутри дверь и усадил Пашку на унитаз. Прислонив его спиной к бачку, он проверил, насколько тело устойчиво. Ничего, минут пять или десять просидит, а потом пусть мчится отсюда куда глаза глядят. Охранник трус, он случайный человек в этом деле и обязательно убежит, а не бросится предупреждать Мичника об опасности. И пусть бежит. Если понадобится свидетель, то Пашку найти несложно – его данные есть в ЧОПе, который охраняет это здание.

Прислушавшись, Антон убедился, что в туалете по-прежнему никого. Взявшись за край панели ограждения кабинки, он рывком подтянулся, навалился животом и перекинул тело наружу. Приземление на пол было мягким и почти беззвучным. Отряхнув руки, Антон вышел в коридор.

Обычная жизнь деловых людей. По коридору постоянно кто-то проходил: кто-то в верхней одежде, разглядывая номера на дверях офисов и разыскивая нужную фирму, кто-то с кем-то что-то на ходу обсуждал, поправляя папку под локтем, кто-то деловито спешил с кипой бумаг. А вон двое парней в синих комбинезонах тащат бачки с водой для кулеров. Ничего подозрительного, ничего предвещающего беду. А она может прийти, ведь Антон потерял почти сутки в Москве. От этой мысли холодок пробежал у него внутри. Он даже боялся думать о том, что будет делать дальше, если обнаружится, что Мичника в офисе уже нет.

Номерок «438», который он наконец увидел на двери, не обрадовал. Все – это или финал, или полный провал. Антон потянул дверь за ручку, и она послушно открылась. Он поправил пистолет под курткой за ремнем брюк и вошел. Перед ним вправо уходил небольшой коридор, а прямо стеклянные двери открывали вид на просторное помещение с большим количеством мягких стульев. Но здесь никого не было.

Антон беззвучно двинулся по коридору туда, где через дверной проем проникал свет с улицы, со стороны какого-нибудь окна. Вот и конец коридора и еще одна наполовину открытая дверь. И за ней торопливый шорох, звук резко отодвинутого стула, бормотание, звуки шагов. Кто-то там был, и причем не один.

Еще одно мягкое движение, и Антон переместился на шаг. Еще одно, и он неслышно возник в дверном проеме. Человек, стоявший спиной к нему и склонившийся над чем-то, что стояло на столе, был хорошо знаком. И плечами, и длинными волосами, и осанкой. За время обучения на семинаре Антон запомнил его во всех ракурсах до такой степени, что даже в темноте узнал бы по звуку шагов.

– Здравствуйте, Всеволод Николаевич, – спокойно поздоровался Антон.

Мичник обернулся нервным рывком, и глаза за стеклами очков зло блеснули. Этот человек не был испуган, он не был удивлен или раздосадован. Антона беспокоило не лицо Мичника, а его руки, которых он не видел. Теперь-то Антон ждал от этого человека всего, чего угодно. И почему-то именно сейчас он смог представить его во всей красе беспринципности, злобы, чрезмерного тщеславия, граничившего с маниакальной страстью к власти над людьми. Все, что произошло с самим Антоном, что произошло с девушками в других городах, все то, что еще не было доказано, все это как-то сразу легло в голове на свои места, сложилось в сложную мозаику чужой нездоровой психики.