Владимир Колычев - Белая волчица
– Лена это. Елена Васильевна. Наш внештатный психолог.
– Да? И в каком звании ваш психолог? – с язвительно-завистливыми нотками в голосе спросила Маша.
Лена выглядела хорошо, красиво, стильно, держалась с достоинством, но что-то не понравилось в ней Маше. Та будто увидела в ней что-то низменное, достойное презрения или просто пребывала не в настроении. У женщин с этим сложилось.
– Я же сказал, внештатный психолог…
– И о чем же хочет поговорить со мной ваш внештатный психолог? – осведомилась Маша и заерзала в кресле, будто устраивалась поудобней для серьезного разговора.
При этом она смотрела на Лену с плохо скрытой ехидной улыбкой.
– О ком. Виктор Севастьянович поручил мне спросить вас, как вы к нему относитесь. – Лена все понимала, но делала хорошую мину при плохой игре.
– А вам, извините, какое дело?
– Он хочет знать, будете ли вы ждать его из тюрьмы.
Гриша кивнул, подтверждая его слова, даже дал комментарий:
– Если его и закроют, то ненадолго.
Но Маша на него даже не посмотрела, как будто не услышала.
– А тебе какое дело до Виктора Севастьяновича? – спросила она, недобро глядя на Лену.
Мол, вот я заранее чуяла, что у этого внештатного психолога гнилое, червивое нутро!
– Просто мы с ним сегодня говорили. – Лена опустила глаза, чтобы не смотреть на Машу.
– Просто?.. Да ты, наверное, на мое место метишь? – спросила Маша.
Лена вскинула на нее глаза, колко улыбнулась и проговорила:
– На место стриптизерши? Нет уж, спасибо!
– Что?! – встрепенулась Маша.
– Не надо ставить меня на свое место! – не зло, но резко сказала Лена.
– Что ты сказала? – Яковлева хищно сощурилась.
– Танцуешь стриптиз вот и танцуй!
Кустарев с тревогой взглянул на Лену. Ему очень не нравилось, как она смотрела на Машу.
– Я танцую?
– Ты!
– Вот прямо сейчас встану и начну танцевать!
Глядя на Машу, Гриша не мог точно сказать, то ли она язвит, то ли действительно собирается изобразить что-то пикантное.
– Да, ты прямо сейчас встанешь и начнешь танцевать!
– И начну!
– И начнешь!
Невменяемо глядя на Лену, Маша поднялась, повернула голову к стойке бара и направилась к ней. Она казалась пьяной, но шла быстро и ровно.
Яковлева что-то сказала девушке за стойкой. Та пожала плечами и сделала музыку громче. С полоумным торжеством глянув на Лену, Маша забралась на стол, провела руками по бедрам, будто заставляя их двигаться в такт музыке. Она высоко подняла голову и распушила волосы.
Кустарев понял, что пора вмешаться. Одной рукой он взял Лену под локоть, другой сорвал со спинки кресла ее пальто.
Она возмущенно глянула на Гришу, но гипнотическую иголку в него не вонзила. Лена пошла за ним, на ходу показав Маше «фак».
Но стриптизерша этого не заметила. Она полностью ушла в свой танец, потеряла связь с действительностью, уже не замечала ничего вокруг, не понимала, где находится. Но Кустарев знал, что это сейчас пройдет. Лена уходит и уносит с собой свои чары.
Гриша открыл дверцу, помог ей сесть в машину. Огибая джип, он поскользнулся и больно стукнулся коленкой о бордюр. Старший лейтенант так и не понял, то ли он сам упал, то ли это Лена ему помогла. Парень сел за руль, потер отбитое колено.
– А почему ты здесь? – ехидно спросила Лена.
– А где я должен быть?
– Смотреть, как эта сучка раздевается! Наверняка у нее там силикон!
– В мозгах у нее силикон. Дура она набитая. Ты что, не поняла этого?
– Поняла, – остывая, заявила Лена и кивнула.
Она закрыла глаза, опустила голову, приложила пальцы к вискам.
– Не надо было тебе заводить себя, – проговорил Гриша, с сочувствием глянув на нее.
Он не собирался защищать Машу, но и поведение Лены одобрять не хотел.
– Она меня завела. Ты пойди-ка посмотри, как она там танцует, а я здесь побуду.
– Не танцует она.
– Танцует, да еще как!
– Тогда ты должна ее остановить!
– Ничего я не должна.
– Должна!
Лена резко открыла глаза, возмущенно глянула на Кустарева, но тут же успокоилась, пришла в чувство и сказала:
– Да, конечно.
Она оделась и вышла из машины. Они вместе вернулись в кафе. Маша сидела за столом, глядя в пустоту. В одной руке она держала незажженную сигарету, а в другой у нее был телефон. Говорила она тихо, без эмоций, как будто сама с самой.
Гриша вопросительно глянул на Лену. Она же уверяла его в том, что Маша до сих пор танцует.
В ответ Лена развела руками. Мол, бывает. Я ошиблась. Наверное, Маша не очень поддается гипнозу.
Девица положила телефон на стол, когда Гриша подошел к ней.
– Все в порядке? – спросил он.
– У меня да, – с тихой злостью ответила Маша и злобно посмотрела на него. – А вот у тебя нет! Да и твоя сучка внештатная за все ответит! – Она поднялась из-за стола, отыскала взглядом кресло, где лежала ее шуба и сумочка, забрала все и направилась к выходу.
По пути Маша зацепилась взглядом за Лену и не смогла оторваться до самого выхода. Она шла и смотрела на нее, поворачивая голову и корпус, пока не натолкнулась на дверной косяк. Нет, Маша не упала, только скривилась от боли и досады.
Какой-то горбоносый мужчина подскочил к ней, взял под локоток и вывел из кафе. Девушка она красивая, танцует отлично. Такой талант не может остаться без поклонников.
Маша ушла, а Гриша еще какое-то время потрясенно смотрел ей вслед.
– Эй! – Лена щелкнула пальцами перед его носом, возвращая в чувство.
Она села, позвала официанта, велела подать кофе и рюмку коньяка. Для Гриши девушка заказала только эспрессо. Все правильно, он за рулем, ему пить нельзя.
– Поговорила с Машей? – с мрачной усмешкой спросил Кустарев.
– Кто же знал, что так получится? – Лена тяжело вздохнула.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
– Я не страдаю особой любовью к благотворительности, просто Полосков попросил. Я его распаковала, теперь такое чувство, что в долгу перед ним.
– А перед Лукомором?
– Лукомор – сволочь! – заявила Лена, ничуть не сомневаясь в своей правоте.
– Штрих ничем не лучше.
– Да, наверное. Больше я благотворительностью не занимаюсь.
– Дело не в ней, а в том, что тебе светиться нельзя. Как самой по себе, так и со мной. Маша не дура, она поймет, что мы вместе не просто так. А мой адрес узнать нетрудно. Ты знаешь, где она сейчас? – Кустарев посмотрел на горбоносого типа, который помогал Маше покинуть кафе.
Тот возвращался на свое место с бледным видом. Конечно, Маша сказала ему что-то весьма конкретное. Она девочка со связями, попросит качков из «Первого Рима» поучаствовать в ее судьбе, и те намнут бока кому угодно.
– Ты знаешь, кому она сейчас звонила? Может, Маша знает, что тебя ищут, вот и сказала бандитам, где мы находимся? Вдруг за тобой уже едут?
– Тебе страшно? – Лена удивленно глянула на него.
– Да, разумеется, за тебя!
– Ты же меня защитишь?
– Я себя не пожалею, но смогу ли, хватит ли сил?
– Сможешь. Я в тебе уверена, – сказала Лена, решительно поднялась и движением руки остановила официанта, который нес заказ. – Кофе дома хлебнем. Там и выпьем.
Кустарев кивнул, достал из кармана тысячную купюру, положил на стол.
Они вышли из кафе и направились к машине. Чтобы добраться до парковки, нужно было пересечь очень широкий тротуар. Кто-то наглый и смелый воткнул на него здоровенный внедорожник, который стоял чуть в стороне, левым боком и задом к Кустареву и Лене.
Когда они возвращались в кафе, этой машины здесь не было. В заведение после них никто не заходил, если не считать мужчину, которого отшила Маша. Что здесь делает эта машина? Лена заметно напряглась, глядя на джип.
Кустарев сунул руку под куртку, нащупал рукоять пистолета, и в этот момент открылась задняя левая дверца. В свете уличного фонаря тускло блеснула вороненая сталь.
Гриша приучил себя в таких ситуациях действовать на рефлексах. Он понимал, что успевает выхватить пистолет, привести его к бою и выстрелить до того, как по ним с Леной откроют огонь, поэтому должен был продолжать начатое движение. Но мысль о Лене удержала его.
А вдруг он не успеет и преступник все-таки опередит его? Тогда Лена умрет. Нет, Гриша должен ее защитить.
Сбоку от прохода громоздились сугробы, уже подтаявшие, оплавленные дождем. Если успеть, они спасут от пуль.
– Ложись! – Гриша сгреб Лену в охапку, повернулся к машине спиной, чтобы защитить ее от пуль, и рванул к сугробам.
Они вместе перекатились через ближайший из них. В это время и ударила автоматная очередь. Пули прошли над ними, одна высекла ледяную крошку с макушки сугроба.
Лена ударилась при падении, кривилась от боли и хваталась за ногу. Но Кустарев уже не обращал на нее внимания. Он видел, что выстрелами из машины девушку уже не достать. Однако если Гриша замешкается, то киллер запрыгнет на сугроб. Тогда все!
