Виктор Пронин - Дурные приметы
К опушке леса, за которой простирался поселок «новых русских», Евлентьев вышел в начале восьмого. Его пятнистая десантная куртка позволяла остановиться в березовых зарослях, оставаясь почти незаметным. Он быстро нашел крышу дома нужного ему отвратительного банкира и приготовился ждать.
Где-то за спиной шуршали грибники, бегали дети, родители суматошно их разыскивали, кричали, стараясь наполнить голоса строгостью и гневом. Сидеть в неподвижности показалось Евлентьеву подозрительным, он встал и принялся расхаживать вдоль опушки, поглядывая время от времени на громадный кирпичный дом, который уже светился в лучах осеннего солнца. И тут он с удивлением обнаружил, что ему начали попадаться грибы. Сначала он принял их было за поганки, но когда присел и тронул рукой шляпку, то почувствовал твердую упругость белого гриба. Они росли на одном пригорке, штук семь, наверное. Когда Евлентьев обшарил все вокруг и нашел еще пять белых, дно его корзинки оказалось закрытым. Ему нестерпимо захотелось похвастаться удачей, но он благоразумно уходил от прямых встреч с возбужденно шарящими по лесу грибниками.
Бросив очередной взгляд в сторону дома, он увидел, что из калитки, украшенной коваными кружевами, выходят трое. Один был пониже, более щуплый, двое других выглядели явно крупнее, держались чуть сзади. Хотя все были с корзинками, Евлентьев понял, что эти двое — охранники. И он медленно двинулся навстречу этой троице.
Грибников в лесу было действительно много, постоянно слышался то треск сучка, то шорох палки в сухой траве, то сдержанный голос, то радостный визг. Но визгов было совсем немного, из чего можно было заключить, что многие вернутся сегодня с пустыми корзинками. Евлентьеву же везло просто сумасшедше — не успел он пройти и сотни метров, как снова нашел два белых. Эти были крупнее прежних, стояли рядом, и солнце тускло поблескивало в их коричневых шляпках. Евлентьев, охнув, присел возле них, срезал под самую грибницу, а когда поднял глаза, перед ним стояли все трое, в том же расположении — впереди банкир и сзади два амбала.
— Живут же некоторые! — воскликнул банкир, и Евлентьев сразу его узнал — глаза навыкате, вислый подбородок кровавые точки на щеках. Он, видимо, брился даже перед выходом в лес.
— Везучий ты мужик, — проговорил один из амбалов. Голос его показался Евлентьеву каким-то гудящим от внутренней, еле сдерживаемой силы.
— Это бывает нечасто, — сказал он и, поднявшись, двинулся вдоль опушки. И все трое, может быть, сами того не замечая, пошли вслед за ним, решив, что мужик, наверное, знает, где искать белые. Евлентьев постарался уйти вперед и скрылся в кустарнике.
Оглянулся.
За ним никто не шел.
Тогда он сделал небольшой круг и снова вышел к тому месту, где, по его прикидкам, должны были оказаться все трое. Он ошибся ненамного, они прошли дальше, но он увидел их. Теперь они уже не держались плотной группой, между ними было метров около тридцати, и расстояние продолжало увеличиваться.
Легкая дымка постепенно рассеивалась, солнце поднималось все выше, и полянки оказались освещенными косыми низкими лучами. Дикое, просто невероятное везение не прекращалось, Евлентьев опять нашел несколько белых, а три вообще были красавцы — небольшие, плотные, пузатенькие, с елочными иголками на шляпках.
Он даже вскрикнул, увидев их.
Пройдя дальше, Евлентьев заметил, что уже давно чувствует спиной неотступное движение какого-то грибника. Тот, видимо, решил идти следом за везунчиком, в надежде, что и ему кое-что перепадет. Однако осторожничал и каждый раз, когда Евлентьев оглядывался, замирал на месте, скрытый кустарником. Это был пустой номер, так грибы собирать нельзя, будешь находить только срезанные пеньки, — Евлентьев усмехнулся про себя, но на всякий случай постарался оторваться от преследователя.
Шагнув на маленькую полянку, он неожиданно увидел, что впереди, метрах в десяти, ковыряется в траве банкир. Евлентьев отступил, присел, скрывшись за кустом, замер на какое-то время, сделав вид, что опять нашел гриб, а сам тем временем внимательно осмотрелся.
Охранников он не увидел.
И переклички между ними не было слышно.
Что делать, все подвержены человеческим слабостям. Солнце, легкий исчезающий туман, медленно падающие листья погасили суровую бдительность охранников. Им и в голову не могло прийти, что такой лес, такое утро могут таить в себе смертельную опасность.
— Как успехи, мужик? — вдруг раздался над Евлентьевым гудящий голос. Подняв голову, он увидел одного из охранников. И сразу понял — нет в нем подозрительности, опасливости, есть только неподдельный интерес к удаче Евлентьева. — Ни фига себе! — воскликнул амбал. — Да тебя ни на минуту отпускать нельзя!
— На минуту можно, — улыбнулся Евлентьев посеревшими губами.
— Ну, ты даешь, — протянул амбал и направился в кусты — как заметил Евлентьев, в противоположную от банкира сторону.
Не хотелось Евлентьеву, ох как не хотелось доставать из-под грибов свой пистолет, это смертельное семнадцатое изделие. Но не было другого выхода, просто не было. Едва амбал скрылся за кустарником, он сдвинул грибы в корзинке в сторону и нащупал под газетой рукоять пистолета. Теперь он мог вынуть его в любую секунду, легким движением корзинки мог снова накрыть грибами и газету, и пистолет.
Какая-то тяжесть снова отозвалась в спине, что-то ему мешало, что-то раздражало. Евлентьев отошел, присел перед грибом. Он сразу увидел, что гриб плохой, бледный, немощный, но присел перед ним и осторожно оглянулся. В кустах колыхнулась темная фигура грибника, который шел за ним все утро.
Значит, он опять настиг его.
Евлентьев шагнул в сторону, быстро миновал полянку и вышел к озеру. Темная вода была усыпана мелкими березовыми листьями, и они посверкивали в косых лучах солнца, оттеняя глубину. Теперь рядом никого не было, но Евлентьев для уверенности перешел на противоположную сторону озера. Здесь не было слышно ни шороха шагов, ни голосов. Он замер на какое-то время, прислонившись к березе и закрыв глаза. И услышал легкие, почти неслышные шаги в сухой траве. Чуть приоткрыв глаза, он увидел банкира.
Это был он — круглые глаза, вислый подбородок, толстые очки... Присев на корточки, он ковырялся возле гриба, стараясь срезать его пониже, под самую грибницу. Да, это был тот самый отвратительный тип, который блевал, блевал после каждой пьянки, а потом валялся в своей жирной блевотине... Нет, ничего отвратительнее этого подонка в жизни нет!
Евлентьев, не колеблясь и не выжидая больше, вынул пистолет с неестественно длинным стволом, сдвинул предохранитель и, прицелившись, два раза выстрелил банкиру в грудь. Он и хотел попасть в легкие, чтобы тот не закричал, не призвал бы на помощь своих амбалов. И действительно — банкир молча опрокинулся на спину, схватился руками за грудь, потом, видимо, еще соображая, что происходит, обхватил руками голову.
Евлентьев еще раз прицелился, на этот раз в голову, и, уже нажимая курок, услышал рядом, совсем близко, метрах в двадцати, треск сучьев. Но остановиться уже не успел. Рука его чуть дрогнула от выстрела и он тут же положил пистолет в корзину, прикрыл его грибами.
Все произошло беззвучно, удачно, успешно, и он готов был уже выбросить пистолет в озеро, но тут раздался истошный крик одного из амбалов. Оказывается он все это время был рядом с банкиром, в момент выстрелов амбал находился метрах в пятнадцати, чуть в глубине, за березовым молодняком.
Амбал продолжал орать, попытался поднять банкира. Евлентьев хорошо увидел кровь у того на груди, беспомощно отброшенные назад руки и, резко нагнувшись, шагнул в сторону. Увидел он кровь и на голове банкира, значит, попал, значит, не промахнулся. Он отошел за ельник и быстро зашагал по тропинке в сторону платформы. Не успев сделать нескольких шагов, он снова услышал за спиной торопливые шаги. Но они уже не тревожили Евлентьева; и он продолжал идти, удаляться от амбалов. Бежать он не мог, не имел права, но шел быстро и уже подбирал место, куда бросить пистолет.
И вдруг увидел на тропинке неподвижно поджидавшего его человека.
Присмотревшись, Евлентьев узнал вчерашнего мужика в клетчатой кепке. Тот стоял, расставив ноги и выбросив руку вперед. И понял Евлентьев, только теперь понял затею Самохина. Да, конечно, его, Евлентьева, нельзя было оставлять в живых, это было бы просто безграмотно. И тогда он, не сбавляя шага, не меняя направления, резко бросил тело вправо. И в ту же секунду услышал еле уловимый щелчок — это был выстрел. Рядом послышался влажный удар пули в ствол.
Евлентьев бросился в другую сторону, краем глаза заметив, как из его корзинки выпал большой, самый лучший, самый красивый белый гриб. Но поднимать его уже не было времени. Евлентьев снова бросился в сторону и побежал, побежал сквозь кустарник, к озеРУ, от которого только что уходил.
