Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора
– Не грузись. Я первый пойду и все ей объясню, – заверил напарника капитан.
В придорожное заведение вошел сутулый мужчина с козлиной бородкой в сером пальто и старомодной широкополой шляпе. Даже не взглянув в сторону шумно бухающих и разговаривающих друг с другом на повышенных тонах мужиков, на ментов в штатском за угловым столиком, он решительно направился к барной стойке. Расстегнул пальто и, не сняв шляпы, сел на высокий табурет.
– Стакан минералки. Негазированной. И лимончика добавьте, любезный, – тихо, но требовательно произнес он.
Бармен слегка прищурился – мол, что это за чудик пожаловал? Ведь в такое время суток посетители кафе обычно заказывали крепкое спиртное. Но заказ есть заказ, как приказ в армии – не обсуждается.
– Повторите, пожалуйста, – осушив стакан и довольно причмокнув, проговорил мужчина с козлиной бородкой.
Тем временем в кафе вошла проститутка – видимо, замерзнув стоять на улице в ожидании клиентуры. Вихляя бедрами и приглаживая волосы, она приблизилась к барной стойке и заняла место рядом с колоритным посетителем. Закинула ногу на ногу, закурила тонкую дамскую сигарету и щелкнула пальцами.
– Эй, гарсон, «Кровавую Мэри» сооруди, – обратилась она к бармену.
– Слышишь, девонька, я тебе не гарсон, – прозвучало злое в ответ. – А пьяным посетителям имею полное право не наливать. Ты своим видом клиентуру отпугиваешь.
– Виталик, ну не обижайся. Буду тише воды ниже травы, – тут же пошла она на примирение, поняв, что иначе останется без выпивки.
– Эх, Маргоша, гробишь ты себя. И не зря ты про траву вспомнила, – вздохнул бармен, но при этом выполнять заказ не спешил. – У тебя осталось чем расплатиться, или скажешь на счет записать? Между прочим… – и он принялся листать блокнотик, – тут уже кругленькая сумма набежала.
– В данный момент нет, но скоро появится, – призналась проститутка. – Клиент, он всегда неожиданно наклевывается. – И она скосила глаза на мужичка с козлиной бородкой. – Слушайте, синьор Аль Капоне, развлечься не желаете? Или просто помочь девушке в сложной ситуации?
Но странный посетитель промолчал и даже не посмотрел на путану, словно ее и не существовало.
– Наклевывается, говоришь? Вот когда наклюнется, тогда налью. А так – гуляй, – сказал как отрезал бармен.
Выпить очень хотелось, а потому проститутка не собиралась так просто сдаваться.
– Дедушка, я специально для вас скидку сделаю. Понравился мне ваш прикид – прикольный. Таких мужиков теперь уже не делают. Соглашайтесь. И вам приятно, и мне хорошо. Ась?
– Не приставай к человеку, а то мне придется тебя выгнать, – предупредил ее бармен.
Неожиданно Альберт Эдмундович повернулся к путане лицом и буквально впился в нее своим гипнотизирующим взглядом, как дрессировщик змей в выгнутую перед ним вопросительным знаком кобру. Смотрел ей прямо в глаза не моргая. Затем резко провел между ней и собой рукой, словно пересекал невидимую связь. Говорливая девушка вдруг стала молчаливой и какой-то поникшей. И не могла даже шелохнуться. Мышцы ее тела словно одеревенели. Ни рукой пошевелить, ни ногой. Даже щека не дернулась. Она стала похожа на куклу, манекен, восковую фигуру.
– Хо-ро-шо, я по-ня-ла, – по слогам произнесла она и тупо уставилась на экран телевизора, будто бы ей был интересен беззвучный футбольный матч, который там показывали.
Бармен, занятый протиранием бокалов, не обратил на все это внимания. От него отвязались, и это все, что было ему нужно.
Альберт Эдмундович отвел взгляд в сторону и положил на стойку бара чуть смятую купюру.
– Здесь за минералку и ей на «Кровавую Мэри». – Сказав это, мужчина поправил шляпу, застегнул на все пуговицы пальто и подошел к столику, за которым сидели Шмаков с Лебедько, нагнулся и прошептал капитану что-то на ухо, после чего вышел из кафе.
Веселый до этого Лебедько вдруг посерьезнел лицом, отодвинул от себя непочатую бутылку с водкой и уставился на жидкокристаллическую панель телика.
– Чего он хотел? – глядя на товарища, поинтересовался майор.
– Ни-че-го. Ни-че-го. Ни-че-го, – как заведенный несколько раз повторил капитан.
– С тобой все в порядке? – забеспокоился Шмаков, ведь Лебедько был сам не свой.
– Да, – сухо ответил его напарник.
И тут к угловатому столику подошла проститутка. Не обращая никакого внимания на майора, обвила руками шею капитана. При этом Лебедько даже не шелохнулся – продолжал пялиться в телевизор.
– Пошли со мной, – пробубнила она Лебедько в ухо, опустила руки и статуей замерла подле стола, чего-то ожидая.
– Ага, ага, – капитан вполне трезво поднялся, взял проститутку за руку и уже хотел было с ней куда-то идти, как майор схватил его за запястье.
– Ты что творишь? – недоумевал он. – Евсеев же скоро приехать должен.
– Рас-сла-бить-ся нем-ного на-до, ус-пею. – Лебедько по-идиотски криво улыбнулся, вырвал руку, приобнял проститутку и двинулся к арке, над которой горела пиктограмма туалета.
– Черт знает что, – пробубнил себе под нос Шмаков и бросил вслед товарищу: – Вы, это, только недолго.
Оказавшись на лестнице, ведущей вниз, капитан продолжал улыбаться идиотской улыбкой. Проститутка потащила его вниз. Пошатываясь и держась за поручни, он даже пытался насвистывать себе под нос какую-то незнакомую ему мелодию, чего раньше никогда не делал.
Лебедько толкнул плечом дверь с матовым стеклом. Желтел кафель стен. На полу было натоптано. Тихо журчали писсуары. Капитан и проститутка обогнули прикрытый влажной картонкой писсуар, на которой виднелась выведенная от руки надпись «Не работает», и заперлись в кабинке.
Лебедько пошатывало. Он одной рукой уперся в стенку, другой стал возиться с застежкой брюк. Маргоша смотрела на него, беззвучно шевеля губами.
– Те-бе помочь? – наконец охрипшим голосом спросила она.
– Не на-до. Я сам спра-влюсь. – Капитан никак не мог справиться с «молнией», пальцы не слушались.
Наконец «молния» поддалась-затрещала. Лебедько облегченно вздохнул.
Капитан, закатив глаза, шмякал губами, будто выброшенная на берег рыба, скреб ногтями по перегородке кабинки и мычал что-то нечленораздельное. При этом то и дело сгибал ноги в коленях.
– А теперь сядь, – донеслось до его слуха.
Он отстранил проститутку, закрыл крышку унитаза и сел сверху. Но девица почему-то медлила. Лебедько раскрыл глаза. Проститутка копалась в сумочке.
– Что ты ищешь? – нетерпеливо поинтересовался капитан.
– Закрой глаза, тебе будет хорошо, – отстраненно произнесла распутная девица.
Лебедько почему-то поверил ей и покорно закрыл глаза…
…Майор Шмаков терпеливо дожидался возвращения капитана. Даже к водке не притронулся. Чувствовал, что и так хватит пить. Голова еще кружилась. Он не мог сфокусировать взгляд на циферблате наручных часов. Помня о том, что с минуты на минуту должен приехать Евсеев, он все же сунул в карман пачку сигарет, зажигалку и решил выяснить, чего это капитан Лебедько задержался, не заснул ли он случаем.
Шмаков спустился по гулкой каменной лестнице, поеживаясь от тишины, царившей здесь.
– Ты чего там застрял? – крикнул он в приоткрытую дверь туалета. – Не забывай, что у нас встреча важная!
Но ему никто не ответил. Было лишь слышно, как журчат писсуары. Майор, уже предчувствуя неладное, заглянул в приоткрытую дверцу кабинки. И тихо вскрикнул от охватившего его ужаса, хотя за свою службу насмотрелся всякого.
На крышке унитаза, откинувшись головой в угол, сидел с перерезанным от уха до уха горлом Лебедько. Расстегнутую ширинку он продолжал прикрывать двумя руками. У его ног лежала проститутка с засаженным промеж грудей перочинным ножом, вокруг которого уже успело расползтись багровое пятно. Стены кабинки, пол, унитаз – все было забрызгано кровью.
Шмаков отступил назад, согнулся и выблевал на кафель.
– Посмотрел? – долетел до него вопрос.
Майор поднял голову и тут же встретился взглядом с пожилым гипнотизером. Альберт Эдмундович стоял у выхода из туалета, картинно приложив шляпу к левой стороне груди.
– Где бумаги? – спросил экстрасенс.
Его глаза смотрели не мигая. Майор не выдержал, мигнул и не нашелся что сказать.
– Можешь идти, – вздохнул гипнотизер и отошел в сторону.
И тут животный страх навалился на майора. Ноги понесли его прочь от этого места. Он взбежал по лестнице, в голове еще мелькнула мысль, что надо позвонить в управление, но тут же исчезла. Майор пулей вылетел из кафе и, глотая ртом холодный воздух, спотыкаясь, понесся к Кольцевой.
Он прыгал по проезжей части, махал руками, кричал, призывая кого-нибудь из водителей остановиться. Единственным желанием было умчаться отсюда как можно быстрее. На крыльце кафе уже маячил силуэт в старомодной широкополой шляпе и пальто. Но машины проносились мимо майора, сигналили. Гонимый страхом, он перелез заграждение на разделительной и оказался на встречной полосе. Раздался протяжный клаксон. Краем глаза Шмаков успел заметить, что на него несется фура. Ее водитель уже тормозил, но было поздно. Большегрузная фура буквально подмяла под себя майора, проехалась по нему…
