Владимир Колычев - На прикладе насечки, на сердце рубцы
Она была обращена к нему в профиль, и он мог любоваться ее силуэтом. Длинные распущенные волосы, небольшой, совершенной формы бюст; из-за плоского живота изгиб внизу спины казался очень тонким, с чем контрастно гармонировали роскошные задние выпуклости. Худощавая, длинноногая, загорелая, выглядела она великолепно. И настолько эстетично, что ее обнаженная фигура показалась Степану чем-то абсолютно естественным. На ней не было купальника, но застоявшаяся за восемь лет кровь не ударила в голову.
Девушка почувствовала на себе его взгляд и, поджав губы, недовольно глянула в ответ. Незнакомке явно не понравилось, что кто-то мешает ей наслаждаться ощущениями. Всем своим видом она давала понять, что штормовая волна ей интересна гораздо больше, чем какой-то мужчина. Но при этом она и не подумала закрыться руками. Похоже, она воспринимала свою наготу как нечто само собой разумеющееся. Нудистка, наверное…
Если бы ему в зоне сказали, что скоро, здесь, на морском берегу он встретит симпатичную нудистку, его бы одолел смех. Как можно поверить в такое?.. И вот перед ним обнаженная девушка во всей своей красе, но ему почему-то все безразлично. Он поворачивается к ней спиной, из сухой расщелины в скале берет свою сумку, идет вдоль берега к тропинке, по которой можно преодолеть крутой горный подъем.
В зоне Корольков находил время для спорта, так что его физическая форма в прекрасном состоянии. Он легко поднялся по тропке. И остановился только на пятачке перед самым спуском. Сухая трава на краю обрыва сдерживает землю от сползания вниз, но она же может стать ловушкой для любопытного, станешь на нее неправильно – и провалишься в пустоту, с высоты шестьдесят-семьдесят метров до нулевой отметки уровня моря. Это верная смерть…
А Степану вдруг захотелось глянуть вниз. Он понял, что свалял дурака. Надо было хотя бы предпринять попытку завязать знакомство с прекрасной нудисткой. Вот так, она уже кажется ему еще и прекрасной! Значит, он вдвойне дурак. Или даже втройне…
Он осторожно встал на самый край обрыва, но прилепившийся к нему куст ежевики закрыл обзор. Степан сместился чуть влево и снова глянул вниз. Голова вдруг закружилась, и в кутерьме перед глазами он увидел загоревшийся джип. Поднявшийся снизу сноп огня отпугнул его, заставил отскочить назад…
Степан усмехнулся себе под нос. Вроде бы с утра не пил, траву не курил, а галлюцинации не дают покоя. Может, это напоминание о прошлом, как предостережение о будущем. А может, это чувство вины пугает его фантомами с того света…
Нет внизу никакого джипа. И огонь был призрачным. Степан понимал это без всяких доказательств, но все же снова глянул вниз. И облегченно вздохнул, когда на месте горящего фантома увидел одевающуюся девушку.
Он подошел к дороге, по которой, притормаживая перед очередным поворотом, проезжали машины. Корольков не поднимал руку, но синяя «пятерка» остановилась сама. Тучный армянин махнул рукой, приглашая составить ему компанию, не задаром, разумеется. Но Степан отказался.
Он ждал, когда появится девушка. А это должно было случиться, потому что в Денесино нет другого пути, как через этот придорожный пятачок. Можно уехать на машине, можно спуститься к поселку вниз по более пологой тропе, но в любом случае ей не миновать места, где он сейчас находился.
Ждал он недолго. Девушка шла с мокрыми, не расчесанными волосами, на лице ни грамма косметики, наряд – проще простого: прямой сарафан персикового цвета, длиной ниже колена, шлепки-вьетнамки, полотенце через плечо. И все равно выглядела она потрясающе. И во все глаза смотрела на Степана. Не сказать, что она была от него в полном восторге, но интерес к его персоне в ней чувствовался.
Он и сам готов был съесть незнакомку глазами, но лишь мельком глянул на нее. Возможно, девушку зацепило его видимое к ней безразличие.
С одной стороны к нему приближалась волнующая незнакомка, с другой – сверкающий лаком и двойными фарами «Мерседес». Степан понимал, что водитель такого автомобиля не остановится перед ним, простым смертным. Но руку поднял. Цля того, чтобы изобразить деятельность. Дескать, не для того он стоит здесь, чтобы кого-то дожидаться, а потому, что ему нужно уехать. Пытается остановить машину, но пока не получается…
«Мерседес» проехал мимо, и Степан облегченно вздохнул. Пока все шло по его плану.
Девушка подошла к нему и вдруг протянула руку, пальцами коснувшись рукава футболки Степана. От волнения у него перехватило дыхание.
– Ты сумасшедший? – просто, без всякого пафоса спросила девушка.
– Не понял?
Ему не пришлось изображать удивление. Он действительно был шокирован ее поведением.
– Ты же весь мокрый, а собрался ехать на «Мерседесе».
Голос у нее звонкий, сочный и глубокий. Говорила она без всякого чувственного придыхания, волнующего шепотка между словами, но Степану вдруг показалось, что более сексуального голоса он никогда не слышал…
– Я сейчас высохну.
– И что дальше? – Девушка смотрела на него внимательно, с легкой усмешкой, склонив голову чуть набок.
– Остановлю машину и уеду.
– И все?
– А еще что?
– Ты не хочешь со мной познакомиться?
– Э-э…
– Ты голубой?
– А ты нудистка? – ошалев от такого поворота, выпалил он.
– Есть немного… Что естественно, то не безобразно.
– И у меня все естественно.
– В каком плане?
– В цветовом. Я не голубой, я – серый…
– Сергей, что ли?
– Нет, Степан.
– А почему серый?
– Потому что черным не захотел стать. И уж тем более красным…
– Я тебя не понимаю.
– Зачем же тогда со мной на жаргоне разговариваешь?
– На каком жаргоне? – изумленно повела девушка бровью.
– На тюремном.
– Насмешил.
– Это в тюрьме такая радуга. И совсем не смешная. Черные – это блатные, серые – это мужики, красные – активисты, голубые – ну, скажем так, пассивные…
– И активисты с пассивными?
– Нет, активисты стучат.
– Стукачи?
– Ну да.
– Мне это не интересно.
– И не надо. Я не набиваюсь.
Рядом с ними, прошелестев колесами, остановилась белая иномарка. Из нее высунулся молодой мужчина славянской внешности, махнул девушке рукой, приглашая в машину. Этот думает не о деньгах, этого интересовала плата натурой.
Но девушка мотнула головой и отмахнулась, подтверждая свой отказ ехать.
– А может, интересно, – не без кокетства глядя на Степана, пожала плечиками она. – Если ты серый, значит, в тюрьме сидел?
– Да, восемь лет. Сейчас тебе станет страшно.
– Сейчас, подожди… – закрывая глаза, задорно улыбнулась она.
– Чего ждать?
– Пока я себя слушаю… Уже прослушала. Нет, не страшно… Почему-то совсем не страшно… А сидел ты за что, за изнасилование?
– И все-таки ты пытаешься себя напугать.
– Нет. Просто подумала…
– Что ты подумала?
– Я подумала, что ты сам испугался. Меня. Когда я на пляже, без ничего… Мне показалось, что ты не от меня убегал, а от себя… Может, ты себя боишься? Ну, что не сдержишься… А может, я тебе просто не понравилась?
– Тебя задело, что я ушел?
– Да, задело… Знаешь, наш разговор такой глупый, что я от самой себя офигеваю. Но ничего не могу с собой поделать…
– Так офигеваешь, что даже забыла сказать, как тебя зовут?
– Марьяна меня зовут… В честь бабушек…
– Всех твоих бабушек звали Марьяна?
– Нет, одну звали Марией, а другой Яной. Марь плюс Яна равно Марьяна. Мне мое имя нравится…
– И тело тоже.
– Что, тело?
– Тебе нравится собой любоваться.
– А-а, ты про то, что я голой там стояла? Да нет, просто загар хотела ровный. А тут ты… Мокрый, смешной, но интересный. И ты куда едешь?
– Поехали со мной?
– Куда?
– На гастроли. Остап Бендер знал четыреста относительно честных способов отъема денег…
– Сравнительно честных, – поправила его Марьяна.
– Да, но всего четыреста. А я знаю четыреста способа…
– Ты мошенник?
– Лучше быть мошенником, чем половым разбойником, ты не находишь?
– Ну, я не знаю…
– Поверь, я не за изнасилование сидел.
– Верю… А в то, что ты мошенник, не верю.
– Я не просто мошенник, я брачный аферист, – разошелся Степан.
Он вдруг понял, что ему необыкновенно легко с Марьяной. Хотелось шутить, куражиться…
– Да, но с меня нечего взять. Ни квартиры у меня нет, ни денег.
– Ты сама по себе – богатство…
– А может, ты меня в рабство продашь?
Ответить Степан не успел. Помешал серебристый внедорожник «Мерседес», только что проехавший мимо него. Машина вдруг остановилась, едва не врезавшись в придорожный столбик, резко сдала задом, встала как вкопанная перед самым его носом.
Из машины вышла Ольга. Моложавая, эффектная, грациозная и совершенно растерянная. Она остолбенело смотрела на Степана.
– Это кто? Брошенная жена? – недовольно спросила Марьяна.
– Оля, что с тобой? Это я, вернулся…
