Елена Арсеньева - Лесная нимфа
Однако это было почти единственное, что не потребовалось объяснять, потому что Анненский наконец-то задал вопрос, который нужно было задать с самого начала:
– Как он вообще вышел на вас? Откуда он знал, что вы тогда были около «Этажей»? Или, чего доброго, та отвязная блондинка – ваша подружка, соседка, сослуживица? Хотя вряд ли она может быть кому-то сослуживицей, что я такое говорю, дамы, имеющие такие «Лехусы», вряд ли работают…
Алена ответила не сразу. Они как раз выезжали на проспект Ленина, и все ее внимание было поглощено попытками выяснить, не следит ли за ними агрессивный «Лехус». Проще говоря, она озиралась по сторонам.
Только сейчас до нее дошло, что сегодня она, пожалуй, сподобилась увидеть Внеформата воочию. Наверняка тот, светловолосый, в свитере и с пистолетом, был именно этот чертов шантажист. Немного же она разглядела. Рост, волосы, водянистые глаза…
Может быть, конечно, это был не он. Да нет, вряд ли, ну не армия же у него наемных убийц. Сам звонил Алене. Сам вышел на дело… Сама садик я садила, сама буду поливать!
– Не видать никого, – усмехнулся Анненский, заметив, как она оглядывается. – Я тоже все глаза проглядел, но вроде «хвоста» нет.
– «Лексуса» нет, – уточнила Алена. – Он ведь может на такси пересесть. Частника поймать.
– Может, – согласился Анненский. – Ну что ж, будем поглядывать, не прилипнет ли к нам какое-нибудь подозрительное такси. А вы пока рассказывайте.
– С той блондинкой я незнакома, – сказала Алена. – А в лапы Внеформата…
– Кого? – изумился Анненский.
– Ну, этого, который на нас сегодня нападал. Внеформата – его ник на форуме nn.ru. Вы… вы вообще-то знаете о таких форумах? – осторожно спросила она.
– Плавали, знаем, – усмехнулся Анненский. – Я на Автофоруме довольно часто бываю, только у меня неделю назад комп полетел, так что пока невыходной.
– То есть вы про «Страшную месть» ничего не знаете?
– Это у Гоголя, что ли? – удивился Анненский.
– Не только, – мрачно пробормотала Алена и рассказала Анненскому и про «Страшную месть», и про «Страшную месть-2».
Он слушал молча и ни одним словом не упрекнул Алену за глупую болтливость, которая довела их обоих до неприятностей. Только сказал:
– Ну что ж, спасибо, что попытались спасти мою, так сказать, репутацию. Только…
– Только это как раз тот случай, когда благими намерениями вымощена дорога в ад, – подхватила Алена.
– Не знаю, как насчет ада, – улыбнулся Анненский, – но пока мы попали в рай.
И свернул в какой-то двор.
1985 год
– Ничего не понимаю! – тупо проговорил Юрка, окунув руку в ледяную быстротекущую воду, прижал ладонь к одному виску, другому… То ли от не слишком свежего пива, то ли от солнца, то ли от напряжения ломило голову. Казалось, если посидеть сейчас здесь одному, на этом каменистом бережку над таежной узкой речкой, не слыша глухого голоса Кролика, стало бы легче. Он изо всех сил заставлял себя смотреть только на стремительно бегущий поток, но Кролик бубнил и бубнил, не умолкая, про какую-то женщину, и кочки, и поезд, и кражу магнитофона…
«Уснуть бы…» – тоскливо подумал Юра и откинулся на колючий бережок, локтем прикрыл лицо. Тотчас сладкая дремота заволокла глаза, но и в нее вполз неотвязный голос Кролика:
– Значит, не понимаешь?
Крошечный острый камушек, будто нарочно, скользнул под шею. Юрка недовольно сел:
– Да отвяжись ты от меня!
– Я-то отвяжусь. – Кролик собрал горсть гальки, швырнул в речку, испятнав шелковую поверхность воронками. – А вот Бугорок не отвяжется, не надейся.
– Чего ты хочешь? – почти простонал Юрка, и ему показалось, будто он ослышался:
– Чтобы ты убрался отсюда куда подальше. Балда! Жить не хочешь?
Юрка, прогоняя сонливость, мотнул головой.
– Куда убраться? – спросил он первое, что на ум пришло, хотя следовало бы спросить: почему?
– Да хоть бы на Ветлугу, к моей бабке. Пересидишь там, пока нас не возьмут, а потом объявишься. Тебя не тронут, ты чистый. Я так уже решил: если возьмут, запираться не стану, все скажу. А, не по мне это! Выкрутасы без толку, только зря маешься. Вон, с кражей. Крутили, крутили, а она, следователь эта, все раскопала. Что же, тут не раскопают разве? Все на рыбалку поехали, а потом Юрка с Черкесом куда-то подевались, а мы с Бугорком невинность из себя строим. Ну, Бугорок, может, повыпендривается, а мне зачем? У меня мозги другие. Да и все равно: рано-поздно, а всплывет все. А сколько до тех пор еще натворишь…
– Погоди-ка. – Юрка встал у воды на четвереньки и окунулся туда лицом, чтобы наконец прогнать сонливость, прийти в себя, понять… Откинулся, чувствуя, как сразу же посветлело в голове, снова потянулся к воде, и тут же чужая, жесткая рука схватила его за шею и ткнула вниз так, что он прижался лицом к обкатанным течением камням на дне речки. Она оказалась не такой уж мелкой, вода хлынула в уши, но это было ничего – а хватка не ослабевала!
Мгновение черного страха, удушье, рывок… но рука разжалась. Юрка вырвался из воды, со стоном хлюпнул воздуха, вскочил:
– Что?! Что ты?! – Он закашлялся.
Кролик угрюмо, без злобы смотрел на него:
– Ожил? Теперь дошло, что с тобой будет? Ты ведь и плавать не умеешь? Нет? Ну где тебе! Большой вырос, а дурной. Дождевой червяк.
Юрка сел, где стоял. И вдруг неожиданно для себя самого всхлипнул. От обиды… нет, скорее, от того, что только что пережил. И оттого, что Кролик, которого он привык считать полностью послушным Бугорку, даже его тени, говорит так непривычно презрительно, уничтожающе. И за его словами – призрак нового страха.
Кролик постоял рядом, потом вдруг присвистнул и потянул Юрку за рукав:
– Ты знаешь, сколько времени?! Эх, надо было еще вчера тебе сказать об этом! Они же вот-вот… Пойдем! Здесь где-то землянка. Побудешь хотя бы там. Может, обойдется. Рюкзак твой где?
– Там, у палатки, – промямлил Юрка.
– Ох! – Кролик злобно выругался. – Не успеешь ведь. А, пошли, не умрешь до утра без жратвы. А утром уходи: в село, в город, куда получится. И не смотри как теленок. Нет в башке ничего, так хоть меня слушайся, если жить хочешь. Пошли!
– Кролик… – слабо проговорил Юрка. – Может, вернемся? Мне бы выпить… легче бы стало.
Секунду Кролик смотрел на него с отвращением, потом замахнулся, но не ударил, а снова грубо дернул за собой:
– Иди! Перебьешься! Жив останешься – прямо в ЛТП иди, понял? Лечиться! Тряпье, ноги об тебя вытирать.
Юрка всхлипнул было снова, но Кролик, не обращая внимания, шагнул в заросли.
До землянки было рукой подать, но Кролик вел Юрку довольно долго, стараясь, чтобы тот хорошенько запомнил дорогу и смог наутро выбраться отсюда, а то с этого дурня станет забрести совсем в другую сторону. А ведь не парк какой-то вокруг, серьезный лес! Комарье заживо сожрет, да Юрка и с голоду умудрится помереть среди лета. Ладно уж, теперь Кролик сделал для него все, что мог. И если он еще успеет вернуться и застать Черкеса… Хотя нет, один Бугорок ничего не сделает. Он поделится и этим с Кроликом, как поделил на двоих ту, первую смерть. Но, может быть, Черкес сообразит… Во всяком случае, он не такая рогожка, как Юрка, есть надежда, что вместе они справятся с Бугорком.
Кролик подумал, что, может быть, лучше бы подойти к палатке тихо и наброситься на Бугорка сзади, но хрустнул валежником. А Бугорок, конечно, был настороже. И только Черкес, сидя у костра, мирно ковырялся в банке с тушенкой. Хотя при виде Кролика глаза его беспокойно забегали: что-то, видно, он все-таки учуял неладное.
Это таинственное появление Бугорка в лагере… И поспешная поездка – даже без разрешения заглянуть домой, собраться. И ночевали в парке: на электричку в Ветлужское опоздали, а домой Бугорок его не отпустил. Черкес сам не понимал, почему он так послушно потянулся за Бугорком, чего мог испугаться. Сказано-то всего было: «Домой нельзя, тебя там ждут». – «Кто?» – «Милиция».
И все. Будто подсекли Черкеса под коленками. И только тут, у костра, он подумал: а с какой радости его ждет милиция? Что он сделал? Ничего. Так почему же не спросил у Бугорка сразу, в чем дело? Для самого загадка. Привык слушаться его во всем.
Но вот появился Кролик. Один, без Юрки. И даже не предчувствие какое-то охватило Черкеса… нет, будто нехороший, тревожный, смрадный ветерок коснулся его затылка. Он невольно пригладил волосы.
А Бугорок ощутимо напрягся:
– Где Степцов?
Кролик молча подошел к костру.
– Ну? – нетерпеливо бросил Бугорок.
– Что – ну? – буркнул Кролик. – Не знаю. Понял? Пошел к ручью за водой и сгинул. Часа два назад, Я ходил искал, кричал…
– Не слышали, – тихо сказал Бугорок.
Кролик не ответил. Заговорил Черкес:
– А что, вам в протоке воды мало, чтобы к ручью идти?
«Ты бы уж лучше молчал!» – мысленно взмолился Кролик, но с ответом не замешкался:
– Не понравилась ему тут вода. Обмелело все. Мутная, сказал.
– Интересно. Всегда была не мутная, а сейчас вдруг мутная стала, – не унимался Черкес, но его трепотня беспокоила Кролика куда меньше, чем молчание Бугорка.
