Семен Резник - Амазонка
— А «маячок» не говорит об этом?
— Так ты полагаешь, что покушались на Энрико, а несчастная Дорис — случайная жертва?
— Да. Из-за того, что Галло свозил девушку на берег, ему установили «маячок»? Откуда они знали, что он посадит в машину эту девицу? Короче, это обычная разборка между семьями.
— А как объяснить гибель Джонни Переса? Может, сначала он, потом его сестра…?
— Не более чем совпадение. Тех, кто совершил эту акцию, здорово накажут. Они совершили грубейшую ошибку.
— Какую?
— Они сделались смертельными врагами сенатору Пересу. Кому хочется иметь дело с таким мощным соперником, как сенатор?
— Значит, ты уверен, что это покушение на сына дона Винченцо?
— Да!
— Хорошо! А теперь послушай вот это, — Купер прочел ему рапорт Фогса.
— Ну, как?
— Что как? — не понял Суарес.
— Как тебе этот случай с Санчесом?
— Случай как случай. Обыкновенный несчастный случай. Кстати, я выезжал туда. На протоколе осмотра и моя подпись. Я не вижу связи между двумя событиями.
— Рапорт и протокол составлен крайне безалаберно. Неужели кроме этих скупых строчек, нечего было изложить? Мне кажется, что вы заранее решили, что это несчастный случай…
— Протокол составлял не я. Там были чины повыше; я не хотел вникать во все эти передряги. Кроме того, каждому было понятно, что это несчастный случай. Это и подтвердила экспертиза, — Суарес заметно разгорячился.
— Но ты подписал рапорт и протокол?
— Да!
— Тебе не кажется, парень, что это как-то непорядочно?
— Знаешь, Гарри, не кажется. Я все делал правильно.
— Жаль, Марти, я о тебе был лучшего мнения, — с явным сожалением произнес Купер. — Ну, ладно! Во всяком случае, я не хочу навязывать тебе свое мнение. Но пойдем дальше. Если ты внимательно читал документы, то не мог не заметить одну странность.
— Какую?
— Почему следствие не заинтересовал человек, проникший на опечатанную виллу глубокой ночью? Конечно, это мог быть обыкновенный вор. А мог быть и преступник, который искал что-то в комнате. Может, какие-то бумаги. В конце концов это мог быть убийца…
— Но экспертиза однозначно… — перебил его Суарес.
— Пошла в задницу твоя экспертиза… — не на шутку рассердился Купер.
— Я спрашиваю, почему так странно расследовалось это дело?
— Его вел Августино Новы, ты у него спроси. Но, он, кажется, в отпуске.
— В отпуске? Я свяжусь с ним. Разве можно так работать?
Купер набрал номер Костанеды. К его удивлению, тот был на месте.
— К вам можно зайти? — спросил инспектор.
— Да, Гарри, заходи.
Купер положил трубку и направился к выходу.
Глава 14
Сначала был шум. Точно такой, какой издает река, низвергаясь в бездну. Хуану показалось, что вот-вот брызги достигнут его. Но он обнаружил, что стоит на берегу огромного озера, маслянистая поверхность которого казалась застывшей киноварью. Все было неподвижно. Шум прекратился, и в то же время на воду пал яркий свет. Поверхность озера заискрилась так, что больно стало в глазах. Хуан оглянулся. Кругом были горы, вершины некоторых из них скрывались в облаках. Прямо над головой висела большое черное облако, казавшееся парящей крышей. На западе, на склонах дальних гор, видимо, шел дождь. Там туманный занавес ниспадал на темные склоны. На востоке выглядывало солнце.
Удивительно, но чувство страха исчезло. Хуан сел на корточки, сам не зная почему. Внезапно вновь послышался шум. Но теперь это были голоса, сопровождаемые барабанным грохотом. Хуан прислушался и уловил нечто похожее на мелодию. Внезапно все прекратилось. Ни звука. Вдруг он почувствовал, что земля под ногами колеблется. Почва все больше и больше сотрясалась. Хуан упал, затем снова вскочил на ноги, пытаясь ухватиться рукой за куст. И тут земля под ногами поплыла, а ей навстречу хлынула темная вода озера. И Хуан оказался в воде. Течение увлекало его в южном направлении. Вода бурлила и была очень холодной. Время словно остановило свой бег, поэтому, сколько все это длилось, Хуан не знал. Он на что-то наткнулся и почувствовал боль в ноге, и в то же время вода отступала, она двигалась назад в озеро, обнажая дно, усеянное галькой. И вот он уже лежал на земле. Хуан почувствовал, что сильно озяб. Он заметил, что надвигались сумерки. Вдруг уха коснулась человеческая речь. Говорили на незнакомом языке. Хуан поднялся и шагнул в заросли, откуда слышалась гортанная речь.
Он прошел еще несколько ярдов и остановился. Прямо перед ним высилась скала. Чуть слева от Хуана чернел провал — вход в пещеру, откуда доносилась человеческая речь. Словно повинуясь чьему-то приказу, ноги сами понесли пленника к входу и он, не задумываясь, шагнул в темный проем. При этом, как ни странно, чувство страха или опасности, которое обычно выдает подсознание в экстремальных ситуациях, на этот раз молчало. Хуан не подумал даже, что ждет его в подземелье, он просто шагнул вглубь… Едва он переступил порог пещеры, на него дохнуло сыростью и прохладой. Под ногами зашуршала галька, но он смело двинулся вперед. Хуан был уверен, что ему ничего не угрожает. Словно незримый поводырь вел его, и он доверился ему. Хуан прошел в глубь скалы, и туннель резко свернул вправо.
Голоса к тому времени стихли, а туннель вдруг резко оборвался. Он вышел на платформу, небольшую и ровную. Подошел к краю и глянул вниз. Несомненно, он стоял на вершине потухшего вулкана. Внизу разверзлось дно кратера. Хуан отшатнулся от пропасти. Внезапно все исчезло. Яркий свет ударил в глаза. Как бы в тумане, Хуан увидел человека, склонившегося над ним. Медленно прояснялись черты лица. Это была та самая девушка, которая приносила ему пищу. Видя, что Хуан очнулся, она с криком выбежала вон.
«Так это был сон?» — подумал Хуан, и на душе стало легче. Он почувствовал прилив сил; голова была, на удивление ясной, хотя и немного кружилась. Хуан снова закрыл глаза, хотя спать вовсе не хотелось. Открыв глаза, он вскрикнул от неожиданности: девушка стояла прямо у постели и глядела на него. На сей раз она не испугалась.
— Кто ты? — вырвалось у Хуана.
Девушка что-то произнесла на незнакомом языке. Хуан внимательно смотрел на нее, но не понимал. Девушка была красива и выгодно отличалась от своих соплеменниц. Черты ее лица можно было скорее назвать европейскими, чем индейскими. Ростом она была повыше местных женщин, стройнее их, с крепкой развитой грудью. Она была обнажена до пояса. Миндалевидные глаза блестели на, пожалуй, несколько широковатом лице. Волосы перевязаны красной лентой. Она была разукрашена точно так же, как и другие женщины этого племени, но татуировка в виде концентрических окружностей не шокировала, а, можно сказать, даже шла ей.
Видя, что Хуан не понимает, она улыбнулась и сказала по-португальски:
— Я Аманта, твоя жена, господин!
— Жена? Моя жена? — вырвалось у Хуана. Он был поражен, потом стал так громко хохотать, что на глаза навернулись слезы. — Ты… ты моя жена? — смех не давал ему говорить. — Но кто нас венчал?
— Что такое «венчал»? Я не понимаю, — девушка потупила глаза.
— Ты не знаешь, что такое венчание? — он внезапно перестал хохотать и внимательно поглядел на девушку.
— Я… я не знаю, господин, — совсем растерялась та.
— Ты назвала меня «господин». Я правильно тебя понял?
— Да, господин, — она преданно посмотрела ему в глаза.
— Так слушай, Аманта, почему ты назвала себя моей женой?
— Так пожелал Они, — тихо произнесла девушка.
— А кто такой Они? — Хуан взял девушку за руку.
— Мудрый Они — наш вождь. Ему велели боги, чтобы я стала твоей женой.
— А ты сама хочешь быть моей женой? — Хуан притянул ее к себе.
— Я не знаю, господин. Так решил Они.
Аманта сделала попытку вырваться.
— Они правильно решил, — Хуан привлек девушку к себе. Через мгновенье она лежала рядом с Хуаном. — У тебя красивое имя — Аманта. Это перуанское, а не индейское имя. Откуда оно у тебя?
— Не знаю, господин, — тихо ответила девушка.
— Впрочем, это не важно, — произнес Хуан.
Глава 15
«Проклятый дождь», — Чак Гетти крепко затянул тесемку капюшона. Он чувствовал себя отвратительно. Прорезиненный плащ почти не грел, а капли дождя, скатываясь по нему, промочили ноги. Дрожа от холода, он забросил автомат за плечо и попытался зажечь сигарету. Оказалось, сделать это не просто. Сильный ветер гасил спички; он бросал их на землю, при этом проклиная Джино:
— Ублюдок наверняка нежится в постели, — Чак не заметил, что сказал это в слух.
— Ты о ком? — спросил удивленно Анри Сантана.
— Да это я так, — отмахнулся в сердцах Чак. Он подумал, что терпеть осталось какой-то часок.
— Я совершенно замерз, — произнес дрожащий от холода Сантана, — дай сигаретку, у меня кончились.
