Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно
Теперь обо всем этом можно было догадываться, а точного ответа не знал никто, кроме самого Мамедова. Но вряд ли он вот так захочет рассказать об этом. И уж, конечно же, не сейчас. Возможно, сейчас он стоит где-то рядом в толпе и давится со смеху над беспомощностью московских оперов.
– Возможно, я бы на эту девушку не обратила внимания. Ничего в ней такого особенного не было. Только смотрю, вон там, – показала женщина метров за тридцать до остановки, – остановилась машина. Из нее вылез мужчина и быстрым шагом подошел к таксофону. С кем-то поговорил, а потом вернулся в машину. А из нее вылезла эта девушка. Мне она показалась пьяной.
– Пьяной? Почему вы так решили? – спросил Туманов.
– Она шла, покачивалась. Улыбалась и сама с собой разговаривала. Разве трезвый человек так поведет себя?
Туманов не ответил. Соглашаться, или возражать, сейчас не имело смысла. И майор не стал отвлекаться, внимательно слушая женщину, которая продолжала рассказывать:
– В руке у девушки была сумка. Тяжелая такая. Она подошла к остановке, видно хотела повесить сумку на поручень. Народу тут полно было, но буквально за две минуты, как ей подойти, к остановке подъехало маршрутное такси, «Газель». Кто-то сел в нее. Я не села, потому что места не оказалось. Потом такси отъехала и та машина, из которой эта девушка вылезла, тоже уехала. Я еще подумала, чего, это девушка из машины вылезла и на остановку идет? Разве они ее подвезти не могли, что ли? И тут как рванет… – Женщина заплакала.
Туманов хоть и знал, что это будет неприятно женщине, но процедура опознания была необходимой частью оперативно розыскных мероприятий, и майор попросил дававшую ему показания свидетельницу, помочь с опознанием террористки.
– Да вон она лежит, – указала женщина на останки, по которым сложно было определить, что они принадлежат человеку. Скорее это можно было сделать по фрагментам одежды. Единственная уцелевшая туфля из черной кожи. Обрывки юбки. Лохмотья кофточки.
По странному стечению обстоятельств левая рука погибшей сохранилась достаточно хорошо. И посмотрев на нее, на предплечье, Федор увидел довольно странную наколку: цветок тюльпана, стебель которого был выполнен в виде мужского члена, а на нем – Дюймовочка с крылышками за спиной. Позвал Ваняшина.
Лейтенант фотографировал место трагедии, и Туманов велел ему сделать несколько снимков фрагментов тела террористки, и особенно эту странную наколку на руке погибшей девушки.
Посмотрев вдаль улицы, Федор увидел мчавшиеся на бешенной скорости две черные машины, шикарные «Фольксвагены». Догадался, кто может на таких тачках раскатывать. Обернулся к стоявшей в сторонке женщине, с которой только что беседовал.
– Спасибо вам. Можете быть свободны, – сказал Туманов женщине и шепнул Греку: – Саня, запиши ее адрес, номер телефона и скорей проводи ее отсюда. Я не хочу, чтобы фсбэшники заинтересовались ею. Давай, Грек.
– Сейчас сделаем, – пообещал Грек, беря женщину под локоток и торопливо выводя ее за милицейское оцепление.
Федор положил диктофон в грудной карман пиджака. Раздражала та суматоха, которая обещала начаться тут с приездом вельможных особ. Фсбэшники, высокопоставленные милицейские чины, прокуратура, мчсэники и плюс сюда журналисты с видеокамерами. Ну разве можно в такой обстановке нормально работать, и Туманов отошел в сторонку, наблюдая за тем, как все приехавшие, словно изголодовавшись до сенсации, наперегонки бросились за красную ленту ограждения.
Ваняшин подошел к Туманову. Встал рядом.
– Ну что, хоть что-то удалось отснять? – спросил его Федор.
Лейтенант едва не обиделся за такое недоверие майора.
– Обижаете, товарищ майор. Я почти всю пленку исщелкал.
Федор одобрительно кивнул, назвав Ваняшина молодцом.
Скоро вернулся и Грек.
– Я ее усадил в такси. Объяснил таксисту, что она участница трагедии, так он обещал подвезти ее бесплатно. Так что все путем, – проговорил он, уставившись на подъехавший «Фольксваген» из которого вылез солидный человек в строгом костюме и галстуке, и поглядел на стоящих в сторонке оперативников. Но тут же его взгляд как будто заскучал и он отвернулся.
– А вот и полковник Ефимцев. Собственной персоной, – проговорил Грек, на всякий случай спрятавшись за Федора Туманова.
В какой-то момент в толчее, творившейся возле искореженной взрывом автобусной остановки, Федор потерял из виду фсбэшника Ефимцева, но, почувствовав, как Грек нервозно зашевелился за его спиной, повернул голову в бок и увидел, что Ефимцев стоит рядом и внимательно разглядывает его.
– Майор Туманов? – проговорил Ефимцев так, словно хотел укорить Федора в том, что здесь творилось.
– Я – Туманов. С кем имею честь разговаривать? – прикинулся Федор, будто не знает, кто перед ним. Хотя сейчас Федору было абсолютно все равно, стоял ли перед ним полковник ФСБ, или сам генеральный прокурор. Присутствие здесь и того и другого, не было такой большой необходимостью. Скорее, излишеством, которое только мешало оперативникам работать.
– Полковник Ефимцев, – представился Ефимцев, наблюдая за реакцией на это майора. Но его представление не произвело на Федора ожидаемого впечатления, и это сильно разочаровало Ефимцева. И он протянул задумчиво, даже с некоторой досадой:
– Н…да.
Но чтобы уж совсем не огорчать седоволосого служаку ФСБ, Туманов проговорил с заведомым враньем:
– Очень рад, товарищ полковник.
Ефимцев на это поморщился, махнув рукой.
– Бросьте, майор. Не надо льстить.
Федор вскинул бровями и тут же вернул их на место. Угождать фсбэшному чину не собирался. В конце концов, пусть считает, как хочет. А Ефимцев пытливо заглянув Федору в лицо, сказал:
– Говорят, вы тут с какой-то женщиной разговаривали?… Ее показания на диктофон записывали?
Федор не сомневался, что среди собравшейся толпы у полковника ФСБ был свой человек, который фиксировал действия оперов и уже как видно, кое-что успел Ефимцеву шепнуть на ухо. И как хорошо, что Грек подсуетился, отправив женщину отсюда на такси.
– Да так, ничего особенного. Была одна гражданка тут.
Ефимцев недовольно пробежал взглядом по толпе. Как профессионал, он тоже хорошо понимал, что вся эта суета и гроша ломанного не стоит. Не мог понять только другого, как Туманову удалось так быстро приехать сюда. Вперед них.
– И где же она теперь? – спросил Ефимцев с недовольством, покрутив головой по сторонам, словно в надежде отыскать свидетельницу.
Федор улыбнулся, пожимая плечами.
– Да тут, наверное, где-то. Вон, сколько людей столпилось.
Ефимцев нахмурился, о чем-то призадумавшись, потом сказал:
– Дайте мне диктофон? Я хочу прослушать запись, которую вы сделали.
Федор с неприязнью посмотрел на полковника. Так хотелось, послать этого полковника куда подальше. Возможно, и послал бы, если б не Грек. Тот толкнул Туманова в бок, шепнув:
– Остынь, майор. Не заводись.
И Федор остыл. Глядя прямо в глаза полковнику Ефимцеву, сказал:
– Я же вам сказал, на пленке ничего особенного нет, что могло бы вас заинтересовать. И к тому же, я не вижу такой необходимости, чтобы давать вам ее прослушать.
Ефимцев, не ожидавший такого ответа, счел это за вызывающую наглость и изменился в лице. Сердито надулся.
– Что? Майор, вы, наверное, забываетесь? – проговорил он, как прошипел, сверкнув на Туманова своими разгневанными глазами.
Федор помотал головой.
– Нисколько, товарищ полковник.
Заметив в руке у Ваняшина фотоаппарат, Ефимцев нахмурился. Стоявшие за его спиной два здоровенных парня в таких же строгих костюмах, сейчас походили на разъяренных «доберманов», готовых кинуться на противника по первому сигналу хозяина, и недобро смотрели на Туманова с Ваняшиным. Грека словно не замечали. Впрочем, сам капитан от этого не испытывал дискомфорта. Скорее, наоборот.
– Вы должны знать, майор, что все материалы собранные вами здесь, должны лежать у меня на столе. В том числе и фотографии, – кивнул Ефимцев на фотоаппарат в руке Ваняшина.
Опасаясь, что кто-нибудь из «доберманов» может попытаться вырвать у Ваняшина фотоаппарат, Федор взял его у лейтенанта и положил в карман пиджака, со словами:
– Когда снимки будут отпечатаны, я решу, что стоит вам показать. Возможно, тут есть такие интимные вещи, которые не достойны чужих глаз, – проговорил майор шутливо, чем просто взбесил полковника.
– Что? Да как вы смеете? – взвился полковник.
– Смею, – довольно дерзко произнес Федор, – потому что занимаюсь расследованием взрыва. Более того, человек, совершивший все это, позвонил мне в кабинете и сообщил о взрыве. Поэтому, я смею.
Заложив руки за спину, полковник стоял в окружении своих «доберманов», провожая белую «девятку» оперативников тяжелым взглядом.
Когда машина тронулась, он сказал одному из стоящих возле него сопровождающих:
– Запомни номерок этой машины.
