Владимир Колычев - Бешеный волк
– Без девочки ты останешься, Степа, – миролюбиво сказал Алик. – Закроешься сейчас в своей комнате и спать. Никто не должен тебя видеть. Ты понял почему?
Степа расслабился. Понял, что Алик всего лишь без сладкого собирается его оставить.
– Понял, – с готовностью кивнул он.
– Теперь ты у нас персона «нон грата». Из дома ни на шаг. И даже из окна чтобы не высовывался. Ты меня понял?
– Понял…
– Да ты не робей. Есть у меня задумка. Если дело выгорит, «лимон» баксов снимем. Пластическую операцию тебе сделаем, паспорт заграничный оформим. Комар носу не подточит. А потом за границу тебя отправим. Куда-нибудь к папуасам на острова. Папуасок будешь жучить. Классная будет житуха, я тебе кричу!
Степу совсем отпустило. Все, уже к островам мысленно подплывает. Папуаскам рукой машет…
В дверь позвонили.
– О! А вот и наши русские папуаски прибыли! Только ты, Степа, извини, пролетаешь!
Степа кивнул и свалил в свою комнату. Серега метнулся открывать дверь.
В комнату молча вошел бугай с пресной репой. Молча обошел квартиру. Сутик паршивый, отстой ходячий! Алик с удовольствием сунул бы его мордой в парашу. Но нельзя. Внешне он законопослушный гражданин. И ни в чем не должен перечить охраннику из службы эскорта.
Сутик вошел в комнату, где только что скрылся Степа. Мельком глянул на него.
– Так, четверо вас. Как раз на четырех девочек. Так, бабки вперед. Через час приезжаю.
– Да какой через час? – дружелюбно улыбнулся Алик. – Мы повеселиться хотим. Нам на всю ночь.
– Тогда какие проблемы? Гоните штуку баксов на всех и балдейте до самого утра.
– А товар?
Товар Алику понравился. Худощавая шатенка с милой мордашкой и ногами от шеи. Он только глянул на нее, и тут же в штанах затвердело. Не слабый показатель профпригодности.
Остальные телки – ерунда. Так себе, третий сорт не брак. Но ведь они не для него, они для других. Себе он заберет самое лучшее, а что достанется его дружкам, ему наплевать.
Им бы хватило троих. Или даже двух: Серега и Толян могли бы обойтись одной. Но если в доме четыре мужика, то телок может быть столько же, больше, но никак не меньше. Таково условие фирмы эскорта. И нарушать его нельзя. Потому что все блядские конторы под бандитской «крышей». А иметь дело с братками Алик не желал. По большому счету он делал на братву с высоты фонарного столба. Но из-за мелочи связываться не хотел. Кому нужны дурные проблемы? Тем более, когда тебя ищет братва…
Шатенку звали Олей. В Алика она влюбилась с первого взгляда. Правда, это была платная любовь. Хотя, нужно отдать ей должное, она не выпячивала свой товарный ярлык. Старалась казаться скромной и даже застенчивой. Робко посматривала на Алика. Как будто первый раз замужем.
Алик поднял тост за продажную любовь, выпил и повел Олю в свою комнату. Серега и Толян со своими биксами остались в комнате. Они даже и не заметили его ухода.
Он лег на кушетку, вытянулся во всю длину. Она проститутка. И совсем не обязательно ухаживать за ней, говорить ей комплименты, ласкать и нежить. Она и без того сделает все как надо. А ты только лежи и получай удовольствие.
– Сделай так, чтобы я улетел, – скорее потребовал, чем попросил он.
Оля кивнула, встала перед ним на колени, пустила в ход порхающие пальчики. Ласки у нее улетные. Чувствовался большой опыт. Губами и языком она работала еще лучше. Вот это был настоящий кайф…
Она показала высший пилотаж. Отдалась ему во всех позах и почти во всех формах разврата. И когда все было кончено, снова стала тихой и застенчивой. И даже как будто печальной.
– У тебя на попке шрам, – заметил он.
Оля стыдливо посмотрела на Алика и слегка покраснела. Ну не артистка.
– Это от сигареты, – жалостливо сказала она.
– Кто ж тебя так? К братве на «субботник» попала?
– И такое было, – кивнула она. – Первые два раза все нормально было. А после последнего раза целую неделю в больнице лежала. Это было так ужасно…
– Веселая у тебя работка, – хмыкнул Алик.
– Веселая. Только мне совсем не весело… А сигаретой меня один придурок прижег. Знаешь, как он мне представился?
– Знаю. Джеком Прижигателем.
– Маркизом де Садом. Видел бы ты, сколько у него в подвале всяких садомазохистских штучек! Мне так страшно было. Удрать хотела. Но он Ивану двойную цену дал. Пришлось отрабатывать.
– Наручники, кожаное белье, плетки?
– Все было… Сначала я его плеткой стегала, а потом он начал. Сначала небольно. А потом как разошелся! Мне было так больно. А он смеялся… А потом он меня на специальные качели уложил. Они на цепях к потолку прицеплены. Можно на спине лежать, можно на животе. Ты лежишь, а он качает и на себя насаживает. В принципе неплохо. Но только он так в раж вошел, что сигаретой меня прижег…
– А твой Ваня ему башку не открутил?
– Не открутил. Но пригрозил, что у него будут большие неприятности.
Братвой припугнул. «Крышей». Чем же еще можно припугнуть кобеля со сдвинутой башней?
– Ну, а он что, шуганулся?
– Испугался, это точно. Извинялся долго. Денег дал. Пятьсот долларов сверху. Только для него это пыль. У него этих баксов не мерено…
– Да? Круто живет?
– Да я бы не сказала. Дом у него самый обыкновенный – одноэтажный, без прибамбасов. В самом доме все просто. Но с деньгами он легко расставался. Я так поняла, что денег у него хватает.
Алик ощутил прилив настроения. Поднялось у него. Но не на Олю. А на «маркиза де Сада». Хорошо бы его поиметь. Во всех позах и во всех формах вооруженного разбоя.
– Мне кажется, что он свои капиталы еще при социализме нажил, – продолжала Оля. – И сейчас просто прожигает жизнь. Если так, то где-то в огороде зарыт клад. Золото, баксы…
– А что, если у него бабки есть, то можно об девчонок сигареты тушить?
Алик постарался, чтобы его возмущение казалось как можно более натуральным.
– Получается, что можно, – невесело вздохнула она. – Знал бы ты, сколько всяких идиотов я повидала на своем веку…
– Давно ты уже это… Ну, работаешь?
– А уже три года. А как будто вечность прошла. Ты уж извини меня. Не должна я о личном. Мне тебя веселить надо. А я тоску тут нагоняю.
– А если мне интересно о тебе знать? Может, я не как с проституткой хочу с тобой поговорить, а как с человеком?
– Давай поговорим, разве я против.
Оля говорила, а он слушал, проникался. История стара как мир. Отец алкоголик, мать инвалид первой группы. Нужда. Панель. Трудная жизнь проститутки. Вот и весь сказ. Алик старательно изображал переживания. А Оля, оказывается, только рада была поплакаться в жилетку. Свой короткий сказ она закончила, прижимаясь головой к его груди. Веки ее были влажными от слез.
– Да-а, – нарочито сокрушался он вместе с ней. – Влипла ты в эту жизнь, как муха в дерьмо.
– Это верно, – горько усмехнулась она. – Жизнь – дерьмо.
– Знаешь, ты очень красивая.
– Правда?
– Правда… Знаешь, если бы я не знал, что ты проститутка, я бы мог влюбиться в тебя. Хотя сейчас я отгоняю от себя эту мысль, что ты проститутка. Я не хочу, чтобы ты была проституткой. Я хочу, чтобы ты была моей девчонкой.
Пришлось пришпорить себя. Чтобы не только получать, но и самому доставлять Оле удовольствия. Он мягко уложил ее на спину, провел рукой по тугой груди, ощутил, как под пальцами напрягся сосок. Оля ждала его ласки, тянулась к ней. Глаза ее закрылись, губы зашевелились в такт страстного дыхания. Она томно застонала, когда он взял в рот ягодку ее соска. И выгнула тело навстречу его языку, когда он попробовал на вкус ее пупок. А когда он входил в нее, она уже, казалось, была на вершине блаженства…
Алик посвятил ей всю ночь без остатка. Они не выходили из комнаты до самого утра. И все это время дарили друг другу себя. Оля была в полном восторге. И, казалось, была влюблена в него по-настоящему.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказал он.
На самом деле он был рад поскорее избавиться от нее. Нет, она классная девчонка. И он не прочь еще раз побултыхаться с ней в постели. Но потом, после. Сейчас так хотелось спать. Не до амуров…
– Я тоже не хочу уходить, – печально улыбнулась она.
– А еще я не хочу, чтобы ты занималась этим паскудным делом. Я не хочу, чтобы ты была проституткой.
– Думаешь, я этого хочу?
– Ну так в чем же дело? Оставайся со мной!
– Ты хочешь, чтобы я жила с тобой?
– Я хочу, чтобы ты жила только со мной. Только со мной.
– Я тоже этого хочу. Но мне нужны деньги…
– Кому они не нужны? У меня у самого сейчас с бабками туго. До последнего цента все с пацанами спустили.
– Ты думаешь, я рассчитывала сесть тебе на шею? Нет, я к этому не стремлюсь. Я свободная женщина и в состоянии сама себя содержать.
– Но для этого тебе надо выходить на панель.
– Ничего, я к этому привыкла.
– Но я к этому не привык.
– Привыкай. Завтра у меня выходной. Если хочешь, позвони.
– Конечно, позвоню. Завтра?
– Завтра.
– И ты ко мне придешь?
