Владимир Колычев - Боксер, или Держи удар, парень
– Ну, проходи, дорогой! Почетным гостем будешь!
И группу сопровождения не обошел вниманием.
– Здорово, служивые!.. Помнишь, Костя, как мы с тобой по девкам ходили, о-го-го!
– Ну ты вспомнил! Мы-то где служили, Аслан! Мы в Саратове служили. Там-то и по девкам можно… А здесь?..
– Да, Костя, ты как всегда прав. У нас тут не забалуешь. У нас тут строго… Слыхали, бойцы, вам тут ничего не светит. Наши девушки – честные. Не то что ваши, русские. Ладно, шутка.
Шутка была брошена как подачка. И совершенно не извиняла Аслана. Он считал русских женщин шлюхами. Женя испытал острое желание передернуть затвор и длинной автоматной очередью убедить его в обратном. Но сдержался… Чем уж точно отличались русские от чеченцев, так это холодной северной кровью. Долго запрягают русские. Зато чеченцы вспыхивают, как спички. Горячая у них кровь. Скажи про их женщину худо, сразу кинжал в брюхо получишь. Русский же пока растормошится, и острота момента притупится. Но уже если русский разойдется…
– Вы тоже в гости заходите, покушать с дороги нужно!
Аслан позвал к себе и солдат. Но в этом приглашении не хватало искренности.
– Да нет, они недавно обедали, – отказался за них замполит. – И вообще, на службе они.
– Капитан, дорогой, может, пусть они служат в другом месте? А то будут маячить перед домом, как столбы!
Аслан показал рукой на полуразвалившийся дом под роскошным ореховым деревом. За пышным палисадником перед покосившимся забором довольно крепкая на вид скамейка.
– Пусть там посидят. А я скажу, чтобы им покушать вынесли. Выпить чего-нибудь там…
– Им пить никак нельзя! – решительно мотнул головой Шажков.
– Да ладно тебе, Костя! Чуть-чуть можно. За мое здоровье!
– Ну, если за твое здоровье… И если чуть-чуть… – сдался замполит.
Он подтвердил решение Аслана и отправил свою охрану на скамейку за палисадник, под сень орехового дерева. Впрочем, никто и не возражал даже мысленно. Жене совсем не улыбалось стоять на дороге на виду у всех. А на скамейке спокойно, тихо. За деревьями и кустами, как за стеной.
– А что это за хата такая? – спросил Паша и заглянул за забор. – Вроде бы никто не живет. Ставни заколочены. И дверь тоже досками забита.
– Ну и хорошо, с тыла никто не ударит, – кивнул Мальцов. – Значит, так, ты, Пылеев, смотришь за правым флангом, ты, Достов, за левым… Патрон в патронник, оружие на предохранитель. Не нравится мне все это…
Жене тоже не нравилось, и он с удовольствием выполнил команду командира. Передернул затвор и нехотя поставил автомат на предохранитель.
– Да чего бояться? Нормально же все, – пожал плечами Паша. – Ну пьянка-вечеринка у людей. Что там у чеченов пьют, чачу?
– Чача у грузин. А чечены вообще не пьют. Они типа мусульмане…
– Это фундаменталисты не пьют. А эти наши, советские, эти еще как пьют…
– Какие они, к черту, советские?! Сколько они наших побили?
– Ну так и наши тоже им вкатили. Нормально же все, спокойно. Вон люди к миру тянутся.
– Поодиночке они, может, и тянутся. Но у них стадный инстинкт очень развит. Сами по себе все хорошие, а когда в стае… Один волком завыл, и все туда же… Короче, смотреть в оба! – распорядился Мальцов.
Женя наблюдал за подступами к позиции справа. Поэтому он первым увидел довольно-таки симпатичную и опрятную чеченку лет двадцати. Кроссовки, джинсы, свитер. Полное пренебрежение к местным обычаям. И улыбка какая-то чересчур смелая. Призывная, что ли…
В руках у нее поднос – три шампура с крупными кусками мяса, лепешки, поллитровка с мутноватой жидкостью. Она молча поставила поднос на пенек в двух шагах от скамейки.
– Вкусный шашлык, дядя Аслан прислал, кушайте на здоровье! – Она обращалась ко всем, но смотрела на Женю.
Очень внимательно смотрела на него. Понравился он ей.
– Спасибо, красивая! – развязно подмигнул ей Достов. – С нами или как?
– Нет, я пойду, – с сожалением вздохнула она. – Но когда надо будет, приду.
– А когда надо?
– Посуду обратно унести. Может, еще что-то принести. Дядя Аслан сказал, чтобы я о вас заботилась.
Уходила она, плавно покачивая бедрами. Чуть ли не «восьмерки» задницей рисует.
– Ни фига себе, чеченка, а как выписывает! – возбужденно заметил Достов.
– Это мне и не нравится, – недовольно глянул на него Юрка.
– Да чего тебе все не нравится? Как будто чеченцы не люди!.. Такие же люди, как и мы! И бабы у них есть гулящие. У них же кровь горячая! Они же страстные!
– Есть такое. Только их в узде держат. А если сорвалась какая, так проклятье на всю голову. Это как на зоне – один раз, и на всю жизнь опущенный. И у «чехов» так. Согрешила баба, все – сука на веки веков. Что угодно можно с ней делать. Когда война была, так их под танки бросали. Взрывчаткой обвяжут – и вперед, искупай свою вину. А все равно не искупишь…
– И откуда ты все знаешь? – не очень любезно спросил Достов.
– Да знаю, рассказывали… Короче, бойся чеченку, себя приносящую!
– А если она только самогон принесла? – не унимался Паша.
– Вылей самогон. И скажи, что лучше в своей жизни ничего не пил.
– Так это, Шажков же разрешил…
– Козел он, твой Шажков. Помнишь, как Ленку трахал. Воспользовался моментом, гад…
– Козел! – хоть раз согласился с ним Достов.
Но все же продолжил крутить свою шарманку:
– Так, может, все-таки по пять капель?
– Давай. Только ты первый, – усмехнулся Мальцов. – А мы с Женькой посмотрим, что с тобой будет. Если не сдохнешь, то и мы остограммимся. Ну чего смотришь, давай, пробуй!
– И попробую!
Достов взял один-единственный стакан, плеснул в него мутноватой жидкости. Выпил, закусил шашлыком и луком.
– Ничего вроде… Сладковато, но ничего… Кровь разжижается…
– Хорошо, если только кровь, – усмехнулся Юрка. – Как бы не пронесло тебя, Пашок!
Но с Достовым было все в порядке. Чуточку захмелел. Но умирать уж точно не собирался. И на пьяный дебош вроде бы не тянуло.
Женя и Мальцов угощались шашлыком на сухую. Мясо сочное, жирное, чертовски вкусное. Без всякого самогона настроение поднялось. И захотелось, чтобы оно поднялось еще выше.
– Ну что, давай попробуем! – первым решился Мальцов.
За ним хлебнул самогона и Женя. Термоядерная реакция в грушевом сиропе… Забористая гадость. Крепко хмель завязался. Женя выпил граммов пятьдесят, не больше, но почувствовал себя пьяным. Но с ног не валило, в сон не клонило. И на песни душевные не пробивало. Нормальное такое опьянение, спокойное.
– Что, может, еще по чуть-чуть? – предложил Достов.
– Да можно, – кивнул Юрка. – Только осторожно.
Пили они осторожно, но пол-литра как не бывало. И от шашлыка остались одни кости. Но чеченка не заставила себя долго ждать. За грязной посудой пришла. На губах загадочная улыбка, в глазах шальной блеск. Мальцов уже не замечал никакого подвоха. У самого глаза замаслились. Да и Женя вдруг осознал, что его тянет на половые подвиги. А чеченка так смотрит на него, что хоть сейчас бери ее за руку и в кусты…
– Вкусно было? – весело спросила она.
– Очень! – кивнул Паша – чуть до земли подбородком не коснулся.
– Может, еще принести? Дядя Аслан спрашивал, сказал, если вы захотите, то стесняться не надо…
– И захотим… Как зовут тебя, красивая?
– Зарема…
– А я Паша… Зарема, ты можешь еще немного выпить принести. Ну, если дядя Аслан разрешит.
– Дядя Аслан все разрешает, – многообещающе улыбнулась чеченка. – Лишь бы дорогим гостям удовольствие…
Она ушла. Но минут через двадцать вернулась. Снова шашлык, но не на шампурах, а на блюде, да и остывший уже. Зато самогона – целая плетеная бутыль.
– Это много! – покачал головой Мальцов.
– А вашего командира не скоро отпустят, – все так же призывно улыбалась Зарема. – А скоро темнеть будет…
– И что? – обволок ее огнедышащим взглядом Достов.
– Ну, вам прямо так и скажи, что? – смущенно хихикнула она и пошла в обратном направлении.
На этот раз бедрами она вихляла без всякого зазрения совести.
– Вот это засада! – с трудом пошевелил отвисшей челюстью Достов.
– Как бы самим по самое не хочу не засадили! – пытаясь встряхнуться, сказал Юрка!
– Да ладно тебе! – замахал руками Паша. – Ну прыгает у бабы по кочкам…
– Пусть прыгает… А у нас оружие… Короче, еще по одной – и баста!
Но выпили по две, прежде чем Мальцов решился вылить самогон в землю.
Стемнело. Но Зарема не появлялась. Хотя ее ждали все. Даже Мальцов. Хоть и ждал от нее подвоха, но против природы не попрешь. Долго вглядывались в темень. Может, потому глаза так быстро и устали. Женя почувствовал тяжесть в веках. И голова сонной хмарью окутывается.
– Э-э, так нельзя! – через силу сорвался со скамейки Юрка. – Так и заснуть можно!
Женя последовал его примеру. Движение разогнало засыпающую кровь, резкие разминочные упражнения вернули бодрость. И только Достов не смог подняться. Наоборот, принял горизонтальное положение – лишенный опоры, растянулся на скамейке. И захрапел…
