Владимир Колычев - Стальной мотылек
— Альбина убила Буракова? — Лида смотрела на Скважина, как будто не верила ему.
— А ты не знала?
— Нет! — Панарина так энергично мотнула головой, что в шее у нее что-то легонько хрустнуло.
— Хорошо, давай по порядку. Знаешь, когда убили Буракова?
— Да.
— В тот вечер к тебе приезжал Прихожих.
— Приезжал.
— Он сказал, что едет брать Буракова.
— Сказал, — кивнула Лида.
— Прихожих уехал, а ты позвонила Альбине. Позвонила и предупредила.
— Не звонила я ей. И не предупреждала…
— Врешь!
— Нет! Это какая-то ошибка… И я не знала, что Альбина убила Буракова. И не могла она…
— Почему?
— Ну, не знаю…
— Но ведь убила!
— А я могу вам верить?
— У нас есть видеозапись, там все видно. Как и то, что Альбина очень торопилась…
— Не могла она убить Буракова, — зависла в раздумье Лида. — Не верю я…
— А Панарина могла убить? — спросила Антонина.
— Могла, — автоматически кивнула она.
— За что?
— За что? — встрепенулась Лида.
— Ты знаешь, за что… И знаешь, как вы с Альбиной Арбатова подставляли, — криво усмехнулась Антонина.
— Подставляли?
— Помнишь, как Семен Скачкова в фитнесе побил? Было такое? Было. Ты своими глазами это видела. И как самого Семена избили, видела. Избили его, он в гостиницу возвращался, а ты как бы случайно у него на пути появилась. Случайно?
— Ну-у… Случайно, — подавленно кивнула Панарина.
— И расческу у него случайно из машины вытащила, да?
— Случайно.
— Зачем?
— Что, зачем?
— Расческу из машины вытащила зачем?
— Расческу?!
— Колись, девочка, колись, — сказал Скважин, с торжествующей насмешкой глядя на Панарину. — Это единственное, чем ты можешь себе сейчас помочь.
— Но я не знала, зачем Альбине нужна расческа.
Антонина плавно выпустила из легких воздух, едва удержав себя от того, чтобы выдуть его быстро и резко. Все, лед тронулся, сейчас хлынут признания.
— Семена расческа? — спросила она, просительно глянув на Скважина, который готовился задать свой вопрос.
Прежде всего нужно было сделать акцент на невиновности Семена, а потом уже все остальное.
Семен в больнице — под врачебным присмотром и наблюдением оперуполномоченных уголовного розыска. Ранения не очень серьезные, и для дальнейшего лечения его могли перевести в больницу следственного изолятора. А этого допустить никак нельзя.
— Ну да, Семена.
— Из машины?
— Из машины.
— А волосы с его головы срезала?
— Зачем?
— Срезала, я спрашиваю?
— Нет.
— Ну, волос и на расческе мог быть, — неловко глянув на Скважина, предположила Антонина.
— Семена волос? — спросила Лида. — Да, на расческе был волосок. Альбина очень обрадовалась.
— А ты?
— Я?!
— Очень удачное решение вопроса — переложить свою вину на Семена.
— Свою вину? Какую еще вину?
— А ты не виновата в том, что убили твоего мужа? — съязвил Скважин.
— Нет.
— И кто его убил, не знаешь?
— Ну, знаю… Альбина это сделала… — выдавила из себя Лида. — Только я ее не просила… Она мне уже потом об этом сказала. Перед фактом поставила…
— Когда потом?
— Ну, через несколько дней.
— И то, что она следила за вашим домом, ты не знала?
— Нет.
— Врешь.
— Нет, не вру… Она подъехала ко мне, вызвала на разговор. Сказала, что знает, кто убил Рому. Не призналась, что сама, но сказала, что знает, кто… Я же не дура, все поняла. А когда она это увидела, пригрозила, что меня виноватой выставит.
— Как?
— А патрон у меня при обыске найдут. Такой же патрон, из которого в Рому стреляли…
— И ты испугалась?
— Ну, понятное дело!
— И зачем она мужа твоего убила? — спросил Скважин. Судя по его выражению лица, он Панариной не верил.
— Ну, она сказала, что за Пашу отомстила, за Буракова… Что Панарин Пашу посадил.
— То есть, Бураков никого не избивал, и сажать его было не за что?
— Ну, избивал… Он откупиться мог, а Рома заблокировал его движения. Ну, Альбина так сказала…
— Это правда?
— Рома Буракова терпеть не мог. И возможности у него были.
— А почему терпеть не мог?
— Да потому что Рома знал, чем я у Паши занималась.
— Это его злило?
— Сначала не очень… Он раньше даже прикалывался над ситуацией. Сказал, что на мне женится, а сам с девчонками крутил. И с Альбинкой переспал, с Женькой. Хотел показать, что у него со мной не серьезно было… А на самом деле по уши в меня втрескался. Тогда я с ним играть начала…
— Изменять налево-направо?
— Ну, не налево-направо… Не так уж много у меня любовников было… Чисто, чтобы Рому позлить. Я же сама себя и сдавала. Он приезжал, злился… А я знала, что простит… — Лида взяла сигарету, закурила.
— А со Скачковым гульнула тоже для того, чтобы Рому позлить?
— Ну, со Скачком просто захотела. Он реальный мужик, такой же, как Арбатов. Кстати, я Семена мужу не сдавала, Рома сам о нем узнал. Может, Альбина ему позвонила. Ну, может, как-то дала знать. Она-то знала все. Следила за мной. И про Семена знала…
— И подставить его пыталась?
— Ну, не подставить, просто вы должны были взять ложный след. Ну, Альбина так сказала, что Семена реально нужно подставить.
— А в первый раз, значит, его нереально подставили? И его подставили, и тебя, — усмехнулся Скважин.
— Ну да, подставили… Но не совсем. И меня не совсем, и Семена не совсем…
— А в случае со Скачковым решила подставить совсем?
— Да, но только Семена.
— А ты согласилась?
— А у меня был выбор? Вся вина падает на Семена, а я не при делах…
— А ты при делах?
— Ну, вы же мне не верите.
— Верить суд будет, — покачала головой Антонина, — а нас факты интересуют. Значит, Альбина заставила тебя подставить Арбатова?
— Ну, в общем, да, — вздохнула Лида.
— Она убила твоего мужа, а ты ей за это помогла?
— Ну, я не очень-то и любила Рому…
— А может, дело не в этом? Может, дело в том, что накануне убийства вы с мужем сильно поругались? — заметил Скважин. — Он мог изменить завещание, и ты обратилась к киллерам…
Антонина покачала головой. Эта версия не выдерживала никакой критики. Да и сам Скважин знал, что наблюдение за Панариным установили еще до того, как Лида в очередной раз наставила ему рога. Возможно, он всего лишь хотел вывести подозреваемую из себя, расшатать линию защиты, которой она придерживалась.
— Да нет, не заказывала я Рому! — со слезами на глазах посмотрела на него Панарина. — Это Альбина все!
— Зачем?.. Чтобы за Буракова отомстить?
— Ну да!
— Зачем она тогда Буракова убила? Она пришла к нему домой, чтобы убить!
— Я не знаю. Для меня это загадка… Она Пашу очень уважала. Она была его правой рукой…
— Правой рукой?
— Ну, они вместе все крутили. Мы в их игре были пешками. Я, Женька, еще там… Альбина старше нас была. Она говорила, что мы должны относиться к ней, как к старшей сестре. Только не сестрой она была нам, а коблой… ну, в смысле, надсмотрщицей… — нервно поправилась Панарина. — А старшей сестрой она стала после того, как Пашу посадили. Там без него все развалилось, они с Женькой не знали, что делать, к нам подались. Ну, мы с Ромой уже вовсю жили… Эти сучки отбивать его стали от меня… Ну, Рома сначала этим пользовался, а потом сплавил их. Женьку к Скачку отправил, а Альбину к Ветряку. Ветряков освободиться должен был, кто ж знал, что ему за «мокрое» добавят…
— А ему добавили. И Альбина потеряла к нему интерес. Или нет? — проницательно посмотрел на Лиду Скважин.
— Ну, я не знаю… Она на этот счет ничего не говорила… Да и пропала она после того, как к Ветрякову съездила… Я так поняла, она свою банду сколотила…
— Какую банду?
— Ну, я не знаю…
— Заказные убийства?
— Ну, может быть… — Лида отвела взгляд в сторону.
— Что она об этом говорила?
— Ну, напрямую ничего… Сказала только, что за ней такая сила, что я и дня не проживу, если ее сдам…
— Бураков имел отношение к этой силе?
— Ну… Она поддерживала с ним связь… Но главным он там быть не мог. Альбина сама свою систему построила, без него…
— Зачем она Скачкова убила?
— Она сказала, что двух зайцев надо убить: Скачкову за Женьку отомстить, и на Семена вину за Панарина свалить…
— Кто стрелял в Скачкова?
— Не знаю, подробностей я не знаю, Альбина меня в них не посвящала.
— А где она может скрываться?
— Без понятия… Как забрала у меня расческу, там больше не появлялась. Мы с ней после этого не виделись.
— А кто предупредил ее, что мы едем за Бураковым?
— Я не предупреждала.
— Хорошо, ты ее не предупреждала. Зачем она тогда поехала убивать Буракова?
