Соленый волк - Владимир Григорьевич Колычев
Звонил Макс.
— Утро доброе! Артем Иванович? — спросил он.
— Доброе… — кивнул Малахов. И вдруг понял, что Ева уже в седле. И уже в движении, медленно разгоняя коня. При этом она озорно и коварно улыбалась. Знала, что не хватит у него воли остановить ее. — Очень доброе.
— А мы тут человека с родинкой обнаружили. Задушили его. И из машины выкинули.
— Задушили? — Артем тоже чувствовал, что ему не хватает воздуха.
— В кочегарку его везли сжигать. Дементьев перехватил.
— Какой еще Дементьев?… А-а!..
— С вами там все в порядке?
— Преступников задержали?
— Да нет, не смогли. Но тело они сбросили. Думали, что не уйдут.
— Номера запомнили?
— И даже владельца установили. Машина принадлежит потерпевшему.
— Это очень хорошо.
— Что хорошо? Как мы теперь на преступников выйдем?
— Все равно хорошо.
— Есть предположение, что были люди Борщевика.
— Очень хорошо!
— Да, но это всего лишь предположение. Вилами по воде… Я вас там не отвлекаю?
— Я тебе перезвоню!
Артем и хотел вернуть телефон на тумбочку, но не смог удержать в руке, а, выронив, даже не стал смотреть, куда он упал. Все равно. И служба его сейчас мало интересовала. И до человека с родинкой не было никакого дела.
У самой финишной черты Ева перешла на галоп, в затяжном прыжке взяла барьер. И он испытал чувство полета, и она, и ленточку на финише они сорвали вместе…
— Уходишь? — в изнеможении спросила она.
— Ну, если ты приглашаешь, вечером вернусь.
— А что я сейчас, по-твоему, делала?
— От такого приглашения отказаться невозможно, — улыбнулся Артем.
— Ты только там сильно не бегай.
— За кем?
— Ну, кого вы там не задержали?
— Ну да…
— Кого вы там не задержали?
— Преступников.
— И все?
— Ты хочешь знать, каких преступников?
— Все равно каких. А не все равно, что ты не доверяешь мне.
— Доверяю.
— И думаешь, что у нас с Козоевым этим что-то было.
— Если что-то будет, назову Дездемоной, — лаконично предупредил Малахов.
— Да? — ожила Ева.
Приподнялась, села, опираясь на руку. Яркая улыбка, солнечный взгляд. Она совсем не походила на роковую женщину.
— Терпеть не могу, когда меня ревнуют!
— Мне кажется, что ты хотела сказать что-то совсем другое.
— Но мне нравится, когда меня ревнуешь ты… Но если ты вдруг считаешь меня своей собственностью… — Ева замолчала, призывая Артема продолжить разговор.
— Если считаю, то что?
— Не надо считать меня своей собственностью.
— Хорошо.
— Не хорошо!.. Хорошо, когда я твоя собственность. Но это еще нужно заслужить!
— У меня есть соперники?
— Дело не в этом! За женщиной нужно бегать! Женщину нужно добиваться!.. За женщину нужно сражаться!
— Если есть соперник.
— Соперника нет. А сражаться тебе придется со мной. Ты даже не представляешь, какая я вредная! Это сейчас я хорошая, а вечером еще неизвестно, что будет.
— Ничего, объездим.
— Как ты сказал?
— Как сказал, так и будет.
— Хорошо бы… — сказала и задумалась Ева. — У меня, конечно же, были мужчины… И замужем я была.
— Но ты же Лазарева.
— А ты думаешь, мне бы дали взять фамилию мужа? Игорь пытался настаивать… — Ева махнула рукой, давая понять, что ей неприятно вспоминать.
— Не смог?
— Не смог. И очень быстро смирился. А я разочаровалась в нем еще быстрее… Ты, кажется, куда-то собирался?
Артем кивнул, поднялся. Ева лежала, наблюдая за ним, кивала, в чем-то соглашаясь с собой. Потом тоже поднялась.
Они вышли из спальни, а там сразу бассейн, вернее, притока, в него впадающая. Широкая притока, три человека плечом к плечу могут плыть, а бассейн еще больше, он чуть ли не пол-этажа занимал — там же зона для загара, бар под стеклянной крышей и видом на город с высоты птичьего полета. Шезлонги чертовски удобные, а главное, крепкие, Артем вчера это испытал вместе с Евой. И привел ее в полный восторг.
Они направились к бассейну, но свернули к лифту и спустились в обеденную зону, а там, в столовой, уже хлопотала девушка в черном платье с белым передником, тихая как мышка. Ева велела подать завтрак, но сама за стол не села. Улыбнулась Артему, попрощалась до вечера и ушла, послав ему воздушный поцелуй. А ему почему-то показалось, что прилетел воздушный плевок.
Он и хотел отказаться от завтрака, но решил не обижать девушку, которая его приготовила. Яичница, обжаренные колбаски, тушеная фасоль с грибами, томаты черри, листья салата… Словом, английский завтрак. Как оказалось, очень вкусно. И кофе. Артем попросил у Вики, так звали девушку, тройной эспрессо — для тяжелой после вчерашнего головы.
Он уже заканчивал, когда появилась Лика. Сегодня она говорливостью не отличалась. Вежливо, но без души поздоровалась, провела Артема к лифту, пожелала счастливого дня, на этом их общение и закончилось.
Как оказалось, пентхаус он мог покинуть и через подъезд, и через торговый центр. На какую кнопку нажмешь, туда лифт и доставит. Артем выбрал уже опробованный вариант.
Парадная пустовала, охранника Артем увидел у входа в подъезд. Кожушков, похоже, сменялся, а на пост заступал его знакомый. Видно, парни вышли покурить на дорожку.
Артем открыл дверь и услышал незнакомый голос.
— И этот тоже мент?
Кожушков собирался ответить, набирал в легкие воздух, в эмоциональном подъеме глядя на собеседника. Но, увидев Малахова, прикусил язык, из чего следовал вывод, что речь шла о нем.
Артем скупо кивнул в ответ на приветствие, прошел к своей машине, завел двигатель, выехал со двора, огороженного кованым забором. Но совсем уезжать не торопился, припарковался к месту с видом на подъезд дома.
Он думал, что Кожушков сядет в свою машину, но нет, он вышел со двора пешком. Артем подъехал к нему, опустил правое переднее стекло, посигналил и поманил к себе пальцем.
— Садись, подвезу.
— Да я здесь недалеко. — Кожушков махнул вдоль улицы.
— Знаешь, что такое привод в полицию?
— За что?
— Там и узнаешь… Садись, пока я добрый.
Кожушков пожал плечами, открыл дверь. Пока он усаживался, Артем вывел на экран смартфона фотоснимок Тимура Козоева.
— Знаешь такого?
— Да нет.
— Зачем врешь?
— Да не вру!
— Врешь! — Малахов ничуть не сомневался в том, что говорил, и Кожушков это понял.
— Нельзя нам говорить.
— Знаешь, что с тобой будет, если я займусь тобой всерьез?
— Ну, может, и видел.
— А что за мент у Лазаревой был?
— Какой мент?
— Женя, не буди во мне зверя!
— Но я не знаю, о чем разговор!
— Заметь, я запомнил твое имя. А почему? Потому что я все запоминаю. Все!.. Я очень злопамятный, Женя. И очень мстительный. Самому страшно становится, как подумаю, что я могу с тобой сделать.
