Валерий Ефремов - Власть ножа
Все это вынудило Гусманова воздержаться от излишней, как ему тогда казалось, откровенности. Он не сообщил гувэдэшнику ни о наезде рэкетиров, ни об украденных у него лично шестистах тысячах долларов. Хисам Хисамович сослался на свое тяжелое физическое состояние и попросил подполковника зайти через день-два. Гусманов рассчитывал за это время определить свою позицию. Однако подполковник больше его так и не посетил. Лежа на больничной койке, директор Кунцевского отделения «Промбанка» усиленно штудировал все газеты, подробно освещавшие налет бандитов на его родную финансовую структуру. Из них он почерпнул полезные и приятные для себя известия. Оказалось, что погибли не только все налетчики, но и два оказавшихся в это время в банке рэкетира из так называемой никулинской бригады, по кличкам Толян и Багор. Фотографий убитых никулинских бандитов опубликовано не было, но Хисам Хисамович хорошо запомнил прозвище «Багор» — именно так называл один рэкетир другого, когда они заявились к директору в кабинет. Получалось, что следствию неизвестно о долларах, принесенных бандитами в банк. Правда, Гусманов не пересчитал эти деньги, но, по словам одного из этих так называемых братков, в кейсе находилось «сто штук». И, поскольку на тот момент рэкетиры полностью контролировали ситуацию в его кабинете, врать им никакой нужды не было. Выяснилось также, что руководители операции по освобождению заложников и нейтрализации налетчиков поступили очень хитро: они выдали бандитам выкуп в размере миллиона долларов, усыпив их бдительность, и сразу же провели молниеносный штурм банка. В результате удалось вернуть и деньги — правда, в испорченном виде. Вот именно эта часть опубликованной в прессе информации смущала Гусманова. Дело было не в том, что деньги оказались чуть ли не сваренными в кипятке — раз они не сгорели, их можно обменять. Смущало другое: речь шла именно о возвращенном центробанковском миллионе долларов, а также о нескольких сотнях тысяч рублей (точная сумма не указывалась) из «Промбанка». А где же ещё семьсот штук баксов — его, Хисама Хисамовича, и рэкетиров? Похоже, менты и эфэсбэшники решили вознаградить сами себя за успешное проведение операции? Наконец Гусманов определился — он найдет подполковника Фролова и расскажет ему все как есть. В конце концов, этот Фролов не из налоговой инспекции-полиции, он — мент, ему происхождение принадлежащих Хисаму Хисамовичу долларов вряд ли нужно доказывать с документами в руках. Кроме того, Гусманов — все же финансист, крутится в бизнесе больше десяти лет, а за это время некоторые особо шустрые ребята сумели сделать миллиарды. Так что вряд ли какие-то шестьсот тысяч долларов вызовут у милиции серьезные вопросы. А на рэкетирские деньги он, пожалуй, претендовать не будет. Вдруг они украдены из какого-нибудь банка и у купюр переписаны номера? А может, баксы и того хлеще — фальшивые? Нет, рисковать не стоит. Вернувшись домой, он сразу же позвонил в ГУВД и попросил телефон подполковника Фролова. После всяческих проволочек ему дали-таки нужный номер. — Здравствуйте, господин Фролов, — бодрым тоном начал разговор финансист, — вас беспокоит директор Кунцевского отделения «Промбанка», подвергшегося не столь давно нападению грабителей, Гусманов Хисам Хисамыч. — Добрый день, господин Гусманов. Вы уже выписались из больницы? — осведомился подполковник, но в его голосе банкир не уловил и капли интереса к своей персоне. — Спасибо. Я только что вернулся домой и сразу решил позвонить вам. При встрече с вами в больнице я не мог, к сожалению, дать полноценные показания из-за сильной головной боли, но теперь со мной все в порядке, и я мог бы это сделать теперь. — Боюсь, что в ваших показаниях уже нет особой нужды, — все тем же тусклым тоном произнес Фролов. — Дело закрыто. — Вот как? — удивился банкир. — Когда? — Вчера. Вероятно, эта информация есть в сегодняшних газетах, подумал Гусманов, но он ещё не читал свежую прессу. — Скажите, пожалуйста, а все похищенные деньги найдены? — Насколько мне известно, центральный офис «Промбанка» проводит аудит вашего отделения. По его окончании и выяснится — что к чему. Могу только добавить, деньги, которые были на руках у бандитов, возвратятся к тем, у кого они были похищены. Миллион долларов уже передан Центробанку, а около миллиона рублей вы можете получить в установленном порядке. Запишите номер телефона, куда следует обратиться. — Спасибо. — Гусманов зафиксировал на листке бумаги продиктованные ему семь цифр и спросил: — И это все? Больше никаких денег обнаружено у похитителей не было? — Нет. А в чем дело? — Хисаму Хисамовичу показалось, что голос подполковника Фролова вроде как несколько оживился. — Дело в том, что из моего личного сейфа в офисе банка убитыми позже налетчиками похищена большая сумма денег. — Большая? Сколько же? — Теперь Гусманов отчетливо ощутил, что его информация всерьез заинтересовала гувэдэшника. — Шестьсот тысяч долларов, — выдохнул он. — Но и это ещё не все… — Вы можете подъехать на Петровку? — перебивая его, быстро спросил Фролов. — Когда? — Сейчас. Я закажу пропуск на ваше имя. Через сорок минут Гусманов уже сидел напротив подполковника в его кабинете и рассказывал свою печальную историю. Внимательно, не перебивая, выслушав Хисама Хисамовича до конца, Фролов задал совершенно неожиданный вопрос. — Вы на колесах? — Да, — не сразу, несколько растерявшись, ответил пострадавший. — Поехали в Генпрокуратуру. Это рядом. Здесь, однако, их поджидала досадная неожиданность: заместителя Генерального прокурора Шигарева, к которому хотел прорваться на прием Фролов, не оказалось на месте по неизвестной даже для его секретаря причине. — Ну что ж, пойдем к Вадиму, — буркнул под нос подполковник. У кабинета следователя Юрченко, занимавшегося делом «Промбанка», Фролов остановился. — Подождите меня, пожалуйста, несколько минут, — обратился он к Гусманову. — Я проясню ситуацию. Вон там можно расположиться, — подполковник указал на несколько стульев в глубине коридора. Хисам Хисамович последовал его совету. — Привет, Вадим. — Фролов зашел в кабинет и по-свойски обменялся со следователем рукопожатием. — Здравствуй, Юра. Садись, если надолго, — усталым голосом отозвался Юрченко, отрываясь от кипы бумаг на столе. — Как сказать, — произнес подполковник, усаживаясь все-таки на стул. — Есть новые данные по делу об ограблении «Промбанка». — Неужели задержали Фариду? — ещё более потускнел голос следователя. — Нет, но поступило заявление от директора Кунцевского отделения «Промбанка» Гусманова. Его во время налета ограбили лично. — И много взяли? — осведомился Юрченко без видимого интереса. — Шестьсот тысяч долларов. Кроме того, бандиты забрали у него сто тысяч долларов клиентских денег. Следователю последняя фраза была непонятна — чего ради директор банка держал финансовые средства клиентов в своем кабинете? Но он не стал требовать объяснений, поскольку не хотел заниматься заявлением Гусманова в принципе. Ведь ясно, чего пришел добиваться Фролов — пересмотреть решение о закрытии дела «по вновь открывшимся обстоятельствам». Но вчерашнее решение заместителя Генерального прокурора Шигарева, по сути, ставило точку в этой истории, а озабоченный собственной карьерой достаточно молодой следователь категорически не желал ни в чем противоречить начальству. — А зачем ты пришел ко мне? — после довольно продолжительного молчания спросил Вадим Юрченко. — Шигарева нет на месте, вот к тебе и пришел. — А причем тут Шигарев? — Как — причем? — подполковник ещё не понимал, к чему клонит сотрудник прокуратуры. — Он же закрывал дело о «Промбанке». — Верно. Но что ты хочешь от него или от меня?
— Открыть дело, естественно, — пожал плечами Фролов. — Ведь вскрылись новые обстоятельства. — Но я не вижу здесь никаких новых обстоятельств. — Как не видишь!? — разгорячился подполковник. — Ведь из банка бесследно исчезли семьсот тысяч долларов! — Исчезли не из банка. Исчезли у частного лица, заявление которого ещё следует должным образом проверить, прежде чем завести новое дело. Но это будет именно новое дело, а не то, которое вчера закрыли, — о разбойном нападении на «Промбанк», сопутствующих убийствах и так далее, — назидательным тоном пояснил следователь.
— Ну что ж, открывайте новое, — немного подумав, согласился подполковник.
Ему, в принципе, было почти безразлично, как это дело будет называться. Ограбление Гусманова произошло все равно в «Промбанке», а значит, он, Фролов, может проводить любые необходимые следственные действия и оперативные мероприятия, чтобы доказать свою версию событий в тоннеле, чего его душа прямо-таки жаждала. — Но Генеральная прокуратура занимается более серьезными и социально опасными делами, нежели ограбление частных лиц, — почти торжествующе произнес Юрченко. — Пусть этот Гусманов обращается в городскую прокуратуру. Подполковник вяло попрощался со следователем и вышел из кабинета с расстроенным видом. К заявителю, однако, он подошел с деловым выражением на лице, которое как бы заверяло потерпевшего, что все идет по плану. — Теперь надо ехать в городскую прокуратуру, — объявил он. — Где это? — На Новокузнецкой.
