Анатолий Галкин - Пятый туз
Это был высокий плотный мужчина с открытым лицом и постоянно блуждающей улыбкой.
Правда, его глаза настороженно и воровато бегали… Лобачев успел подумать, что Бондарь очень плохо разбирается в людях.
Впрочем, в них никто и никогда не может разобраться до конца. Такие глаза могут быть и у честнейшего человека.
– Вы ко мне? Я очень занят… Очень много работы!
– Я на одну минуту… Я вас, уважаемый Борис Николаевич, больше часа не задержу… Я здесь покурю, пока вы посмотрите документы из папки номер один.
– Что в ней? – Татаринов стоял неподвижно, холодно вглядываясь в лицо посетителя.
– Да вы сами посмотрите. – Лобачев небрежно бросил папку на стол. – Там ваш послужной список, адрес, план квартиры, где, очевидно, деньги лежат. А еще, паспортные данные, информация из ГАИ о вашем железном коне и другая мелочь – где дочь учится, где жена бывает, родственные и иные связи… Что вы так этой папки боитесь? Берите, у меня еще много таких.
– Я не буду с вами разговаривать без своих друзей.
– Без вашей крыши?
– Да, без моей крыши!
– Но вы уверены, что она у вас на месте? Я думаю, она у вас поехала. Вы поинтересуйтесь, что у меня во второй папке, в третьей, в четвертой. Полюбопытствуйте, для приличия. – Лобачев резко швырнул на стол папку с номером два. – В этой папке первая порция ваших долговых расписок, договоров и прочее. Здесь на двести тысяч!.. Неужели вы будете беспокоить ваших занятых друзей?.. А если они пойдут на стрелку, то после разборки вы и долги все заплатите, и им отвалите круглую сумму за беспокойство… Везде есть своя справедливость.
– Что вы хотите?
– Я хочу?! Я ничего не хочу. – Лобачев небрежно развалился в кресле. – Вы садитесь, господин Татаринов… О чем это я? Да, хотеть сейчас очень вредно. Опасно хотеть. Друг у меня был – очень много лишнего хотел. Так у него в квартире что-то взорвалось. Очень были пышные похороны… Ну вот вы и побледнели.
– Что вы хотите?
– А вы понастойчивей!.. И правильно. Я действительно кое-чего от вас хочу… Я хочу, чтобы вы не думали дергаться, а стали мне помогать. И тогда я ликвидирую ваши долги… Вы даже можете получить некоторую дополнительную сумму для поддержки штанов.
– Что вы хотите?
– Вы мне нравитесь, Татаринов. Вы хотите знать детали, а сами даже не сказали, что готовы добровольно помогать мне во всем.
– Я готов…
– Подробнее!
– Я готов помогать вам… добровольно.
– И не думайте, что я обрадовался. Я не ожидал другого варианта… Вы еще счастья своего не понимаете! Счастливчик… А я обещал вас больше часа не задерживать. Давайте к делу!.. Мне надо крепко наказать Игоря Савенкова. Это ваш друг?
– Бывший!.. У меня на него тоже большой зуб имеется.
– Я знаю. Он бросил вас в трудную минуту, а я поддержу. И вместе накажем нехорошего человека. Вы можете посетить его офис в Беляеве?
– Могу.
– Мне на первый раз нужна его записная книжка. Несколько написанных им документов, рукописных разумеется, и еще вот это.
Федор вынул два деревянных брусочка размером с толстый карандаш. Не надо быть шпионом, чтоб понять, что это элементарные «жучки».
– Эти игрушки надо прикрепить в местах, где можно ожидать важных разговоров… Здесь на боку клеевая полоска… Под стол можно. Но очень аккуратно! Нельзя проколоться… Я понимаю, что это очень сложно…
– Ничего сложного. Мы можем к ним вместе зайти. Ночью.
– Не понял…
Татаринов открыл ящик стола и, порывшись в куче коробочек, скрепок, старых авторучек, положил перед Лобачевым массивный сейфовый ключ.
– Это от их нового офиса… От новой двери. Они только вчера ее поставили.
Федор впервые посмотрел на Татаринова с удивлением и восхищением. Похоже, что он его недооценивал. Похоже, что этот Борис не мелкий жулик, а достаточно крупный…
– Я с вами вожусь, Татаринов… Мы с тобой, Борис, большие дела будем делать… Визит в «Сову» назначаю на сегодня. В полночь!.. Давай, друг Борис, уточним место встречи.
* * *Всю дорогу из Химок Галаева оживленно болтала, но, переступив порог Вариной квартиры, вдруг замолчала.
Медленно пройдя в большую комнату, она остановилась в изумлении. Выражение ее лица подтверждало меткость грубоватой народной характеристики такого состояния – «челюсть отвисла».
И было от чего отвиснуть… Комната напоминала маленький экзотический музей или питерскую Кунсткамеру.
Раиса Павловна долго не могла отвести взгляд от трехметровых змей. Готовые к прыжку деревянные кобры с горящими глазами разместились на фоне огромной шкуры зебры… Рядом на стене теснились африканские маски, раскрашенные щиты, копья.
Не было ни одной похожей вещи!..
Неброское резное красное дерево и крокодиловая кожа перемежались с яркими пятнами из леопардовых шкур или пучками перьев экзотических птиц.
Галаева медленно подошла к стене и осторожно дотронулась до массивного копья с каменным наконечником, украшенным в верхней части букетом из хвоста антилопы.
Рядом висела набедренная повязка и богатый головной убор вождя племени…
Раисе вдруг захотелось сбросить с себя все, нацепить этот поясок с полосками звериных шкурок, надеть эту элегантную шляпку и, размахивая копьем, скакать вокруг костра.
Галаева резко повернулась и увидела, что Варвара стоит в дверном проеме и наблюдает за ее реакцией.
– Ты на себя это когда-нибудь надевала?
– Нет.
– Зря!.. Давай, когда все это утихнет, поедем в лес, разведем костер, наденем на себя все это и будем беситься… Все поедем. И Липкина возьмем, Олега, Игоря…
– Надо только побольше крема для обуви захватить, темно-коричневого. – Они переглянулись и рассмеялись, представляя картину вселенского шабаша.
Галаева продолжала осматривать маленький музей.
Одна из стен была явно пиратской. На ней разместились мушкеты, сабли, кинжалы, абордажные крючья, веревочная лестница. Под самым потолком, завершая композицию, было прикреплено черное полотнище «веселого Роджера» с лохматыми краями и тремя дырками от пистолетных пуль.
– Это все настоящее? – не удержалась Раиса Павловна. – Флаг этот, ружья?..
– Очень мало настоящего. Почти все – бутафория. Хорошо сделано, под старину… Специально коптят, пачкают, царапают, но все – бутафория… Правда, есть несколько вещей старинных. Вот этот пистолет – дуэльный, из мастерских Липажа… Но он не пиратский. Это пушкинские времена.
– И это все вы там покупали, в Африке, в Индии?
– Что-то сами, что-то нам дарили друзья… Муж у меня любил это. А мы так много по миру поездили. Успели…
– Варя. А муж? Он…
– Погиб… Давай не будем об этом… Завтра на новую квартиру поедем. Я вот что тебе не сказала, Раиса Павловна: нам удалось только однокомнатную квартиру снять.
– Ну и что?
– На два месяца.
– Ну и что?
– Тебе придется долго с Липкиным в однокомнатной квартире жить.
– Ну и что?
Подобранная в такой спешке квартира находилась в поселке Воскресенское.
Для «Совы» неоспоримое преимущество было в ее близости от Москвы и наличии городского телефона.
Старые кирпичные пятиэтажки располагались на краю городка. Окна квартиры выходили в парк с огромными столетними липами. Вероятно, где-то рядом должна быть барская усадьба или то, что от нее осталось.
Поскольку все необходимые инструкции были даны еще в Москве, то уже через двадцать минут после приезда Илья понял, что им с Варварой «пора и честь знать».
Он решительно положил на стол ключи:
– Загостились мы… Навестим вас послезавтра. Через день будем приезжать. А вы – ни шагу в Москву. Телефон не используйте. В крайнем случае – связь через мою сестру…
– Илья Николаевич, – Галаева кокетливо подняла на него глаза, – когда экзамен будем сдавать?.. Вы нам уже две лекции прочитали, передали памятку, а сейчас вроде последней консультации… Когда экзамен-то?
– Да, я повторяюсь… Хотя и экзамен бы не помешал!.. Я вот когда на границе служил, то постоянно, бывало, десять раз кому-нибудь говорил: стой здесь, смотри на море. Проверяешь его через час: он лежит и смотрит на горы… Поехали, Варвара. Пусть ребята устраиваются. Привет!
Галаева первый раз осталась наедине с Липкиным. Первый раз после необыкновенного спасения на даче…
Она хорошо помнила его ошалевшее лицо, когда он с букетом подполз к решетке подвального окна.
Она помнила его мальчишескую гордость, когда он связал ее тюремщика и сверху вниз посмотрел на поверженного противника… Точно, что мальчишескую! А сколько ему лет? Тридцать или уже тридцать пять? А ей всего сорок пять…
Он действительно спас ей жизнь!.. Ее через день или два очень просто могли… ликвидировать… И лежала бы она сейчас в лесочке…
– Итак, Аркадий, что будем делать?
– Время позднее… Вина нам не оставили – новоселье переносится на завтра. Сейчас надо чай готовить и спать.
– Вот об этом я и говорю. Я на кухне спать не буду.
