Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова

И как бы в подтверждение мыслей Виноградова прозвучало:

— Пользуясь известным постулатом, скажу: налицо революционная ситуация. Очевидно, что «низам» все до смерти надоело, не менее очевидно, что и «верхи» уже не могут контролировать ситуацию… Вот Михаил Анатольевич описал мне в целом ситуацию в вашем городе, вы ее знаете не хуже!

Нахал, подумал Виноградов, вот твое писарское высокомерие и проявилось. Что значит — «не хуже»? Мы ее на своей шкуре чувствуем… Это на наших глазах начальники сначала пестуют разветвленную преступную инфраструктуру города, а затем с бухты-барахты, к очередной политической кампании сажают тех, на ком держалось хоть какое-то подобие стабильности — Тамарина, Старышева… Кидают братьев-омоновцев против черных — а потом отдают их со всеми потрохами, с кепками-дубинками, прокуратуре. Из органов вышибают лучшие кадры, а замполиты как протирали штаны — так и продолжают… Фашисты, сионисты, коммунисты, националисты и прочие патриоты — кого сажать, кого не сажать? Тут не только у сержантов голова кругом идет! Устроили, понимаешь, единый фронт против злополучных торговцев с Кавказа, лишь бы люди опять на Смольный и Таврический не пошли.

— На кого же опираться? Где та сила, которая способна вытащить страну из кризиса? Армия? Нет, не те времена, да и армия не та, даже если захватит власть… Что там говорить, и так ясно. Рабочий класс, крестьяне, интеллигенция? Ну, это мы уже проходили, комментариев не нужно. Госбезопасность? Сами понимаете — нет… — Виктор Евгеньевич сделал уместную и строго дозированную паузу. — Только органы внутренних дел, милиция способны взять и с честью выполнить эту миссию! Мы есть везде, нас достаточно много… Техническое оснащение, каналы связи, структура управления, вооружение, наконец — по каждому из этих показателей в отдельности мы, разумеется, уступаем чекистам и армии, но в целом… Обширная сеть источников информации, даже вся пресса, что тоже немаловажно! А кадры? Кто, скажите, лучше оперативника ОБХСС знает бреши в экономике на своем обслуживаемом участке? Кто лучше знает взяточников, расхитителей, просто хреновых руководителей? А уголовный розыск? Этим бы ребятам чуть бы больше правовой свободы — и улицы наших городов превратятся в места не только красивые, но и безопасные… Вы извините меня за прописные истины, если бы они были вам не знакомы — мы сейчас не сидели бы здесь. Именно такие, как вы, образуют сейчас становой хребет Движения, координационный совет которого я представляю, а в недалеком будущем возглавят командные структуры обновленной Державы!

— Знаешь, что мне все это напоминает? — шепнул Виноградов соседу.

— Ну?

— «Союз меча и орала»… Ильф и Петров… «Я дам вам парабеллум»… Вы в каком полку служили?

— Ты что, Саныч, дурак? — вскинулся недоуменно Анатолий.

— Ага, — бесхитростно подтвердил Владимир Александрович. При такой постановке вопроса он никогда не спорил.

На утренней зорьке все отстрелялись одинаково плохо.

— Как тебе?.. Я не про охоту. — Фомин утрамбовывал в багажнике рюкзаки, и Виноградов даже не сразу понял, что приятель обращается к нему.

— Я понял… А никак. Игры со спичками в детском саду.

— Ну да-а, — вздохнул омоновец. — Но что-то делать надо?

— Надо… Да-да, иду! — Владимир Александрович подхватил закопченный котелок, кружки, несколько ложек и заторопился к берегу, повинуясь приглашающему жесту Михаила Анатольевича.

Через несколько минут посуда была вымыта, но ни тот, ни другой не торопились вернуться к машинам.

— Что решили, Владимир Александрович?

— Согласен.

— Все взвесили?

— Мы ж не дети, товарищ полковник… Авось пронесет.

— Не пронесет.

— Да это я так, сам понимаю… На вас не рассчитывать, так?

— Не рассчитывать. Шансы на то, что после этого вас оставят в органах, — почти нулевые. При большом везении придете в себя участковым где-нибудь в области.

— Да-а… Ладно, давайте!

— Держи, капитан.

Из-под ватника появился бело-голубой полиэтиленовый пакет, небольшой, но, судя по всему, довольно тяжелый. Виноградов аккуратно принял его, отогнул край. Взглядом выхватил плотную белизну упаковок, строчки типографского шрифта…

— Проверяли?

— Сам. Лично. Все чеки — подлинные. Ровно три тысячи пятьсот.

— Расписку надо?

— Нет.

— Тогда все. Как договорились.

— Ни пуха!

— К черту! Я первым вернусь, не возражаете? — И Виноградов, рывком поднявшись, направился в сторону охотбазы.

2

Едва ступив на перрон, Владимир Александрович оказался в крепких и довольно бесцеремонных объятиях.

— Товарищ полковник! Город-герой Приреченск приветствует доблестную питерскую милицию!

Черная щетина усов дважды, по местной традиции, ткнулась в щеки Виноградова, и старинный приятель Сергей Кинчев отпустил наконец гостя. Пахнуло вином и хорошим одеколоном.

— Вольно! Та-ак… Выглядишь неплохо, толстый, загорелый… Усы на месте, а с этим как? — Владимир Александрович ткнул неожиданно сложенной в горсть ладонью в низ живота встречающего.

— Порядок! Никто не жалуется… — самодовольно хохотнул Кинчев.

— А салют где? — капризно огляделся Виноградов.

— Чего-чего, а этого у нас хватает. Даже слишком, — произнесла приблизившаяся женщина лет пятидесяти, полная, с усталыми умными глазами и тяжелым пучком собранных на затылке седоватых волос. — Римма Ивановна! — представилась она.

— Очень приятно.

— Наша главная медицинская начальница, — уважительно прокомментировал Кинчев. И хлопнул по плечу стоящего рядом с ней русого, носатого парня:

— Штефан — самый лихой водитель системы Министерства внутренних дел… Ну и по другим вопросам тоже не промах, кличка — Осеменитель, ха-ха! Мой ординарец теперь.

— Приветствую, — мужчины обменялись рукопожатиями. — А где Василий?

— Потом… потом! — ломая возникшую было тяжелую паузу, заторопился Кинчев. — Вещи где?

— Все здесь, — показал на небольшую спортивную сумку, висящую на плече, Виноградов. — Командуйте, товарищ майор!

— Между прочим, подполковник. Без шуток, уже почти месяц, — назидательно подняв палец, остановился хозяин. — И должность — заместитель министра самых что ни на есть внутренних дел, самой что ни на есть героической Приреченской республики, так что…

— Убил… унизил, растоптал! — шутливо схватился за сердце Владимир Александрович и сделал вид, что пытается рухнуть на колени. — Не вели казнить!

— Ладно… прощаю! — под общий смех смилостивился Кинчев и вдруг хлопнул себя по лбу: — Ох, забыл! Давай быстро! — скомандовал он Штефану, уже свинчивавшему крышку с пластиковой канистры. — За встречу — по паре капель!

Рубиновая жидкость плеснулась в подставленные стаканы.

— Вижу, встретили? — Как из-под земли вырос огромного роста широкоплечий офицер в камуфляже с трехцветной российской нашивкой на левом плече. Издали за происходящим наблюдали два солдата; по манере носить кепки, закатанным рукавам и вольно расстегнутым воротникам на загорелых шеях Виноградов безошибочно определил профессионалов.

— А как же, Дмитрий Иваныч! Знакомься, Володя: помощник военного коменданта, наш добрый друг и защитник. Мировой мужик!

— Да ладно тебе, Сергей… Бубликов!

— Виноградов! — здоровяк пожал руку корректно, стараясь не повредить, что Владимир Александрович сразу же оценил.

— Как Питер? Я сам оттуда…

— Дожди. Но не стреляют. А здесь как?

— Увидишь. Не куришь, случайно?

— Сам — нет. Но для хороших людей, тем более — земляков… — Виноградов достал приготовленную для такого случая пачку «Беломора», по старому — фабрики Урицкого. — Подарок!

— Достойно. Спасибо. Сергей, друзья у тебя… уважаю!

— Ну, как! — Кинчев приосанился, он любил, когда ему говорили приятное, и не скрывал этого.

— Что у гостя с документами? Решили?

— Вот на всякий случай. — Виноградов протянул бордовое, с золотым тиснением удостоверение корреспондента газеты «Невский берег». Этот документ прикрытия нигде не значился, газеты такой в помине не существовало. — А для домашнего использования больничный лист, со вчерашнего числа — до пятницы. Острое респираторное заболевание. Температура. Кашель.

— Ох, мальчики… — покачала головой Римма Ивановна.

— Мы не об этом, — взглянув на бумаги, вернул их Бубликов. Потом перевел глаза на Кинчева. — Ладно, что ж поделаешь… Выручим.

Он достал из кармана сброшюрованную пачку розовых бланков, аккуратно вырвал один из них, что-то пометив для себя на перфорированном корешке.

— Сами заполните. Под твою ответственность! — протянул он листок Кинчеву.

— Ну спасибо! Саныч, это знаешь что такое? Это пропуск военного коменданта, «вездеход»! Ува-ажил… Чуть-чуть за встречу? Из собственного подвала, а?