Ирина Арбенина - Эликсир вечной молодости
— Да я не волнуюсь.
— Спасибо.
— Вы сами не волнуйтесь, — спокойно посоветовал парень. — Дозвонитесь! Обязательно… Пейте кофе.
Светлова сделала глубокий вдох и вдруг успокоилась. “Если когда-нибудь в жизни у меня все будет хорошо, я непременно вспомню об этом человеке”, — пообещала она себе.
И в это время трубку на другом конце провода сняли.
— Алло! Мы вас слушаем.., вы в эфире.., говорите!
Прямо перед со собой на экране она видела лицо ведущего, отвечающего ей в эфире.
Она столько могла бы сказать сейчас Петру!.. Она готова была рассказать все… Именно теперь благодаря волшебной случайности она решила, что наконец может ему все рассказать… Как она думала о нем все это время, как мечтала о возвращении домой, как надеялась на чудо — вдруг он сам догадается и приедет ее выручать!..
И вот теперь, когда наконец она решила ему все это сказать, — их слушают миллионы людей… Телезрителей, собирающихся утром на работу…
— Алло… — тихо произнесла Светлова.
— Это девушка! — прокомментировал ведущий, услышав ее голос. — Петр, вам часто звонят девушки и молчат? Петр улыбнулся:
— Бывает.
— Как вас зовут, дорогая? — радостно возопил ведущий.
— Девушка, — ответила Анна так же шепотом, удивляясь своему спокойствию.
— Чем вы занимаетесь, безымянная девушка? Собираетесь сейчас на работу или в институт?
— Нет.
— Любопытно… Что же тогда?
— Я…
Она, как во сне, видела нахмурившееся лицо Петра. Как он жестом остановил веселого телеведущего. Он, кажется, узнал… Она не могла в это поверить, но он узнал ее шепот…
Он произнес тревожно:
— Алло?
Светлова растерянно молчала.
Еще секунда — и она положила трубку.
Ерунда.., минутная слабость.
Конечно, она справится с проблемами сама.
Светлова рассеянно взяла остывшую чашку — и вспомнила другое маленькое кафе. Оно называлось “У Рыжего”.
И какой там был легкий вкусный запах чистоты и ванили. И маленькие белоснежные в оборочках занавески на окнах. Экран телевизора так же мерцал в углу. Сияющая хромом стойка бара.., фрукты в плетеных корзинах. Безупречно чистая поверхность мраморных круглых столиков…
Анна вспомнила, как, забыв обо всем на свете, блаженствуя, пила там маленькими глотками чудесный горячий кофе, который приносил рыжий официант…
Это было ее любимое место в городе. Когда ей становилось совсем грустно, она, еще учась в университете, приходила туда. Сидела в уголке с чашкой кофе и уносилась мыслями к высокому светловолосому парню, которого заприметила на приемных экзаменах и про которого, еще когда поступала в университет, подумала: вот если он подойдет к ней, то начнется такая любовь, такая любовь…
И любовь началась… И стали они мужем и женой…
А теперь вот она сидит в другом кафе в странном городе Рукомойске и видит мужа только по телевизору.
И Светлова, отставив остывший кофе, унеслась мыслями в тот далекий уже день, когда в кафе “У Рыжего” появилась неожиданно та посланница с розами.
Как Анна изумленно вглядывалась тогда в темную улицу. И сердце у нее непривычно колотилось.
— Да вон там он остановился… Такая, ну, не новая машина, далеко не новая… На той стороне улицы.'.. — объясняла Анне девушка-посланница.
И Анна выбежала тогда из дверей кафе, вглядываясь в уже сгустившиеся сумерки.
Машины не было.
— Видно, уже уехал, — огорчилась девушка, — но вот только что здесь был, честное слово…
И Аня растерянно стояла тогда посреди тротуара. Мимо, задевая ее, торопились вечерние прохожие.
На шелковистых нежных лепестках чайных роз нежно поблескивали прозрачные дождевые капли. Снег в Москве на глазах превращался в первый весенний дождь…
Теперь Светлова вспоминала тот день, и никогда ей еще не было так грустно от воспоминаний.
Неужели Петя никогда уже больше не подарит ей розы? Не подарит — потому что никогда ей уже не выбраться из этого Рукомойска!
Глава 14
Вернулась из города Светлова к четырем. Заняла в ресторане “Ночка” столик. Фофанова еще не было.
— А у нас сегодня вкусненькое! — Елена, как всегда, радушно ей улыбнулась.
— Вот как…
— Грибки в сметане!
— Не знаю…
— Соглашайтесь! Не пожалеете.
— Ну… Пожалуй… — Аня вспомнила несчастного Кривошеева с его шампиньонами и вздохнула.
— Вот и отлично. Правильный выбор. Только придется немного подождать.
— А я и не тороплюсь, — кисло заметила Светлова. — К сожалению.
Светлова смиренно ожидала заказ.
"Немного подождать” растянулось минут на сорок.
А Фофанова все не было.
— Не помешаю?
Надо же! Тот самый водила, который первым рассказал Анне про Немую.
Интересно, он знает, что случилось с девушкой?
— Не помешаете… Подсаживайтесь.
— Спасибочки.
— Опять проезжаете мимо?
— Опять! Это моя дорога! Мой обычный маршрут. С некоторых пор.
— С каких?
— Вам будет неинтересно. А вы? Все тут?
— А я все тут, — уныло согласилась Светлова.
— Понравилось?
— До ужаса.
— Уже заказали? — Водила взял меню.
— Уже.
Дальше на Светлову, видно, опять снизошло наитие. Впрочем, однажды ей этот прием здорово помог, а все успешное не грех повторить.
Поэтому Анна открыла свою распухшую от всевозможных фотографий сумку и достала фотоснимок Нины Фофановой.
В конце концов, водила, оказывается, все время тут ездит.
— Вы случайно никогда не видели в этих местах вот эту девушку? — Аня протянула дальнобойщику фото.
Ей показалось на мгновение, что лицо водилы окаменело, когда тот взглянул на снимок.
Но это продолжалось не более секунды.
— Видал однажды, — с прежним добродушным выражением лица заметил он — Вот как?
— Да, я запомнил. Потому что тогда случилось что-то вроде небольшого скандальчика. Девушка сказала ей: “Эй, бабушка, нельзя ли побыстрее? Или у вас уже быстро не получается? Тогда пора на пенсию!"
— Кому сказала?
— Да хозяйке мотеля!
— И что же?
— Да Туровскую просто передернуло. Мне даже показалось, что Елена Ивановна просто-напросто сейчас бросится на девчонку с канцелярскими ножницами, которые лежали рядом на стойке, где она выписывала квитанцию. Муж, правда, успокоил ее — обнял за плечи и увел.
— А Елена Ивановна не могла вернуться?
— Почему не могла? Могла, наверное… Светлова задумалась, не слушая дальнейших рассуждений своего сотрапезника — водила переключился на погоду, потом на цены на бензин.
"У Елены Туровской нет корыстного материального мотива для убийств — их общий с мужем бизнес процветает, в отличие от салона Кудиновой. Ей не надо было, как Амалии и Осич, идти на сомнительные, уголовного плана сделки и предприятия.
Но она “сорвалась с цепи”!” — думала Светлова. Есть такой показатель психологического здоровья человека: если каждый свой новый возраст он воспринимает спокойно, не конфликтно, находя в нем свои плюсы и преимущества, и продолжает жить в душевном равновесии и с удовольствием — значит, с ним все в порядке.
Если же в новый возраст он вступает с горькими сожалениями, депрессиями, ожесточением, то… То это говорит о некоторых патологических отклонениях в развитии личности.
Иногда про женщину говорят: “Она тяжело стареет”.
А про Елену ее подруга и вовсе сказала: “Как с цепи сорвалась”!
Фофанова могла просто раздражать Туровскую своей юностью и красотой. К тому же по повадкам девочка была сущий неотесанный тинейджер.
"Надо же!.. Этот шофер видел, как они разговаривали у стойки портье! Как удачно, что он появился снова, а я догадалась показать ему фотографию Фофановой”.
Светлова думала о своем, уже не слушая рассуждений водилы о погоде и бензине.
И вдруг Анна энергично потерла виски — ей почудилось — видимо, от перенапряжения последних дней! — что у нее начинаются глюки: карман джемпера у водилы шевелился!
— Ой! — только и успела вскрикнуть Светлова, потому что из кармана сначала показался розовый нос.., потом…
— Хомячок! Ионыч, — пояснил водила. — Мой компаньон. Знаете, чтобы не заснуть, поговорить с кем было в пути.., вот хомячок мой… Ионычем кличут.
— Сюда нельзя с животными, — строго произнесла Елена Туровская, сгружая с подноса Анину тарелку.
— Это не животное, — только хмуро и обронил водила, очевидно, не считая нужным вдаваться в более подробные объяснения.
В общем, Светлова тоже не находила ничего замечательного в том, что какая-то мышь средних размеров ползала во время обеда по столу.
Она уже в который раз в жизни напомнила себе, что, когда тебя спрашивают “не помешаю?”, вовсе не обязательно так любезно кивать.
Осторожно отодвигаясь от Ионыча, Аня взяла в руки вилку и нож. Но она даже не успела отведать коронное Еленино блюдо.
— Ой! — только и успела опять ойкнуть Светлова.
