Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник
Костя Незванцев уже знал, что Олег Голенев получил важные сведения в Москве. Тот позвонил ему перед вылетом из аэродрома в Раменском и попросил установить наблюдение за домом Завалишина и за коттеджем отца Никодима. По словам Олега, эти два человека, скорее всего и являются руководителями экстремистской молодежной организации. В Завалишине и сам Костя давно подозревал организатора народных беспорядков, о чем с Олегом и Леней несколько раз беседовал. Но Александра Нутякина в круг подозреваемых не включал, поскольку того на момент преступлений в городе не наблюдалось. Что касается приехавшего с Юга политика, то за домом Завалишина, по указанию Незванцева следили и до звонка Олега. Из этого дома, по сигналу агента наружки Виталия Чатина, вчера вечером доносилась брань и выстрелы, а затем выбежала заплаканная хозяйка. Чатин запрашивал Костю, что делать с женщиной? Незванцев приказал наблюдать, куда она направится, и выяснив это, ее задержать. Но, узнав, что Ксения Завалишина собралась в дом тещи Олега, приказ о задержании отменил, и позвонил Елене Ивановне. Женщина рассказала, что у Завалишиной пропал муж, и она очень по этому поводу переживает. О стрельбе в своем доме Ксения соседкам ничего не сказала. Она хотела видеть Голенева и надеялась на его содействие в поисках пропавшего супруга. Сохранив наружное наблюдение за особняком Завалишина, Костя решил ждать прилета Олега из Москвы, вернее утра следующего дня, поскольку Голенев должен был прилететь ночью. Сейчас, прибыв на работу, Незванцев и собирался это сделать. Но Голенев позвонил сам.
— Костя в лесу найден труп неизвестного мужчины. Сейчас я приеду с женщиной, что его обнаружила. Готовь следственную бригаду к выезду и через пятнадцать минут спускайся вниз.
Костя забрался в Джип Голенева, а следственная бригада на служебном Уазике двинулась следом. За рулем джипа сидел сам Олег, рядом Маша Саратова. Маша до сих пор не могла придти в себя и все время повторяла о муравьях, что ползали по зрачку мужчины. Олег пытался ее успокоить, совмещая эту деятельность с рассказом о своей московской встрече. Не называя организации и имени человека, с которым беседовал, он в общих чертах изложил Косте политическую раскладку в городе на сегодняшний день. Для Незванцева это оказалось полной неожиданностью. Но самым большим «сюрпризом» известие, что город практически в руках правых националистов, стало для молодого мэра. Юлик Постников, огорченный размолвкой с невестой, а потом неожиданной встречей с ней, не сразу понял, какую опасность представляет собой это открытие. Но, сообразив, ужаснулся.
Голенев с Машей и милиционерами ехал в лес, а Юлик помчался в мэрию, собирать экстренное совещание своей администрации.
— Говорите, вся трава в лесу колесами примята? — Не терял зря времени Костя, начиная загодя допрос свидетельницы. Маша уверяла, что такого не видела никогда. А она грибник со стажем и в лесу бывает часто.
— А кроме вас никто не подходил к этому мужчине?
— А кому там еще быть? — В голосе женщины послышались нотки ужаса: — Вообще то, я по сторонам не зыркала. Как увидела, так и бежать.
— А раньше, пока грибочки искала… Может слышала что? — Продолжал допытываться Костя.
— Ничего не слышала.
Они доехали до опушки, дальше машины пройти не могли. Выбравшись на воздух, провели короткое совещание. Повела всех за Маше предстояло вести за собой всех. Первым за ней следовал кинолог Труханин с овчаркой по кличке Тон. Пес нервно тянул вперед, и чтобы его сдержать, Труханину приходилось все время применять силу. У мостика через пересохший ручей образовалась пробка. Маша перешла, а остальные, мешаясь друг другу, застопорились. Голенев усмехнулся и перешагнул ручей рядом с мостиком. Другие тоже сообразили, что воды в ручье нет, и последовали его примеру. В результате мостик никому не понадобился. Башмак валялся в том же месте, где его заметила Маша. Костя отстал от группы, тщательно обследуя холм вокруг башмака. Маша Саратова не фантазировала. Вся почва в лесу была изрыта колесами.
Вдали забрехал Тон, и сыщик поспешил на лай пса. Голенев сразу понял, что под сосной лежит отец Нино. Он это понял еще раньше, когда увидел башмак. Резо, как многие южане к обуви относился с большим пиететом и носил ультрамодные башмаки. Видимо, они у него были единственные, если не считать красовок, в которых тот торговал на рынке. Пижонский башмак Резо, Голенев тут же узнал, оставалось узнать, что стало причиной смерти грузина.
Медик сообщил, что по предварительному впечатлению смерть наступила около двух суток назад. Естественно, для более точных данных нужна лабораторная экспертиза. Следов насильственных действий, которые можно было бы классифицировать, как убийство, эксперт не заметил, но отметил многочисленные ожоги на руках и груди. Привести к летальному исходу они не могли, но указывали на то, что мужчину пытали огнем.
— Он бежал, а эти гады его поджаривали — высказал догадку медик. Голенев сжал зубы, стараясь не давать волю эмоциям. Незванцев тронул его за плечо:
— Вы Ксению Завалишину еще не видели?
— Не успел.
— Давайте вместе к ней съездим. Почему-то мне кажется, узнаем много интересного.
Оставив экспертов с Машей на месте гибели грузина, они вернулись на опушку и уселись в джип Голенева. До поселка ехали молча.
Остановились за два дома до особняка Завалишина.
— Поставь в известность наружку, что я сейчас войду в этот дом. — Попросил Олег.
— Почему вы? Мы же договорились вместе.
— Ты позже. Я дам знать.
— Будьте осторожны. Вчера там стреляли. Кажется, из автоматического. — Предупредил Незванцев.
Голенев нечего не ответил, посидел минуту о чем-то раздумывая, затем вышел из машины и пружинистым шагом направился к особняку соседа.
Глава 11
Когда накануне вечером Ксения вернулась домой, Николай и Никита довели ее до истерики. Братья не хотели верить, что Голенева нет в городе. Они заподозрили маму в хитрости — она ложью уберегает их от контакта с афганцем. Но Ксения божилась, что это правда. — «Голенев вернется ночью, а утром к ним зайдет». В семь утра сыновья на всякий случай связали мать, заклеили ей рот скотчем и заперли в спальне. Они боялись, что Ксения своими причитаниями сорвет им «встречу».
В шесть часов утра с автоматами вышли в сад, устроились в беседке, так, что с дорожки их не увидеть и стали ждать. Держать долго тяжелые автоматы в руках им не понравилось. Положили перед собой на круглый стол беседки. Час ждали молча. Еще полчаса препирались, кто пойдет в дом за Пепси. К половине восьмого оба крепко уснули. Проснулись от того, что их тормошат. Первым открыл глаза Никита. За ним Николай. Увидев в беседке Голенева, оба растерялись но, сообразив, что оружие продолжает лежать перед ними, одновременно вскинули стволы и дали по очереди. К их удивлению, афганец продолжал стоять напротив и хмуро на них смотреть. Затем одним движением схватил обоих за шкирки, приподнял, бросил на пол беседки и скомандовал:
— Костя, снимай с них портки, а я пока приготовлю все для казни. — Только теперь братья заметили Незванцева, что стоял у порога беседки. Не успели пикнуть, как оказались без порток. Голенев тем временем, вытянул из брюк свой ремень и принялся методично и довольно сильно опускать его на голые зады автоматчиков. Те извивались, верещали, но Костя держал крепко. На визг недорослей из дома выбежала Ксения и, хромая, бросилась к беседке. При особенностях фигуры, ей и в обычном состоянии бегать бывало не легко, а после того, как два с половиной часа, до прихода Голенева, пролежала связанной, ноги не слушались вовсе. Но материнский инстинкт сильнее немочи и, с криком — «помогите, сыночков убивают», она взлетела в беседку и навалилась на супостата.
Олегу пришлось сделать паузу:
— Насчет, убивают, вы Ксения не правы. Это скорее элемент родительской ласки. Если бы господин Завалишин раз в неделю ласкал сыновей таким образом, они бы с оружием не баловались. — Но Ксения продолжала наваливаться, и Олег экзекуцию прекратил:
— Как у любящей матери у вас есть выбор. Или я закончу начатое, а потом мы обстоятельно с вашими мальчиками поговорим, или сейчас сюда приедет милиция и их отвезут в тюрьму.
— За что в тюрьму?! — Шепотом спросила Ксения, ослабляя натиск родительского естества на организм Голенева.
— За «баловство» огнестрельным оружием. Они же в меня стреляли! Не успей я до этого опустошить магазины их автоматов, перед вами бы лежал хладный труп соседа. Минимум по десять пуль из каждого ствола я бы в живот получил. А это не лечится.
— Они же играли. — Не очень уверенно защищалась мать подростков. И, поняв, что ее словам не достает убедительности, громко разрыдалась. Голенев терпеть не мог женских слез, но в данном случае себя пересилил и продолжил порку. Отсчитав по десять ударов каждому недорослю, предложил им облегчить с вою вину, признанием:
