Владимир Колычев - Твое место на Зоне
Баба была следующей на очереди. Она еще не знала, что жить ей осталось считаные секунды.
– Ну кто первый? – спросила она.
И с важным видом повернулась к своим клиентам спиной. Михась тут же подскочил к ней и со всей силы ударил по голове разделочным топором… Картина ужасающая. Темная кровь фонтаном, и мозги по стене, предсмертные конвульсии. Но Стас не отвернул взгляда. Чужая смерть его нисколько не страшила. Ни отвращения, ни тошноты…
– Рубашку немного заляпал, – посетовал Михась.
– Пойди, умойся… А я сейчас…
Витающий над ним дух смерти нагнал кровь в паховую область. Он должен был срочно разрядиться. Тем более что было куда…
Девчонка еще не знала, что случилось с ее матерью и временным папашей. В комнате крутил бобины старый магнитофон, и за музыкой не было слышно предсмертных стонов.
Смазливая девчонка, фигуристая. И уламывать ее не надо… Она все делала сама. Но Стаса раздражала ее покорность. Он ударил ее, не давая опомниться, развернул к себе задом и грубо вошел в нее… Ему нравилось смотреть, как кривится от боли ее еще детское лицо, слышать, как она скрежещет зубами под его натиском… Он был так возбужден, что все закончилось очень быстро. Следующим после него был Михась. Ему понадобилось не более пяти минут, чтобы справить нужду и поставить крест на девчонке. Он зарубил ее тем же топором, что и мать…
2На кухне в луже крови лежал труп Павлины. В маленькой комнате был обнаружен труп ее дочери. Халат нараспашку, под ним ничего… И та, и другая зарублены топором. Страшная, безобразная смерть…
В большой комнате под потолком вместо люстры висел труп Анатолия Черпакова. Руки и лицо измазаны кровью, под ногами окровавленный топор…
– Да, дела… – сокрушенно протянул Быстров. – Ужасно… Но картина в общем-то ясна… Этот хрон убил свою сожительницу и ее дочь, а затем покончил жизнь самоубийством… Я так думаю, перед тем как убить девчонку, он ее изнасиловал… А может, он и не собирался ее убивать. Но мать его на дочке застукала, пришлось ее убить. И дочку заодно… А потом сам в петлю полез…
– Все у тебя легко и просто, – поморщился Сергей.
Он был в шоке. Наряд прибыл за Черпаковым, чтобы доставить его в РОВД на опознание. А тут такое дело… Нет Черпакова, нет свидетеля…
– Ну а что тут мудрить? – усмехнулся Быстров. – Мать – алкоголичка, дочь – проститутка, сожитель – бич со свалки. Деклассированный элемент, асоциальный образ жизни… Вот тебе и закономерный финал…
– Откуда ты знаешь, что Алла проститутка? – подозрительно покосился на него Сергей.
– Ну знаю… – слегка смутился Игорь.
– Я не помню, чтобы говорил тебе об этом деле, – вступил в разговор Иванов.
– Ну мне-то не говорили… – еще больше смутился Быстров. – Но между собой разговаривали, а мне что, уши затыкать? Я что, из другого ведомства?..
– Да нет, все в порядке, – пожал плечами Иванов.
– Может быть, – кивнул Сергей.
В принципе Быстрова можно было понять. Он раскрутил и отдал прокурорским на растерзание сторожа Майского, а тут Сергей со своей версией и важным свидетелем, ее подтверждающим. Естественно, Быстрова это задело за живое… Он мог нарочно подслушать разговор Сергея с начальником на тему Черпакова и приютившей его Павлины. Но вряд ли Быстров мог решиться на столь безумный и рискованный шаг, как убить свидетеля. Это слишком даже для него…
– Не нравится мне все это, – сказал начальник. – Как-то все к одному. Сегодня Панфилова берем, а завтра свидетель погибает… Ну женщин он убить, пожалуй, может, а вот повеситься… Надо, чтобы эксперты тело осмотрели. Но я уже и так вижу, что шейные позвонки у Черпакова не сломаны. И в штанах сухо…
Да, действительно, повешенный умирает не от удушения, а оттого, что ломаются шейные позвонки. К тому же висельник в момент смерти обделывается по полной программе – и моча, и дерьмо… Хотя бывает и смерть от асфиксии. Но это мучительная смерть, у висельника в таком случае лезут из орбит глаза, перекашивается лицо. А здесь ничего такого… Скорее всего, Черпакова совали в петлю уже мертвым… Но убивали его изобретательные преступники. И до невозможности жестокие. Сначала были убиты дочь и мать, а затем погиб их «убийца»…
Следственная группа из прокуратуры была на подходе. Трупами и местом преступления займутся эксперты, на их заключениях можно будет воссоздать примерную хронологию событий… Возможно, им удастся обнаружить следы настоящих преступников. Но это будет не так скоро, как хотелось бы. А пока что Сергей должен был заняться соседями покойной Павлины. Может, кто-то что-то видел или слышал…
Но, увы, свидетелей он не нашел. Рабочий полдень – все соседи на работе. Глухая бабка из соседней квартиры не в счет. Она ничего не видела и уж точно не слышала…
Пришлось дожидаться вечера, но и повторный обход квартир никаких результатов не дал. Одна надежда на экспертов. Они обнаружили следы крови в ванной. Такое впечатление, как будто кто-то смывал с себя кровь убитых людей. И вряд ли это был Черпаков. Результаты дактилоскопии будут завтра. Возможно, высветятся «пальчики» настоящих преступников.
Эксперты выяснили, что перед смертью Алла в самом деле была изнасилована, притом в жестокой форме. Образцы семенной жидкости взяты на анализ, но опять же нужно было ждать, когда появится заключение.
А утром следующего дня майора Иванова и лейтенанта Комиссарова вызывали к районному прокурору.
Это был мужчина лет сорока – тучный, с двойным подбородком. Брови, как у Брежнева, веки, как у гоголевского Вия. Правда, веки он поднял сам, без помощи секретарши. В глазах огонь классовой непримиримости.
– Ну что, товарищ майор, доигрались? – раздувая щеки, спросил прокурор.
– В каком смысле? – уныло посмотрел на него Иван Алексеевич.
– А в прямом!.. Кто вам позволил взять под стражу уважаемого и к тому же совершенно невиновного человека?
– Это вы о ком, товарищ советник юстиции?
– Дурака валяем, да? Речь идет о гражданине Панфилове…
– А, теперь понятно… Гражданин Панфилов добровольно сознался в совершенном им преступлении, есть чистосердечное признание…
– Да? А у меня есть заявление от гражданина Панфилова, в котором он утверждает, что сотрудники уголовного розыска Зареченского РОВД избивали его, что признание из него выбили силой. А вот и заключение судмедэкспертизы, в котором указано, что гражданин Панфилов был жестоко избит и получил увечья средней степени тяжести… Что вы на это скажете, товарищ лейтенант? – Прокурор грозно зыркнул взглядом в сторону Сергея. – Вы допрашивали гражданина Панфилова!
– Я его не допрашивал, – покачал головой Комиссаров. – Мы с ним просто беседовали… Я ему объяснил, что есть свидетель, который видел его рядом с трупом. Этого вполне хватило для того, чтобы гражданин Панфилов осознал свою вину и взялся за перо…
– А вот здесь написано, что вы его избивали! – Для пущего устрашения прокурор ударил кулаком по тексту панфиловского заявления.
– Да, я в курсе, что гражданин Панфилов имеет побои, но получил он их в камере предварительного заключения. С уголовником там что-то не поделили…
– Не знаю! Про уголовника гражданин Панфилов ничего не пишет! Во всем он обвиняет только вас!
– Я его и пальцем не тронул…
– Так, ладно, с этим разберемся… Что за свидетель, о котором вы говорили? Что он знает, что он видел?
– Черпаков его фамилия… Он видел Панфилова возле машины в тот момент, когда тот обливал труп женщины кипящей смолой…
Если точней, то над трупом изгалялся его сообщник. Некто Стас. Но, поскольку Панфилов ничего не написал о нем в своем чистосердечном признании, Сергей не стал его впутывать в это дело. Решил повременить.
Позавчера вечером он был очень рад, что смог раскрутить Панфилова на признание. И его ничуть не смущало, что сообщник убийцы остался за кадром. Главное было пришить к делу Панфилова, а дальше, под гнетом навалившихся обстоятельств, он должен был сдать и своего подельника… Но, судя по всему, следственный поезд движется совершенно в другом направлении. Похоже, не Панфилову, а самому Сергею придется доказывать свою невиновность… А ведь Иванов его предупреждал…
– Так, и что, этот свидетель опознал гражданина Панфилова? – не без сарказма спросил советник юстиции.
– Нет, не успел… Труп гражданина Черпакова был найден вчера в квартире гражданки Сущевой…
– А-а, да-да, это вы про вчерашнее убийство… А я-то думаю, знакомая фамилия… Черпаков, Черпаков… Изнасиловал дочь сожительницы, убил и ее, и мать, сам полез в петлю… Да, хорошего же вы свидетеля нашли, товарищ лейтенант, ничего не скажешь! На какой же помойке вы его откопали?
– На той самой, где нашли труп гражданки Оскольцевой…
– Ну, во-первых, еще не установлено, чей труп там нашли, – уничтожающе смотрел на Сергея прокурор. – Во-вторых, насколько мне известно, убийца, вернее лицо, обвиняющееся в совершении убийства, установлено… Наверное, ваш свидетель хорошо знал обвиняемого?
