Владимир Колычев - Семья в законе
Лера в Семье имела гораздо больший вес, чем Жучок в своей организации. Но та не смогла принести Пауку ощутимой пользы, ее предательство оставило корабль Семьи на плаву. А Жучок, это мелкое звено в паутине Шестакова, мог сдать Семену своего хозяина с потрохами. Ему достаточно было в нужный момент открыть ворота, отключить сигнализацию и обесточить дом. Парень как раз сейчас на вахте и уже готов отработать свое ведерко черной икры. Наготове и группа захвата, которую организовал Лева.
Десять ряженых собровцев сидели в микроавтобусе и ждали команды, которую должен был дать им Лева. А он сидел в соседней машине и напряженно вслушивался в эфир, ждал когда Жучок подаст ему знак.
– Есть! – улыбнулся он, махнув рукой Семену. И так же в эфир отдал команду командиру ряженой группы. – Вперед!
Водитель микроавтобуса направил машину по гладко асфальтированной дороге к особняку Паука. Он подвел ее к воротам как раз в тот момент, когда створки полностью отошли в сторону.
И ворота внутреннего периметра тоже открыты. Фонари уличного освещения не горят, а окна дома темные. Это было видно из «Волги», на которой Семен и Лева подъехали к воротам. Дальше, по плану, они следовать не могли.
Лева не ставил задачу сделать из дома склеп, набитый покойниками; ему нужен был только Паук. Это значило, что после штурма в доме останутся люди. Именно поэтому «Волгу» оснастили фальшивыми милицейскими синими номерами. Этим создавалось впечатление, что машина принадлежит министерству внутренних дел, как и микроавтобус, из которого высадился якобы милицейский десант.
Через проем распахнутых ворот Семен видел, как за въехавшим во двор микроавтобусом устремились две сторожевые собаки. Машина остановилась возле широкого и круглого мраморного крыльца, из нее словно горох из трубочки посыпались ряженые. В руках у бойцов спецназовские автоматы с длинными глушителями. А для собак припасен пистолет с усыпляющими стрелками. Гуманность здесь не при чем, просто снотворное останавливает собаку надежней, чем пули. Даже смертельно раненый мастиф способен перегрызть человеку горло...
С охранниками Паука не церемонились. В одного выпустили бесшумную очередь, в другого. На этом все и закончилось. Остальное действие развернулось в самом доме, дверь в который была открыта тем же предателем.
О том, что происходило там, Семен мог догадываться по переговорам, которые Лева вел со страшим своей зондер-команды. Похоже, пока все шло по плану. А минут через пять из дома вывели растрепанного, измятого Паука. Его затолкали в микроавтобус, куда уже затащили трупы двух охранников, убитых в самом начале операции. Похоже, они были единственными покойниками. Если так, то Лева достоин похвалы.
Вместе с бойцами, вслед за Пауком в машину втянулся и Жучок. Все правильно, ему оставаться здесь нельзя. И на чистую воду выведут, и выкачают из него всю правду.
Лева выслушал доклад начальника группы захвата, торжествующе улыбнулся, повернулся к Семену.
– В полном ажуре все! Уезжаем!
Телохранители быстро сели в джип, «Волга» развернулась на пятачке перед воротами, чтобы затем последовать за выехавшим со двора микроавтобусом.
* * *Наргиза трясло, как шахтера, вгоняющего в угольный пласт ударник отбойного молотка. И сопли текли из носа, как будто он стоял по пояс в ледяной воде.
– Ты кино русское смотришь? – нависая над ним, спросил Павел.
В комнате, кроме него и кавказца, никого больше не было. Остальные задержанные, в том числе и Нарик, уже в машине, а омоновцы мирно пасутся на травке у забора, курят, о чем-то говорят меж собой, строят планы на новый день. А Павел в работе. Фигурку нужно лепить, пока глина мягкая.
– Да, смотрю, да, – кивнул парень.
– Слышал такую фразу: сопротивление бесполезно?
– Да, слышал...
– Так вот, в твоем случае сопротивление не только бесполезно, но и опасно. Ствол у тебя нашли? Нашли. Это «узи», очень серьезное оружие. Из него вчера двух человек убили на Лебедином озере... Ты их убил, Наргиз. Ты!
– Нет, не я, да, – парень сжался в позу эмбриона.
– А ствол откуда? И не один ствол. Два ствола! Откуда они?
– Просто...
– Просто у тебя в тюрьме будет. В общей камере. Там тебе рульку свиную в твое «просто» засунут. Знаешь, что такое рулька?.. Да это и не важно. Главное, что свиная. Ты же мусульманин, свинья для тебя грязное животное. А тут свинячья нога, да по самое не хочу! А потом тебя резать будут. Медленно, по кускам. А почему? Потому что ты на мафию руку поднял. Мафия тебе этого не простит...
– Э-э, зачем так... Не мой это автомат...
– Твой, не твой, а пальчики на нем твои. А экспертиза покажет, что из него ночью стреляли.
– Когда покажет?
– Ну, время какое-то уйдет... Твое время уйдет. Понимаешь, твое!.. Мы все равно тебя расколем, но на это и уйдет твое время. А оно тебе сейчас очень нужно. Ты должен написать чистосердечное признание. Во-первых, это смягчит твою вину. А во-вторых, мы отправим тебя в отдельную камеру. Слышишь, ты будешь в камере один. Никто тебя там не тронет. Но это если ты с нами будешь дружить. А если нет, мы отправим тебя в общую камеру, где ты сам станешь таким же грязным животным, как свинья. Ты меня понимаешь?
– А как с вами дружить? – обхватив голову руками, убито спросил Наргиз.
– Нас, парень, только правда может сдружить... Ты стрелял на Лебедином пруду?
– Я стрелял, да. И Замир стрелял. Нарик на машине был...
– А машина где?
– Сожгли машину. За городом, да, сожгли. Потом на другой машине сюда приехали.
– На какой машине?
– Сафар нас привез.
– Кто такой Сафар?
– Ну, он там, на рынке, да.
– Он вас нанял?
– Нет, зачем деньги? Мы же братья все. Один брат сказал, другой брат сделал.
– Сафар на Муслима работает?
– Нет, Сафар на Муслима не работает. Сафар такой же, как Муслим. У Сафара бизнес, у Муслима бизнес...
– А в кого стреляли?
– В хозяина рынка стреляли. Семен его зовут. И брат с ним был. В них надо было стрелять...
– Семен, значит, – потирая щетинистый подбородок, в раздумье произнес Павел. – А брат его – Ждан?
– Да, Ждан, да.
– И чем же Бурыбины Сафару твоему помешали?
– Я не знаю. Сафар сказал, – Наргиз сделал... А что мне писать надо?
– Некогда писать. В отдел надо ехать. Там все напишешь...
– А одиночная камера?
– Нормально все будет, не переживай. Если, конечно, дружить с нами будешь...
Павел вымотался за эту ночь. И не было у него никакого желания дальше тянуть цепочку, за которую он взялся. На Северный рынок надо ехать, Сафара брать, если он еще не в курсе, что его наемники арестованы... Но, может, все-таки есть смысл поднапрячься. Хоть часть своей вины перед сослуживцами искупит. К тому же еще никто не отменял такое понятие, как «дембельский аккорд».
* * *Ветер с треском полоскал свисающий с окна обрывок старого, серого от непогоды и времени полиэтилена. Здание старое, от окон остались только осыпавшиеся местами проемы, крыша разобрана, стены полуразрушены, на полу – кирпичи, обломки досок, куски обвалившейся штукатурки. В одной из комнат этого заброшенного дома и должен был умереть Паук.
Он лежал на полу, связанный по рукам и ногам. В глазах – злость, страх и отчаянье. Он понимал, что сюда его привезли убивать.
– Да поймите вы, не начинал я с вами войну! – взывал он к братьям.
Лева нервно курил, Семен смотрел на зеленеющее поле, откуда могла появиться опасность. Но пока тихо все, спокойно. И соловей в лесу мирно исполняет прощальную трель для Паука.
– А Лера? – выдержав паузу, спросил Семен.
– Что Лера?
– Ты ее заставил работать на себя?
– Бред!
– Я так не думаю.
– Да не нужна мне с вами война, поймите это! У вас контрабанда, у вас контрафакт, у вас наркота. Это мне нужно, а? У меня вполне легальный бизнес, менты меня вообще не напрягают...
– Какая наркота, что ты лепишь? – поморщился Лева. – Мы наркотой не занимаемся.
– Вы не занимаетесь! Да у вас на Северном траву в полный рост толкают.
– Кто, азики? Так это их проблема, – скривился Семен.
– Да нет, это ваша проблема. У вас война с азиками была? Была! Что решили? А ничего! Они у вас на рынке больше не шумят, но все овощи-фрукты под себя подмяли, шмотками во всю торгуют. Наркота, проститутки – это еще цветочки. Ягодки будут, когда вдруг окажется, что рынок принадлежит им... Я же знаю, что говорю, у меня охрана там, парни в курсе...
– Азики нас напрягают, не вопрос, – согласился Лева. – Но и твоя охрана тоже не в радость.
– Ну, так и скажите, что из-за этого войну начали. Только не надо на меня гнать! А то Крыжова к этому делу приплели, Леру вашу...
– А что Крыжов? – хищно сощурился Семен. – Я точно знаю, что ты бочку в нашу сторону катнул, когда его сделали.
– Ну, катнул! Потому беспредел это!
– Отцу бы стрелку забил, перетерли бы... Так нет, ты к войне готовиться стал. Сколько у тебя бойцов было? А сколько стало?
Семен знал, о чем говорил. На охране объектов Паук держал тысячи две человек. Но это пассивная охрана, не способная решать нестандартные задачи. В активе же у него было всего два десятка бойцов, которые всегда готовы были выехать на разборку, лечь костьми или, как минимум, сесть за решетку в угоду своему боссу. Так вот, после убийства Крыжова это актив увеличился, как минимум, вдвое.
