Дэнни Кинг - Дневник киллера
Впрочем, не важно. Главное то, что Логану позарез нужно было убрать Коннолли, и он это сделал. Моими руками. В результате я попал в крайне опасное положение. В нашей работе, если на тебя падает подозрение, то это уже навсегда. Никакие объяснения и никакое доверие не могут ничего изменить.
25. Девушка и киллер
Времена настали трудные. Все косились друг на друга, никто никому не верил. Стабильность организации держалась на Логане, и его исчезновение оказалось катастрофой. Вы же сами понимаете, кто обычно работает на Д.Б. и ему подобных. Все это жадные и нечестные люди, которые вдобавок с подозрением относятся к себе подобным. Жулики, одним словом. И управлять такими вот жуликами, не давая им сожрать друг друга, — настоящий подвиг. Мало кто из обычных людей это понимает.
Вот почему такие люди, как Логан, необходимы. Если Д.Б. — мозг организации, то Логан — ее сердце. А также, разумеется, глаза и уши. Нет, пожалуй, и мозг тоже. Д.Б. скорее можно сравнить с желудком. Так или иначе, когда он взял к себе Логана, то совершил самый умный поступок в своей жизни. Только благодаря Логану Д.Б. стал тем, что он есть. Само собой, как только Дэнни не стало, все пошло кувырком. Платежи не поступали, товар пропадал, люди садились в тюрьму, сделки срывались. Д.Б. уже много лет не стоял у руля и поэтому, естественно, не мог уследить за каждой мелкой операцией. Однако он готов был скорее умереть, чем снова на кого-то положиться. В общем, как я уже сказал, времена настали трудные. Чертовски трудные.
Не буду утомлять вас неприятными деталями, тем более что и сам их не знаю. Общую картину я составил в основном по словам Крейга — ему больше, чем мне, нравилось вникать в эту кухню. Да и Эдди иногда забегал поболтать. От него я узнал, что Д.Б. затеял большую чистку, и несколько человек уже исчезли. Тут я на самом деле струхнул. И дело вовсе не в том, что босс решил «исчезнуть» пару своих ребят, мне в общем-то плевать. Главное то, что он сделал это без моего участия.
Вы понимаете, что я имею в виду?
Я вынул из сейфа паспорта и удостоверения, убедился, что они действительны, и начал потихоньку снимать денежки со своих счетов. У меня не было еще определенных планов, но одно я знал точно — здесь мои дни сочтены, а значит, любое другое место вполне подойдет.
Что же делать с Аделаидой?
За последние месяцы мы сошлись довольно близко, на такой успех я, честно говоря, и не рассчитывал. Конечно, это было еще не совсем то самое, но наши отношения развивались в нужном направлении, и я уже начал верить, что годы одиночества скоро останутся позади. А что теперь? Выходит, все зря? Значит, надо брать Аделаиду с собой, иначе никак. Тут, собственно, и думать нечего. Однако думать предстояло не только мне.
* * *— …и директор школы сказал, что теперь это будет обязательно во всех классах. Здорово, правда?
— Еще бы! — машинально ответил я. Не могу сказать, что́ она говорила до этого. Я бы одобрил что угодно, вплоть до походов с участием педофилов — просто не слушал ее.
— Ты слушаешь? О чем ты задумался?
Я поднял взгляд от обеденного стола и провел рукой по бритой голове, уже обросшей щетиной. Хватит, сколько можно откладывать.
— Да вот, думаю, как спросить тебя, только не найду нужные слова.
— Боже мой! Подожди, Иан, не говори ничего. Давай не будем торопиться, ладно? У нас и так пока все хорошо.
— Что?
Она накрыла мою руку своей.
— Ты мне очень нравишься, и даже более того, но нам надо узнать друг друга лучше, прежде чем что-то предпринимать, иначе мы можем об этом пожалеть.
— Что?
— Я просто призываю тебя к осторожности. Мы ведь друзья, верно? Так давай останемся друзьями, добрыми друзьями, и посмотрим, что из этого со временем получится.
— Мне кажется, ты не понимаешь…
— Понимаю, все понимаю. Больше, чем ты сам. Я через это уже прошла.
Вот как? Тебе, значит, приходилось жить с киллером, который пустился в бега? Менять внешность и скитаться по чужим странам, чтобы спастись от преступной организации, которая за тобой охотится? Я очень хотел все это сказать, но не стал. Тут нужен более деликатный подход.
— Нет, в самом деле, ты не так поняла. Я не предложение делаю.
— Вот как?
— Тут совсем другое… мне очень трудно, я никогда раньше об этом не говорил… В общем, мне нужно рассказать тебе кое-что о себе, но я боюсь, что ты плохо обо мне подумаешь, а я… я очень не хочу тебя потерять.
— Боже мой! Ты женат?!
— Нет. — Черт побери, что с ней такое сегодня, твердит все об одном и том же! — Выслушай меня, пожалуйста!
— В чем дело?! — воскликнула она. Можно подумать, что после такого вступления я махну рукой и скажу: «Нет, ничего, забудь!»
— Я не занимаюсь программным обеспечением.
— Что?
— Ну, то есть компьютерами. — Заметив, что в ее глазах появилось сонное выражение, я быстро добавил: — И вообще я не этим зарабатываю. Я говорил тебе то, что всем, потому что не мог рассказать, чем занимаюсь на самом деле.
— Ты секретный агент.
— Пожалуйста, не спеши, выслушай меня. Нет, я не секретный агент. Я… — Как же это сказать? — Я… э-э… как бы гангстер — пожалуй, так можно выразиться.
— Как бы гангстер? И чем эти как бы гангстеры как бы занимаются?
— Ну, понимаешь… Я работаю на одну организацию, и мы занимаемся такими делами… ну, в общем…
— Организованными?
— Нет… То есть да, конечно, но главным образом незаконными. Ну, ты знаешь, всякая там скупка краденого, казино, операции с недвижимостью, рэкет…
— И наркотики?
— Да, наверное, но к этим делам я отношения не имею, — быстро сказал я, увидев выражение ее лица.
— Ты продаешь наркотики?
— Нет-нет, не я — продают те, с кем я работаю. Я только доставляю товар, передаю деньги, посредничаю и все такое прочее.
Полное вранье!
Аделаида смотрела на меня расширенными от изумления глазами.
— Так ты, значит, наркоторговец?!
— Слушай, забудь вообще о наркотиках! Я не имею к ним никакого отношения и никогда не имел. Я просто организатор, посредник, если хочешь. Если возникают проблемы, зовут меня, и я их решаю.
— Ничего не понимаю. Какие проблемы? Как решаешь?
— Послушай, я люблю тебя…
— О, только не это! Когда в такие моменты признаются в любви, значит, вот-вот последует самое страшное… Я права? Все настолько плохо?
— Не знаю…
— Это связано с тем, за что ты сидел в тюрьме?
— М-м… я как бы…
— Опять «как бы»! Что за «как бы»? — Она всплеснула руками. — Ну хорошо, говори, я жду. Слушаю, что ты хочешь «как бы» сказать. Только говори прямо, хватит ходить вокруг да около!
— Ты хотела бы уехать в отпуск?
— Вот это и называется ходить вокруг да около!
— Ну ладно. Короче, дело в том, что я хочу выйти из организации. Осесть и жить нормальной жизнью, как все вокруг. Хочу, но не могу. Такую работу, как моя, нельзя просто взять и бросить, и остаться при этом жить, где живешь. Так не бывает. Поэтому мне придется уехать, куда-нибудь очень-очень далеко. Может быть, я никогда не вернусь.
— И где это твое очень-очень далеко? Шотландия?
— Не знаю, думаю, гораздо дальше. Скорее там, где ходят вниз головой.
— Австралия?
— Может быть. Я еще не знаю, тебе решать.
— Мне? Почему… О нет! Ты что, хочешь…
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Боже мой, это какой-то бред! Ты что, шутишь? Разыгрываешь меня?
— Никаких шуток, увы. Ну как, что ты об этом думаешь? Объездим весь мир, будем делать что хотим. У меня есть триста тысяч наличными, можно жить припеваючи много лет. Хочешь, поедем в Аделаиду?
Несколько секунд Аделаида молчала, не в силах выговорить ни слова. Наконец спросила:
— А что будет, когда деньги кончатся? Триста тысяч — это много только на первый взгляд. — Мне всегда нравилась ее практичность.
— Тогда вернемся, но только не в Лондон. Найдем местечко потише, в Корнуолле или в Кембридже, а может, даже в Шотландии. Я здесь оставлю достаточно, чтобы хватило на первое время, так что нам нужно будет лишь найти нормальную работу. Ты будешь делать то же самое, что и сейчас, только в другом месте и после того, как посмотришь мир. Пожалуйста, поедем, я не могу без тебя!
— Но ты же гангстер!
— Только как бы. Полиция меня не ищет, и мы не будем заниматься ничем незаконным, просто путешествовать и все. Тысячи людей каждый год отправляются в путешествия. Надо лишь, чтобы ты захотела. Пожалуйста, подумай об этом серьезно, такой шанс редко выпадает.
— У тебя что — неприятности?
— Нет-нет, все в порядке — просто я хочу уйти. Мы исчезнем, и они через пару недель о нас забудут. Дело в том, что я не могу взять и подать заявление об уходе, как в банке или где-нибудь еще, — меня не отпустят. Я слишком много о них знаю.
— Ты в опасности? И я, стало быть, тоже?
