Владимир Колычев - Порочное место
– А Вадик был один…
– Да, один.
– Жены у него, как я понял, нет.
– Нет, не женат он. И не хотел жениться. Стиль жизни у него такой.
– И долго вы здесь сидели?
– Да нет, к вечеру похолодало, темнеть рано начало, ну, мы в дом и перебрались.
– И Вадик с вами пошел?
– Да, и он тоже.
– Грации ваши еще целые были?
– Да, конечно. Я бы заметил…
– А молоток откуда мог взяться?
Круча направился в маленькую беседку, где помимо мангала находилась каменная жаровня с вмурованным в нее котлом для плова. Здесь находились рукомойник, разделочный стол с набором ножей в деревянной подставке, шкаф, в котором хранился древесный уголь в пятикилограммовых пакетах, жидкость для розжига, шампура, решетки для барбекю. В уголке были сложены березовые дрова. Там же лежал и топор с острым лезвием, – наверняка эксперт и следователь обратили на него внимание, просто руки у них не дошли, чтобы обследовать подозрительный предмет и приобщить его к делу.
Этим топором и могли убить Вадика. Но убийца не стал бы возвращать орудие преступления на место. Разве что в состоянии помутнения рассудка. Но в таком состоянии человек бросил бы топор на пол, а его аккуратно прислонили к стенке. К тому же на обухе не было заметно следов крови… Но в любом случае топор должен быть подвергнут экспертизе.
Здесь же, рядом с топором, мог находиться и молоток, чтобы было легче полено на щепу строгать. Лезвие топора приставляется к чурке, боек молотка опускается на обух, несколько ударов, и щепа готова. Для розжига углей, например.
– Да я не знаю, – пожал плечами Костин.
– Садык ваш как огонь разводил?
– Ну, он сначала из дров огонь разводил. Жидкостью не пользовался. Он говорит, что вредно это и не вкусно. Жидкость, говорит, не вся выгорает, на мясо попадает, вкус портит, ну и канцерогены…
– Все правильно… А дрова он одним топором колол?
– Ну да, топором… Да, да, у него молоток был. Точно был… А здесь молотка нет.
– Большой молоток?
– Да, солидный такой…
По дорожке кто-то шел. Круча повернул голову и увидел симпатичную женщину лет тридцати. Черные волосы в каре и прямая челка, лицо узкое, тонкий с горбинкой нос, маленькие губы. И сама она худенькая, с тонким станом. Зато глаза большие, их можно было бы назвать красивыми, если бы они светились изнутри. Но тусклый у нее взгляд. От природы пасмурный, да еще и печаль в глазах.
Женщина несла на подносе две кружки чая и бутылку коньяка с двумя бокалами. На ней был стильный домашний костюм явно не из дешевых.
– Я думал, Роза чай принесет, – сказал Костин.
– Она занята, – грустно улыбнулась женщина.
У нее был какой-то несчастный вид, но душа отнюдь не темная. Ни злости в ней не чувствовалось, ни стервозности. Пасмурный взгляд, но добродушный.
– Евгений Максимович, я так понимаю, это ваша супруга? – спросил Круча.
– Да, моя супруга. Серафима Яковлевна.
– Можно просто Фима, – с нежным упреком посмотрела на мужа женщина.
На Кручу она глянула без укора, но и без нежности. Хотя и с вежливой улыбкой.
– Угощайтесь!
– Да, спасибо.
Коньяк дорогой, но Круча остался к нему равнодушным. А от чая отказываться не стал.
– А чем Роза занята, если не секрет? – спросил он. – Может, она занята вашими гостями?
– Гостями?.. Нет гостей, – покачала головой Серафима. – Все уехали… Как узнали, так и уехали…
– О чем узнали?
– Ну, что с Вадимом случилось…
Она осеклась под резким взглядом, который метнул в нее муж.
Круча усмехнулся в ус. Ну вот, уже и разногласия между свидетелями начались.
Глава 3
«Да, весело вчера было в доме господина Костина, – подумал подполковник, – пикник на берегу прекрасного пруда, спиртное и шашлыки, застольные беседы, пьяный угар… Три семейные пары и один холостяк, четыре мужчины на трех женщин. Брат Костина мог засмотреться на чью-то жену и этим спровоцировать бытовой конфликт…»
– Евгений Максимович, как вы сами думаете, кто мог ударить вашего брата? – спросил Круча.
Костин отправил жену домой. Так посмотрел на нее, что она сама поспешила уйти. Это его поведение показалось подозрительным, но Круча не пытался остановить женщину. Он обязательно с ней поговорит наедине и сравнит ее показания с объяснениями Костина. Возможно, собака зарыта где-то в ее с мужем отношениях.
– Я не знаю… Честное слово, не знаю, – покачал головой хозяин дома.
«Честное слово», «по правде говоря», «положа руку на сердце» – эти присказки обычно предваряют предложения, в которых содержится ложь. Бывают, конечно, исключения, но сейчас не тот случай. Или Костин знал, кто убил его брата, или как минимум догадывался.
– Я же не спрашиваю, знаете вы это или нет, – внимательно и без нажима посмотрел на него Круча. – Меня интересуют ваши предположения… С кем у Вадима Костина мог произойти конфликт?
– У Вадима Костина?.. Нет, его фамилия не Костин. Его фамилия Остроглазов.
– Да, но вы же сказали, что Вадим – ваш родной брат.
– Если точнее, то сводный…
Костин выдохнул из себя воздух и одним глотком осушил наполненный на два пальца бокал. На лице появилось выражение горечи, которую, как могло показаться со стороны, он пытался выдать за скорбь по безвременно ушедшему брату.
– У нас были разные матери и отцы, но мы с шести лет росли вместе. Вернее, Вадиму было шесть, когда наши родители сошлись, мне тогда было уже одиннадцать лет. Я был старшим братом, заботился о нем. В школе за него заступался. Даже с девчонками знакомил. Это с годами он стал рубахой-парнем, а в шестнадцать лет был тихим, забитым, девчонок как огня боялся. А я уже взрослым был, из армии вернулся, первый парень на деревне, девчонки за мной бегали. Ну, я его с одной познакомил, она ему крылья-то и расправила. В общем, мы с ним душа в душу жили. И всегда относились друг к другу, как родные братья…
Костин, казалось, нащупывал в памяти пример из прошлого, который мог наглядно показать, насколько они с Вадимом были близки, но Круча ему помешал.
– А кошка когда между вами пробежала? – как бы невзначай спросил он.
– Да, пробежала, – кивнул Костин. И вдруг спохватился: – Кто сказал, что между нами кошка пробежала?
– Никто не говорил. Просто возникла такая мысль, а вы, Евгений Максимович, ее подтвердили.
– Разве? Ничего я не подтверждал… Что-то вы путать меня начинаете, товарищ подполковник, – занервничал Костин. – Я понимаю, это у вас метод такой, сбить человека с толку. Но вам не кажется, что это подло?.. У меня брат погиб. У меня такое горе, а вы по живому режете…
– Ваш брат погиб у вас дома. Его убили, а тело сбросили в пруд. Это убийство, Евгений Максимович. А если есть убийство, то есть и убийца. Где он, этот убийца?
– Я не знаю.
– И я не знаю. Но я его ищу. А среди кого я его ищу? А ищу я его среди тех, кто находился у вас в доме… Предположительно смерть наступила ночью. Пока не ясно, ближе к вечеру это произошло или ближе к утру, но экспертиза ответ даст. И еще мы обследуем ваш пруд, здесь будут работать водолазы, они найдут орудие убийства. Вода здесь холодная, непроточная, скорее всего, нам удастся снять жировые отпечатки пальцев…
– Зачем вы это мне говорите?
– А вдруг это будут отпечатки ваших пальцев?
– Моих?! Вы в своем уме?! Вы хотите сказать, что это я убил своего брата? – вспылил Костин. – Да, да, именно к этому вы и клоните, товарищ подполковник! Ну да, зачем искать настоящего убийцу, если легче всего обвинить меня!
– Евгений Максимович, давайте обойдемся без истерик, – с упреком, но при этом спокойно сказал Круча. – Вы же солидный мужчина, вам такое поведение не к лицу… У меня нет оснований вас подозревать. Но есть мотив… Вы могли вчера крепко выпить, ваш брат мог напиться. Ваш брат считал вашу скульптуру безвкусной, а в состоянии сильного алкогольного опьянения мог броситься на нее с молотком. Вы это могли увидеть, вас это могло возмутить. Вы могли взять молоток и ударить Вадима по голове.
– Я?! Я не мог!.. – Костин оторопело смотрел на него. – Что бы я?! Вадика?!..
Но вид у него был совсем не убедительный.
– Это сейчас вы не смогли бы его ударить. Потому что протрезвели после вчерашнего. Но вчера-то вы были пьяны. Или нет?
– Ну, выпил немного, однако пьяным я не был.
– Но Вадик разбил вашу скульптуру?
– Это же не повод его убивать…
– Но скульптуру разбил именно он, – Круча смотрел на Костина пристально, с нажимом.
– Да, разбил, – кивнул тот.
– Но вы говорили, что не знаете, кто это сделал.
– Я говорил? – растерялся Костин. – Я и сейчас это говорю… Я не знаю, кто надругался над моими харитами. Но это мог сделать только Вадик. Он вчера много выпил. Он говорил, что моим харитам место на свалке. И еще он сказал, что поможет мне избавиться от них…
– И слово свое он сдержал.
– Выходит, что так…
– Вы видели, как Вадим разрушал вашу скульптуру?
