Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада
По его словам, он встречался с Хэйкити в «Хурме» несколько раз, однажды заглянул к нему в мастерскую в Охара, но прием ему не очень понравился, и больше он туда не наведывался. Хэйкити был неразговорчив, но случалось, в него будто кто-то вселялся, и он говорил без умолку. У художников такое часто бывает, сказал Исибаси.
Он угостил меня чаем. Его подавала милая круглолицая девушка. Время от времени она заглядывала к нам и почтительно выполняла все, что говорил ей Исибаси. Жена его тоже оказалась очень приятной и душевной женщиной. Невозможно подумать, что такой человек мог быть причастен к страшному, темному преступлению, в котором я пытался разобраться. Мотивов у него не было, с алиби – полный порядок. Исибаси пригласил меня заходить к ним, если выберу время. Мне показалось, что он говорил искренне, а не просто отдавая дань вежливости. И я подумал, что не прочь еще как-нибудь заглянуть к нему.
За исключением Огаты, Ясукавы и Исибаси, с посетителями «Хурмы» приятельских отношений у Хэйкити не было. Из этой тройки подозрения у меня вызывал только Тамио Ясукава.
В число подозреваемых, может быть, следовало включить и Сатоко, но у нее было надежное алиби в двух эпизодах дела из трех, кроме убийства Хэйкити. Однако у Сатоко не было ни малейшего повода убивать своего клиента.
Далее идет кафе-галерея «Медичи» Ясуэ Томиты. Это место стало своего рода салоном для людей, окружавших Ясуэ с юношеских лет. Здесь, на Гиндзе, встречались средних лет художники, скульпторы, натурщики и модели, поэты, драматурги, беллетристы, киношники – люди в беретах, натуры творческие – и вели горячие споры об искусстве. Собирать таких людей было в характере Ясуэ.
Хотя Хэйкити бывал в «Медичи» часто, нельзя сказать, что он чувствовал себя там комфортно. Он терпеть не мог людей, которые лезли с навязчивыми разговорами, и избегал встреч с ними. Особенно часто такие личности попадались среди драматургов и киношников. Из всей компании завсегдатаев галереи Хэйкити доверял от силы трем-четырем.
Среди них самые большие подозрения мог вызвать скульптор Мотонари Токуда. Большущий талант, смотревший на мир глазами, в которых мелькала сумасшедшинка. Токуде перевалило за сорок, он имел свою мастерскую в Митака и имя в среде художников. Хэйкити Умэдзава был очарован работами Токуды, испытал на себе его влияние. Можно предположить, что мысль о создании Азот посетила его под воздействием Токуды.
Естественно, следствие занялось этим скульптором очень серьезно. Случайно мне довелось видеть его в полиции. Впалые щеки, длинные всклокоченные седые волосы… Для создателя Азот вид самый подходящий.
Однако Токуда смог доказать свое алиби, и его освободили. Наверное, при этом большую роль сыграло отсутствие у него водительских прав.
Токуда активно работал до самой смерти. Сейчас в мастерской в Митака музей, где выставлены его работы.
Я собирался встретиться и с Токудой, но в начале 1965 года он скоропостижно скончался. У него совершенно не было мотивов убивать Хэйкити или Кадзуэ, не говоря уже о девушках Умэдзава. В мастерской Хэйкити он не бывал, Кадзуэ никогда в глаза не видел. Что касается «убийств Азот», то у Токуды алиби, которое подтвердила его жена.
Я упоминаю о Мотонари Токуде лишь для того, чтобы показать, какие люди составляли близкое окружение Хэйкити. Конечно же, такой известный человек никогда бы не пошел на такое преступление.
Еще один посетитель «Медичи», которому мог довериться Хэйкити, – художник Годзо Абэ. Он учился вместе с Токудой, только на младших курсах. Абэ – натура широкая, Хэйкити, наоборот, – человек трудный. Может, на почве разницы характеров последний и открылся коллеге?
Абэ был пацифистом и выражал свои идеи в живописи, за что его преследовала тайная полиция. Коллеги отвернулись от него, стали травить. Это сыграло свою роль в его отношениях с Хэйкити, который тоже чувствовал себя одиноким.
С другой стороны, их разделял возраст – Абэ тогда было всего лишь двадцать с небольшим, так что, кроме «Медичи», они больше нигде не общались. Абэ не был у Хэйкити в мастерской и жил очень далеко от Мэгуро – в городе Мусасино, у станции Китидзёдзи.
Абэ родился в Цугару и был земляком писателя Осаму Дадзай[44]. В 30-е годы Дадзай тоже жил в Китидзёдзи и поддерживал с Абэ дружеские отношения. Но «Медичи» Дадзай, похоже, не посещал и, следовательно, с Хэйкити не встречался.
Абэ не имел никаких причин убивать членов семьи Хэйкити, да он, скорее всего, даже его адреса не знал. Но твердо доказанного алиби у него не было, так что рассчитывать на снисхождение со стороны следствия ему не приходилось.
Во время войны художника мобилизовали и отправили в Китай, где ему пришлось по полной хлебнуть тяготы военной службы. Выше рядового он так и не поднялся – не позволил прилепившийся к нему ярлык неблагонадежного. Жена Абэ осталась в Японии. Вернувшись на родину после войны, он развелся и женился на молоденькой, после чего пара на некоторое время уехала в Южную Америку. Абэ умер в Японии в 1955 году, сумев завоевать себе кое-какую репутацию в художественной среде, но большего не добился.
Его вдова держит артистическое кафе «Грелл» в районе Ниси Огикубо. Я побывал там и беседовал с ней. На стенах кафе она повесила картины мужа, письма Осаму Дадзай. О деле семьи Умэдзава она ничего не знает, ведь они поженились с Абэ уже после войны.
В «Медичи» Хэйкити также познакомился с художником Ясуси Ямада. Отношения между ними нельзя назвать по-настоящему приятельскими. Большого влияния на Хэйкити как художник Ямада не оказал. Но он был человек мягкий, и Хэйкити, у которого среди завсегдатаев «Медичи», не считая хозяйки галереи, было лишь два близких ему по духу человека (о них я уже сказал), нашел в лице Ямады хорошего собеседника. Но не более того. Ямаде тогда уже перевалило за сорок, точно не знаю. Он жил на станции Омори. Хэйкити встречался с Ямадой в «Медичи», дважды побывал у него дома. И дело тут, скорее всего, не в самом Ямаде, а в его жене Куниэ, которая очень привлекала Хэйкити.
Куниэ, бывшая фотомодель, писала стихи. Ей было около сорока. Хэйкити нравился Рембо, Бодлер, маркиз де Сад. В мастерской он книг не держал, даже по искусству; эти и другие авторы стояли на полках в главном
