Элмор Леонард - Киллер
— Мы еще об этом узнаем. Думаю, это скоро выяснится, многие его любят и скучают по нем. Я надеюсь, что это случится в «Грейсленде». Вот почему я хочу туда поехать.
— Почему не попросишь Ричи свозить тебя туда?
— Ричи не любит Элвиса. Ревнует к нему. Надеюсь, ты нет?
— К Элвису? Мне нравится его «Собака».
— А мне надрывает душу «Отель, где разбиваются сердца».
Полуприкрыв глаза, Донна напела мелодию. Потом, взглянув на него, спросила:
— Птица, можно я тебе что-то скажу? Не знаю, стоит ли, но я должна это сказать.
— Говори, только не зови меня Птицей.
— Прости, я слышала, как Ричи называл…
— Если хочешь, зови Арманом.
— Арман — симпатичное имя. Слушай, я совсем забыла, не хочешь перекусить?
— Нет, пожалуй нет.
— А коктейль?
— Сейчас нет, попозже.
— Мне нравится смотреть, как ест мужчина. Этот Ричи клюет, как птица. О, прости, я не хотела…
Кажется, с головой у нее не все в порядке! Недержание мысли какое-то…
— Что ты хотела мне сказать?
— Я до смерти боюсь Ричи.
— Вот как? Но ты позволила ему жить у себя…
— А у меня был выбор? — пожала она плечами.
— У тебя уютный дом, я начинаю к нему привыкать. Трудновато будет выкурить Ричи отсюда. Ты думала об этом? А что будет с тобой? Тебя могут арестовать за укрывательство, если ты первая не сдашь его…
— Я этого никогда не сделаю.
— Но ты подумывала об этом.
— Он давно бы догадался, если бы я об этом думала.
— Да, но если его посадят, что тогда?
— Сперва его надо поймать. Даже если им это удастся, он вернется. Отсидит несколько лет, а потом явится по мою душу. — Донна покачала головой. — Я никогда на него не донесу. Я не из таких.
— Его могут надолго упрятать. Думаю, он вообще схлопочет пожизненный срок. Сомневаюсь, что ты его когда-нибудь увидишь.
— Я этого никогда не сделаю. Он как-то сказал мне, что, как только я соберусь звякнуть в полицию, он об этом сразу догадается.
— И ты в это веришь? — хмыкнул Арман, а сам подумал, что, если она верит в то, что Элвис жив, тогда…
— А ты что, не веришь?
Арман пожал плечами.
— Не понимаю, как он может догадаться, о чем ты думаешь.
— Может. Я точно знаю.
— А ты не дергайся, оставайся спокойной…
— Все равно он догадается…
— Послушай, тебе не следует его бояться.
— Ты его не боишься, да?
— Я его не боюсь. И знаешь почему?
— Потому что ты сильнее его, — улыбнулась она и стрельнула глазами.
Наставить рога Ричи — это пожалуйста, а в полицию позвонить — ни-ни!
— Ты знаешь, кто я?
— Ну, разумеется.
— Ты что, не понимаешь, о чем я? Ричи, думаю, рассказывал тебе обо мне…
— Он сказал, что ты из Торонто.
— Что еще?
— Не знаю…
— Почему ты не говоришь?
— Я не понимаю, о чем ты.
— Чем я зарабатываю на жизнь?
— Это не мое дело.
— Да, но Ричи тебе сказал. Разве он не рассказывает тебе обо всем, что делает?
— Он много врет. Ты же знаешь Ричи!
— Что он говорил обо мне?
— Какая разница! Ты мне понравился. Думаю, ты человек неплохой, и я желаю тебе всего хорошего. — Она посмотрела в сторону двери. — Надеюсь, у тебя нет претензий по поводу моей стряпни? Не так-то легко угодить двум совершенно разным мужчинам!
— Полагаешь, я уезжаю?
— Думаю, рано или поздно это случится.
— Это он тебе сказал?
— Нет. Я просто это чувствую.
— Он говорил тебе, что́ мы хотим сделать?
— Ни единого слова. — Донна покачала головой и пристально посмотрела ему в глаза, как бы умоляя ей верить. — Я ничего не знаю о ваших делах и не хочу знать. Я звонила тогда… Никогда не знаешь, врет Ричи или говорит правду, поэтому я все впускаю в одно ухо, а в другое выпускаю.
— По-моему, ты нервничаешь?
— Ни капли.
— А мне кажется, да.
— Да нет. С какой стати?
— Так, стало быть, ты считаешь, что Элвис все еще жив?
— Я в этом уверена.
— Может, и жив. Кто знает…
— Даже если нет, я все равно хочу поехать туда.
— А что еще ты хочешь? Хочешь, я убью Ричи?
— О господи! — отшатнулась Донна.
— А что я с этого поимею? Ну-ка…
Они услышали, как хлопнула задняя дверь.
Ричи вошел в гостиную. Вот те на! Оба на диване, телевизор выключен, Донна в халате и без очков. В лото не играют, фотки с Элвисом Пресли не разглядывают… Ричи перестал жевать жвачку. Чё тут происходит? Вроде как толковище… Может, даже о нем? А может, индеец готовился засадить ей по самое это? Ладно, разберемся чуть позже, но не сейчас.
— Ё-мое, Птица, я вкалываю, а ты развлекаешься. Донна, исчезни, мне нужно потолковать с Птицей с глазу на глаз.
Гляньте-ка на нее! Выкатила шары на Птицу, будто индеец здесь главный…
— Донна, ты оглохла?
— Иди, Донна, нам надо поговорить, — усмехнулся Птица.
Разрешил, мля! Ну ты подумай… Ричи хлопнул Донну по заднице, когда она проходила мимо.
— Ты готов? — обратился он к Птице, когда за Донной захлопнулась дверь.
— Для чего?
— Я позвонил теще монтажника. Она разоралась на меня, видите ли, у нее после моего массажа спина отваливается.
— К чему я должен быть готов?
— Я спросил ее, звонила ли она дочери и Уэйну. И она сказала, что звонила и что нет необходимости посылать им чек, так как они возвращаются домой.
— Все шутки шутишь?
— Они уже выехали. Сказала, дочь едет ухаживать за ней, потому что она не в состоянии обслуживать себя. Нормалёк! Я сделал теще массаж, и они сразу домой. Слышишь, чё говорю? Короче, я сэкономил нам поездку.
— Она едет к матери?
— Ага.
— А он?
— А он приедет к ней или будет ждать дома. А может, сперва оба заедут домой, потому что это по дороге. Дьявол их знает!
Ричи покосился на индейца. Вишь ты, задумался! На хрен ему было связываться с индейцем? Ладно, он его пристрелит, а уж как-нибудь потом позвонит тому важняку из риелторского агентства и получит свои денежки.
— Ладно, едем к ним домой, — очнулся, наконец, Птица.
Стало быть, пока они снова вместе! Ричи улыбался ему, жуя свою жвачку.
— Птица, знаешь чё? Я даже обеспечил нас провиантом. Нам там ночь торчать, так что я прихватил нам пиццу, кое-что из замороженной жратвы, шоколадные батончики… Я даже захватил на кассе журнальчик. Птица, там на картинке парень, который весит сто двадцать фунтов. Ты когда-нибудь о таком слыхал?
— Сто двадцать фунтов? Столько не весят даже три лошади.
— Журнальчик у меня в машине.
— И что этот парень жрет?
— Ты просто не поверишь!
Держа в руках бумажный пакет с канадским виски, Арман заглянул в комнату Донны.
— Мы уезжаем, — сказал он. — До завтра.
Донна стояла у туалетного столика, по-прежнему в халате. Халат был распахнут. Она обернулась к нему, демонстрируя ему всю себя, но промолчала.
— Я не знаю, в какое время вернусь, — добавил он.
Она была явно встревожена, но снова промолчала. Глянув на ее молочно-белое тело с темным треугольником внизу, он прикрыл дверь. Подождал в коридоре, пока Ричи выйдет из ванной.
— Ты готов?
Ричи удивился, увидев его здесь, но виду не показал.
— Да, пошли, — кивнул он.
Они вышли через кухню на задний двор, где на узкой дорожке был припаркован «додж». Арман отворил дверцу и сел со своей стороны. Ричи уселся за руль, включил зажигание, затем распахнул дверцу со своей стороны.
— Я кой-чё забыл, — объяснил он, взглянув на Армана.
— Что?
— Выпивку.
— У меня есть с собой.
— Но не то, что я пью.
Арман промолчал. Когда Ричи вылез из машины и пошел к дому, он выключил зажигание и стал прислушиваться. Если Ричи задумал избавиться от Донны, он воспользуется своей пушкой. Звук выстрела он услышит. А дальше что?… Ричи вернулся довольно быстро с бутылкой «севен-ап» в руках. Сел в машину, снова включил зажигание, дал задний ход. В окнах гостиной оставался гореть свет. Арман ничего не сказал. Ричи тоже не проронил ни слова.
20
Где-то около полуночи Кармен, усталая и голодная, сделала остановку у придорожного кафе на южной окраине города Гэри, на северо-западе штата Индиана. Она была уже на полпути к дому, и это радовало. Она не без труда выбралась с мыса Джирардо. Пришлось пересечь реку и следовать кружным путем на восток в поисках автострады. Потом все было просто. На протяжении почти всего штата Иллинойс она двигалась по прямой. Свернуть на автостраду и срезать угол Индианы, где она теперь и находилась, тоже не составило труда. Теперь нужно перекусить, а потом она вернется на автостраду 94, которая будет вести ее до южного Мичигана, через Детройт и еще миль двадцать до дома. Мама может и подождать.
Кармен не терпелось снова войти в свой собственный дом, с тесной кухонькой, гостиной, меньше чем прихожая. В доме наверняка холодно, но это не важно. Из кухонного окна прекрасный вид на лес и поросшее кустами поле. Она позвонит Уэйну, когда приедет домой. Это будет около семи утра, если не спать и всю ночь вести машину. Надо ведь узнать, когда он приедет! Ну а потом она поедет к маме, и, возможно, ей придется дожидаться его там. Сейчас маме должно стать легче оттого, что ее дорогая доченька едет к ней. Возможно, когда она позвонит Уэйну, он уже будет в пути. Но если нет, она скажет ему, чтобы он не удивлялся, если Феррис заявится к ним, и не дерзил ему. А может быть, лучше совсем не упоминать о Феррисе. Ну его! Надо было сказать ему все, что она о нем думает. Позер, фигляр, ничтожество, мелкий пакостник… Врезать бы ему по кумполу монтировкой… От одной этой мысли она пришла в возбуждение, яростно подчищая с тарелки яичницу с беконом куском ржаного хлеба и запивая еду кофе.
