Владимир Колычев - Неподкупные
Знала бы Катя, кого Шурин представлял в своих объятиях сегодня ночью. Она бы убила его самого, если бы узнала, что в постели с ней он грезил о Нине… Хотя нет, не убила бы. Ведь она знала о его романах с другими женщинами. И всегда его прощала… Безумная женщина, что с нее взять?.. Но, как это ни странно, именно такая женщина ему в его положении и нужна. Он будет спать с другими, а оставаться с ней. Потому что они повязаны кровью. Потому что он может доверить ей любую тайну. Потому что…
В дверь вдруг позвонили.
– Ты кого-нибудь ждешь? – тихо спросил Шурин.
– Нет, – мотнула она головой, убирая руку с его живота.
– Сейчас глянем.
Он уже набросил халат, когда в прихожей снова заверещал звонок. Шурин вышел в прихожую, глянул в глазок, но никого не увидел. Или ушел незваный гость, или спрятался.
Он вернулся в спальню, а вскоре послышался подозрительный звук. Похоже, кто-то шерудил в замке отмычкой. Ну да, ворья в городе хватает, квартирные кражи – обычное дело. А он обещал Измайлову поддерживать порядок в городе. Его бойцы даже помогли ментам задержать преступника. И сегодня есть возможность отличиться… В конце концов, Шурин не какой-то там уголовник, и ничто не мешает ему дружить с ментами. И с властью. В этом симбиозе он достигнет больших высот. Впрочем, он уже на взлете…
Шурин тихонько прошел в комнату, сменил халат на джинсы, надел рубашку – так ему сподручней будет взять в оборот воришку. Черный пояс второго дана в таком деле – надежная опора.
Он ждал, когда вор сам откроет дверь, но тот все никак не мог справиться с замком. А потом вдруг оставил эту затею. Ну да, замок у Кати сложный, новичку с ним не справиться. Салаге лучше не выходить в большое плавание, пусть его закроют в зарешеченной гавани. Да и просто на этого чудака посмотреть хотелось…
Шурин понял, что воришка уходит, открыл дверь и увидел человека, спускающегося по лестнице. Верней, только его макушку и заметил. Догнать его не проблема…
Он переступил через порог и только тогда увидел еще одного человека, который стоял справа от него, спиной вжимаясь в стену. Это засада, но Шурин знал, что делать в таких случаях. Бить нужно из положения, в котором сейчас находилась правая рука, а с этим у него все в порядке. Ребром ладони нанести удар в горло. Не на силу нужно бить, а на точность. И молниеносно, чтобы противник не успел поставить блок.
Однако блок поставлен, рука в захвате. Но это не беда. Боевые рефлексы уже в действии – очередная цель выбрана, пятка правой ноги наносит удар в стопу противника. Только почему-то попадает в пустоту, вбиваясь в бетонный пол. А захваченная рука вдруг уходит куда-то в сторону, а туловище сгибается в поясе. Но и это не беда. Шурин знает, как преломить вектор направленной против него силы. Надо резво вывернуть корпус вправо… Но противник реагирует и на это. Рука захвачена намертво, и давление на нее невероятное и в правильном направлении.
И вот рука уже заломлена за спину, противник сзади, щекой плотно прижимаясь к его щеке. Не ударить его затылком по лицу, да и боковой частью головы не стукнуть в ухо или висок. А малейшая попытка вырваться из захвата причиняет неимоверную боль. И так Шурину больно, что хочется заорать благим матом. Но ведь он мужчина, а не какая-то сопливая баба, он должен держать себя в руках.
А человек, который спускался по ступенькам, уже повернул назад и сейчас подходил к нему. Капитан Ревякин. Шурин знал его. Он мог бы ударить его правой ногой, но та жестко заблокирована, а если пустить в ход левую, то можно провалиться вниз, а это вызовет новый приступ боли в заломленной руке. Кто ж его так захомутал? Неужели Городовой? Ну да, он же самбист…
– Спасибо, Федор Васильевич! – Ревякин смотрел на него с презрительной усмешкой, но в голосе звучала благодарность. – Вы нам очень помогли.
Не останавливаясь, он прошел в квартиру и закрыл за собой дверь. А его напарник потянул Шурина вниз по лестнице. И делал он это так грамотно, что все противодействие сводилось к нулю. Протащил его с третьего на первый этаж, вышел с ним во двор дома и только там оттолкнул от себя. Шурин осадил себя, восстановил равновесие, развернулся к противнику.
Да, это действительно был Городовой. Шурин знал его в лицо, потому что сам разрабатывал под него подставу, знакомил с ним Зойку… Молодой парень, лет двадцать пять, может, чуть больше. Высокий, плотный, хотя громилой его не назовешь. Но сила в нем чувствуется – прет изнутри, через тяжелый непоколебимый взгляд уверенного в себе человека. А его физическую силу Шурин уже познал на себе. Вне всякого сомнения, техникой боевого самбо этот парень владел превосходно. Но ведь у Шурина второй дан, и он имеет все шансы отмахать этого нахала…
Холодно на улице, дождик моросит, а черная болоньевая куртка у опера расстегнута. А это значит, что пистолет у него под мышкой и он может достать его в любой момент. Слышал Шурин, как этот мент стреляет. Водителю Рычага пулей пистолет из руки выбил, Кривцу точно в ухо зарядил, чтобы напугать… Молодой опер, да ранний. И что-то не хочется с ним связываться. Во всяком случае, один на один.
– Слышишь, лейтенант! Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? – пытаясь стряхнуть с души неловкость, но все-таки растерянно спросил Шурин.
– Если бы я много на себя брал, ты, Шурин, сейчас в наручниках был бы, – с непроницаемым спокойствием парировал Городовой. – А так можешь гулять. Пока есть возможность.
До Шурина вдруг дошло, что Ревякин зашел к Кате неспроста. Ведь она убивала Зонтика. Что, если менты подозревают ее в этом?
– Что вам от Кати нужно? – с холодком в душе спросил он.
– Показания нам нужны. Против тебя. Как ты фирму «Мрамор» данью обложил. Мы с ее начальником уже говорили, теперь с ней поговорим. Гуляй пока, Шурин. И суши сухари. Ты у нас, гад, за вымогательство сядешь.
– Ну, это мы еще посмотрим!
– Знаю, бодаться с тобой не просто, скользкий ты. Но мы тебя дожмем. И не только через «Мрамор». Есть и другие кооперативы, у которых ты вымогал деньги. Полный список озвучивать не буду.
– Так нет никакого списка. И ни у кого я ничего не вымогал.
– Ну да, конечно. Не вымогал, не убивал. И на меня не покушался…
– Кто ты такой, чтобы на тебя покушаться? – презрительно усмехнулся Шурин и как бы невзначай сделал шаг вперед.
Уж очень хотелось проучить этого наглеца. Но Городовой сунул руку под куртку.
– Стой, где стоишь!
День на дворе, люди ходят, и в голове не укладывалось, что в такой обстановке лейтенант милиции способен выстрелить в безоружного человека. Но Шурин поверил ему. Потому что, судя по его взгляду, не безоружного человека перед собой мент видел, а лютого врага.
– Я для тебя никто. – Городовой вывел руку из-под полы куртки. – Я твоя разменная монета. Только не смог ты меня разменять. А я смогу… Мне плевать, что ты убил Раычага, Тараса, Зяму, Зонтика. Это ворье, я к ним симпатий не питаю. Но ты тронул меня. За это ты и ответишь. По всей строгости закона. Ты у меня за бандитизм сядешь. Или ляжешь – под вышку.
– Нет у меня никакой банды, лейтенант. И ни на кого я не нападал.
Шурин не чтил Уголовный кодекс, но разбирался в нем неплохо. А семьдесят седьмую статью знал хорошо. Организация вооруженных банд с целью нападения на государственные, общественные учреждения или предприятия либо на отдельных лиц… Вооруженную банду он, может, и организовал, но как это доказать? К тому же на отдельных лиц он не нападал. Люди добровольно делятся с ними своими прибылями. А если его попытаются привлечь за вымогательство, так там всего до трех лет лишения свободы. Суд можно купить и отделаться условным сроком. К тому же начальник РОВД уже прикормлен, и прокурор Советского района попался на тот же крючок. Так что не страшно.
– И мой тебе совет, лейтенант: не связывайся со мной. Я ведь и в прокуратуру обратиться могу. Твой дружок нарушил неприкосновенность жилища… Сколько там лет лишения свободы?
– Давай иди в прокуратуру, Шуринов. Сегодня как раз воскресенье. Надеюсь, там ты и останешься. До понедельника… Давай, давай, не мешай работать.
– Ну, смотри, лейтенант, сам напросился!
Рубашку и джинсы Шурин надел еще в спальне, а куртку – в прихожей, пока ждал, когда несуществующий вор вскроет замок. А в куртке и ключи от машины, и портмоне с документами на нее. А «девятка» стоит во дворе. Сейчас он отправится к ближайшей телефонной будке, позвонит Измайлову и потребует у него отчета о том беспределе, который творят его опера. Сейчас, сейчас…
Он уже выехал со двора, когда вспомнились слова, произнесенные Ревякиным. «Спасибо, Федор Васильевич! Вы нам очень помогли!»… Хотелось бы знать, что все это значит!
Глава 25
Белкину они выследили еще два дня назад. Установили, где она работает, где снимает квартиру, аккуратно поговорили с человеком из фирмы «Мрамор», узнали, кому хозяин платит черный налог. И хорошо, что у них была эта информация, иначе Богдану не удалось бы провести Шурина. А он, похоже, поверил, что Катя Белкина нужна им с Ревякиным по делу о вымогательстве. А то, что этот гад взбесился, так иного и ждать не приходилось. Главное, что с кулаками на него наброситься побоялся. Значит, уважает родную милицию. Сумел Богдан внушить ему почтение к ней…
