Владимир Колычев - Живая пуля
— Ну, на хвосте так на хвосте…
Никита оттолкнул опера от себя, быстро подобрал с земли его пистолет и подался назад, чтобы увеличить разрыв между ним и собой до безопасного расстояния. Пусть Миша работает на кого угодно, лишь бы только с Желтовым не путался. А если он не контактировал с этой сволочью, то и спрашивать у него про Жору — только время терять.
— Спокойно, парень. Ствол я тебе сейчас верну. Как только успокоишься, так и верну.
— Я спокоен.
— Тогда слушай внимательно. Когда я сюда приехал, этот был уже мертвый, — Никита показал на труп. — И там во дворе все лежали. В доме никого, только Инна. Мне осталось лишь ее развязать… И за Желтовым мы не гнались, просто нам нужно было объехать бандитов. Только дорога тупиковая, далеко по ней не уедешь. Что не понятно?
— Все понятно, — угрюмо буркнул Ракитин.
— Ну вот и хорошо… Поехали! — Никита взял Инну под руку.
— Куда? Сейчас группа подъедет. Я объяснения должна дать.
— По телефону дашь. И к нам домой добро пожаловать, — глянув на Ракитина, сказал Никита. — А здесь нам делать нечего.
Он не хотел, чтобы опера, заподозрив его в чем-то, обыскали машины и нашли там оружие и кое-какие вещи. Поэтому следовало спешить.
Им по дороге могли попасться бандиты Желтова, но Никита их не боялся. В случае чего он будет стрелять, не задумываясь, а потом уже искать оправдания и притягивать к ним за уши факты.
Впрочем, переживал он напрасно, и домой они добрались без приключений. А там у него и видеокамеры, и датчики движения по периметру забора, и охотничий, вполне легальный карабин. И сторожевые собаки появились. С тех пор как у него во дворе погибла Антонина, он превратил дом в неприступную крепость. Жаль, что это не уберегло Инну. Но ведь история продолжается, и Жора может повторить заход…
Глава 22
Ночной клуб «Громобой» работал до четырех утра. Там и веселье, и стриптизерши с короткими юбчонками — не работа, одним словом, а развлечение. В пять утра возвращаешься домой, до обеда высыпаешься, потом снова едешь в клуб… Егор готов был к такой работе, только, увы, отец ее больше не предлагал. Ни работы в ночном клубе, ни отдыха. И все потому, что некто Желтый соскочил с катушек. И Егору он мог отомстить за свою подружку, за Соньку, которая вдруг оказалась киллершей Иркой. И опасения на этот счет, увы, строились не на пустом месте. На днях этот отморозок похитил следователя, ту самую Демичеву, о которой Егор выпытывал у Ракитина. Изнасиловать ее пытались и убить. Но ей-то повезло, а что будет с Егором, если Желтый похитит его? Хорошо, если просто убьют… Хотя что здесь хорошего?
Отец окружил дом охраной. Оксану он отправил домой, в Украину, а жену и сына перевел на осадное положение. И сам пропадал здесь, донимая домашних придирками. И куда только делось его обычное благодушие? Мелочным он вдруг стал, раздражительным.
Опасно было в Потоцке, поэтому отец и переживал — и за себя, и за домочадцев. Может, в Сардинии он успокоится. Послезавтра вылет. Егор тоже туда отправляется. Будет смотреть, как Олеся загорает в купальнике на пляже. Место там, в общем-то, безлюдное, что, если она станет принимать солнечные ванны в стиле ню?..
Но до послезавтра еще нужно дожить. Об этом Егор подумал, наблюдая, как отец на своей машине выезжает со двора. Два джипа сопровождения с ним… Охрана с ним серьезная, но что, если она его не убережет? Что, если он отправляется в последний путь?.. И вообще, куда его понесло на ночь глядя? По шлюхам своим соскучился?..
Егор ощутил потребность заглушить в душе тревогу. Он отправился в столовую, полез в бар, приготовил себе коктейль.
— Егор, будете кушать? — спросила экономка Валя.
Ей уже за тридцать, но выглядела она намного моложе. Не красавица, и изюминки в ней не наблюдается, но если принять на грудь, то можно с ней побарахтаться. Фигурка у нее вроде бы ничего… Сейчас она не привлекала, но вечер только начинается. И напиться ему хочется.
— Нет, я буду гулять. И я сегодня за бармена…
Ужин уже прошел, повар закрыл кухню, но в холодильнике всегда полной всякой снеди.
— Садись!
Он сделал ей «Мохито» из сладкого светлого рома и листьев мяты. Эта вещь нравилась и Олесе, но ведь она не спустится вниз… Хотя все может быть.
Валя уже три года работала в доме, с обслугой она строга, все у нее по струнке ходят. И охранниками она командует за милую душу, но с хозяевами она мягче воска. Поэтому не стала противиться Егору. Хотя и сделала несколько глотков — чисто из вежливости.
— Мне пора, — сказала она, собираясь уходить.
— Дела?
— Да, конечно…
— Сделаешь дела, приходи, будет весело.
Валя ушла, но Егор не решился сделать музыку громче. Сначала надо напиться. А дело это нехитрое. И быстрое.
Очень скоро музыка зазвучала чуть ли не на всю громкость. И Олеся не заставила себя долго ждать. Она спустилась к нему в своем шелковом халате, в котором смотрелась как в нарядном платье. Прическа, макияж. И грустный взгляд. Она даже не стала просить, чтобы он сделал музыку тише. Он сам прикрутил громкость.
— «Мохито»?
— Виски, — покачала она головой.
— Переживаешь?
— С чего бы?
— Ну, отца опять по кочкам понесло…
— Это не мое дело.
— И не мое… Но я переживаю… Что, если мы его больше не увидим?
— Типун тебе на язык! — Олеся сделала большие глаза.
— Тревожно как-то, — посетовал Егор.
— А что ты хочешь? — с досадой усмехнулась девушка и выпила виски.
— В смысле?
— Твой отец — криминальный авторитет, он по лезвию бритвы ходит.
— Он мой отец, а твой муж.
— Поэтому я переживаю.
— А чего тебе переживать? Наследство получишь, замуж за молодого выйдешь…
— Дурак!
— Не спорю, — Егор с пьяной озадаченностью почесал у себя за ухом.
— Глупости говоришь.
— Согласен.
— Тогда налей.
— Легко!
Какое-то время Олеся выпивала молча, думая о чем-то своем. Затем попросила сигарету.
— Ты же не куришь.
— Иногда можно…
— Раньше курила? — спросил Егор, щелкнув зажигалкой.
— Было дело… А зачем тебе знать? — лукаво глянула на него Олеся.
— Интересно…
— А вдруг я голой в бассейне купалась, потом в сауне с каким-то придурком спала, а потом еще голышом по дому шаталась, да? — с иронией сказала Олеся.
— А ты шаталась? — сглотнув слюну, спросил он.
— А вдруг?
— Ты меня дразнишь? — Егор снова попытался смочить слюной сохнущее от волнения горло.
— Зачем?
— Издеваешься… Ну, дал я косяка, с кем не бывает. Кто знал, что так получится…
— А она ничего, симпатичная, — усмехнулась Олеся.
— У меня и не такие были, — прихвастнул Егор.
— И что с того? — Девушка посмотрела на него строго и осуждающе.
— Да так, ничего…
— Лучше меня все равно никого не будет, — улыбнулась Олеся, сменив гнев на милость.
— Э-э… Так ты у меня и не была, — разволновался он.
— И не надейся.
— А я к этому… — Егор закашлялся. — А я к этому стремлюсь?
— Только не говори, что нет…
Разговор скатился за опасную черту, а это значило, что Олеся сейчас должна уйти. Егор оказался прав, она поднялась, махнула ему рукой на прощание. Останавливать ее бесполезно…
Олеся ушла, и он снова заглянул в горлышко бутылки. А потом появилась Валя. Егор был уже прилично под градусом, в таком состоянии некрасивых баб не бывает, но ему даже смотреть на экономку не хотелось. Если лучше Олеси у него никого не будет, то и хуже ему не надо.
— Егор, я могу вам чем-нибудь помочь? — любезным тоном осведомилась женщина.
Егор хмыкнул. Она ведь действительно могла помочь ему снять напряжение, не так зажигательно, конечно, как это было с Сонькой, но тем не менее. Валя все сделает, только скажи… Но ведь ему хочется быть лишь с Олесей. Только с ней и больше ни с кем.
— Иди спать! — махнул он рукой.
Судя по ее реакции, именно этого она и ждала.
Егор пропустил еще несколько стаканчиков и тоже направился к себе. Пошатываясь, поднялся на второй этаж, чтобы следовать дальше, на третий. Говорил он отцу, чтобы тот лифт установил, но тот лишь улыбался в ответ: «Если слабые ножки, сынок, то в холле на втором этаже есть все для отдыха — мягкая мебель, столик и даже мини-бар». Здесь, по пути на третий этаж можно было пропустить рюмочку-другую. Именно этим и воспользовалась Олеся, которая, как оказалось, совсем не прочь была еще выпить. Она сидела на диване в полутьме, и Егор даже не сразу ее заметил. Бутылка шампанского на столе, в руке наполненный бокал.
— Шампанское после рома? — спросил он, пальцами коснувшись бутылки. — Завтра будет плохо.
Рука дрожала от волнения, пальцы не слушались, и он чуть не опрокинул бутылку.
— Зато сейчас хорошо.
Она сидела, забросив ногу на ногу, пола халата соскользнула с бедра, порядком обнажив его, но Олесю это не смущало. Или она не замечала этого, или нарочно соблазняла.
