Фридрих Незнанский - Король казино

Двадцать один сорок, — повторил Турецкий. — Примерно минут через двадцать Вест сел в машину и поехал... Куда?

В столицу-матушку. Куда больше?

Часов в одиннадцать был в Москве...

Может, в свою хату заглянул?

Сюда он приехал в четыре двадцать. Сбросим один часок. Нам, Слава, кровь из носу, а нужно узнать, где, с кем и в каких местах провел время, начиная с одиннад­цати вечера и до трех двадцати, господин Роберт Вест... Дай-ка твой сотовый! — Турецкий пощелкал кнопками телефона. — Маша? Доброе утро! Ты уж извини. Думал, твой дражайший поднимет... А где он? Если объявится, пусть звякнет. Пока! Привет детишкам! Маша Погоре- лова, — пояснил он, возвращая телефон Грязнову.

А Валька-то где?

Вторые сутки не ночует.

Звонил хотя бы?

Звонил.

Ну и нормалек! Нравится? — пощелкал Грязнов по телефону.

Не сыпь мне соль на рану!

Слава сунул телефон в карман пиджака Александра:

Он твой. И ради Бога, не надо лишних слов!

Вещь-то дорогая, Слава...

Завязали. Точка.

Ну, спасибо...

Американский. Такого и у генерального нет!

У генерального, может, и есть, а вот у Кости точно нет. Поехали, Слава.

По дороге Турецкий связался с ответственным де­журным по Петровке, 38, который помог разыскать заместителя начальника МУРА полковника Погорелова. Валентину уже доложили о взрыве, майор, с кото­рым беседовал Турецкий, — его человек, мужик настыр­ный, можно быть спокойным.

Сам-то где? — спросил Александр.

Мотался, — неопределенно ответил Погорелов. — Игорька замочили, Саня.

Пилюгина?!

Его.

Взяли?

Должны взять. Ладно. Чего надо-то?

Обойдусь, Валя.

Ты говори!

Парочку ребят потолковее.

Бестолковых не держу. Куда направить?

Ко мне.

Через час будут.

Спасибо, Валентин.

Будь здоров. Не кашляй.

Чего ты, Саша? — оторвал глаза от дороги Гряз­нов. — Аж побелел!

Пилюгина убили.

С-суки! — скрипнул зубами Слава.

До самой прокуратуры они молчали.

Для чего ребят просил? — остановив машину, спросил Грязнов.

Походить надо возле дома Веста, поспрашивать.

Крота пошлю.

Адресок-то знает?

Крот знает все.

До двенадцати буду у себя.

Созвонимся.

В девять Турецкий, объяснив задачу, отправил двух сотрудников МУРа, присланных Валентином Погоре- ловым, по адресу Андрея, а минут через пятнадцать позвонил Грязнов.

Жди. Выезжаю. Есть новости, — коротко ска­зал он.

Слава приехал не один, с Алексеем Петровичем Кро­товым. Турецкий много разного слышал о Кроте, но работать напрямую ему с ним не приходилось. Погова­ривали, что известный платный агент Крот нечист на руку, получает деньги с различных организаций, на­чиная с Петровки, 38 и частного агентства «Глория» и кончая чуть ли не крестными отцами преступных груп­пировок. Он мог, к примеру, подойти к столику самого Вани Бурята, посидеть, выпить, даже панибратски по­трепать по плечу, и ничего, сходило с рук. С другой стороны, он был близок с дипломатами, крупными чи­новниками, директорами банков и даже, по слухам, вхож к всесильному мэру столицы. Одевался Крот модно, но если требовали обстоятельства, мог запросто превратить­ся в бомжа, попрошайку, нищего, барыгу, в кого угод­но. Этот агент был большим артистом, но не на сцене, а в жизни. Он играл в рулетку, карты, пропадал на бегах и в то же время успел получить два высших образова­ния — юридическое и почему-то археологическое. Он носил на безымянном пальце золотой перстень с родо­вым вензелем и действительно являлся законным чле­ном Дворянского собрания. Если бы Турецкий не знал, что Кроту повалил сороковой годик, он, да и никто дру­гой, не дал бы ему сорока. Выглядел Крот просто вели­колепно и моложаво, под тридцать, не больше. И те­перь, пожимая руку «артисту», Турецкий с любопыт­ством вглядывался в яркие синие глаза, в которых угадывался проницательный ум. Рука Крота, на вид небольшая и хрупкая, оказалась на удивление твердой и крепкой. Александр поднажал, но тут же попал в такие клещи, что у него сразу пропали всякие мысли посоревноваться в силе с Кротом.

Каким видом спорта занимались? — уважитель­но спросил он.

Всем понемногу.

Понемногу, — хмыкнул Грязнов. — Черный пояс! Ты, Саша, против него жидковат...

Присаживайтесь, — произнес Турецкий.

Впервые я увидел Веста в казино на Рождественке, когда он еще работал на Городецкого. Заинтересовался. Несомненно, это был мастер своего дела... У вас курят?

Пожалуйста.

Курил Крот не дорогие заграничные сигареты, а наш «Беломор», прикуривал не замысловатыми зажи­галками, а тоже родными спичками.

Познакомиться, перекинуться ничего не знача­щими фразами с Вестом было можно, но не более. После игры его моментально окружали люди и увозили. Так было при Городецком, так осталось и после перехода Веста под крыло ФСБ. Вас, как я понимаю, интересу­ет время, проведенное Вестом после возвращения из Петербурга?

Нас интересует все, что может пролить свет на гибель Веста.

Я увидел его в казино на Цветном во втором часу ночи. Он сидел за столиком, на котором лежали пач­ки баксов. Он смотрел на них молча, потом знаком подозвал официанта, который уж стоял наготове, дер­жа на подносе бутылку «Наполеона». Выпил одну рюм­ку и начал медленно, одну за другой разрывать купю­ры. Надо было видеть лица присутствующих! Но, ви­димо, что-то сработало в голове Веста, перестал рвать, поднялся и громко объявил: «Проигравших прошу по­дойти!» Подошло человек десять. Вест сгреб деньги в кучу, бросил вверх, засмеялся и направился к выходу. Я за ним. Он в свою машину, я в свою. Приехали на Рождественку. История повторилась.

Снова баксы под потолок?

Да. За одним исключением. Часть денег, и при­личную часть, Вест сунул в карман. И направился не к выходу, а в известное мне помещеньице, к извест­ному мне человечку, который занимается весьма вы­годным бизнесом...

Торговлей оружием?

Ждать Веста пришлось минут сорок. Входил он пустой, вышел с кейсом. У меня было два выхода. Про­должить путешествие с Вестом или попытаться узнать, с каким грузом уходит Вест. Я выбрал второе. Вероятно, ошибся. Впрочем, кто мог ожидать подобный исход?

Вам удалось узнать, с каким грузом покинул помещеньице Вест?

Четыре гранаты и пистолет-автомат.

В котором часу Вест покинул казино на Рожде­ственке?

Мои часы показывали пятнадцать минут четвертого.

В особняк он прибыл в четыре двадцать. Выхо­дит, с Рождественки он сразу поехал к себе. В Москву из Шереметьева, по нашим расчетам, он мог вернуться часов в одиннадцать. Вы, Алексей Петрович, увидели его в казино на Цветном во втором часу... Остается уз­нать, где провел Вест два с лишним часа, с одиннадца­ти до часу с минутами. Я, правда, послал к его дому двух сотрудников...

Разрешите, — подвинул к себе телефонный ап­парат типа «Ассистент» Крот. — Тетя Настя? А то кто же? Дела, тетя Настя, дела... Здоровьице-то ничего? Ну и слава Богу!

Турецкий поразился происшедшей на его глазах пе­ремене. Сидел перед ним вальяжный господин, гово­рил уверенно, чуть ли не баском, а тут перешел на какой-то противный тенорок, лицо сделалось просто­ватым, глаза утеряли проницательность.

Я тебе, тетя Настя, другое лекарство занесу. Лад­но, ладно... Как там мой приятель-то?

Крот нажал кнопку на аппарате, и в кабинете заз­вучал женский голос.

...приезжал, Леша, приезжал! Ко мне ведь дочка приехала, я позабыла про все! Глянула на часы, батюш­ки, половина одиннадцатого! Я бегом! Убираю, тороп­люсь, а он и подкатывет! И опять, Леша, сотню сунул!

Копи, тетя Настя, копи. Только зятьку не давай. Пропьет, зараза! — засмеялся Крот.

И побежал. Весе-елый... Да что я тебе рассказы­ваю? Пареньки твои небось все передадут!

Пареньки? В серых костюмах?

Они самые. С красными книжками. Я сразу и поняла. От тебя.

Правильно поняла, — вздохнул Крот. — Побе­жал. Веселый. И все?

И пяти минут не прошло, обратно выбежал! На, нем, Леша, лица не было! В машину — и полете-ел...

Кто ж его так напугал?

Бог его знает! Должно, квартирант.

Какой квартирант, тетя Настя? Сама подумай, на кой хрен миллионеру квартирант?

И то правда! Знать, дружок Андрея Андреича. Строгий. Слыхала, будто как-то с бабой приезжал.

Молодая?

Баба-то? Да разве поймешь? Они ишь как разук­расились... Сзади пионерка, а спереди пенсионерка!

Квартиранта этого шофер возит или сам за рулем сидит?

Сам. Машина коричневая. Длинная.

«Волга» тоже не коротенькая...

Нет, Леша, не «волга». Иностранная.

Точно коричневая?

Я не ослепла пока, Леша! Вспомнила! «Форд»! Детишки крутились во дворе. У нас машин-то, сам знаешь, плюнуть некуда! Это, говорят, «мерс», это... Я и не выговорю! А это, мол, «форд».

Турецкий выложил на стол фотографию Саргачева.