Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре
— Я не помню, — вздохнула я.
— Разумеется. Я был счастлив. И вдруг однажды… Я нос к носу столкнулся с Эдуардом Витальевичем. Меня он по госпиталю не помнил, а вот тебя узнал сразу. И проявил большой интерес, редкий медицинский случай и так далее. Мне ничего не осталось, как согласиться с тем, что он будет тебя наблюдать. К тому же я подумал, что это безопаснее и… Через несколько дней появилась твоя мать. Сказала, что разыскивала тебя восемь месяцев. Восемь месяцев назад ты уехала к подруге в Ставрополь, и с тех пор о тебе ни слуху, ни духу. Я был в шоке… Единственное везение то, что жену Андрея Шульгина звали, как и тебя, Анной. Не помню, что я ей наплел, но смог убедить, что тебе со мной будет лучше. Впрочем, она не очень стремилась забрать тебя, когда увидела, в каком ты состоянии. Тут случилось несчастье с твоим отцом, и она уехала.
— Эти люди никогда не были моими родителями.
— Теперь-то я это знаю, но не тогда. Кое-как все уладилось, и тут как снег на голову: тебе стали сниться сны, а может, они снились и раньше, только меня-то по ночам рядом не было, и я не слышал, как ты разговариваешь во сне. В общем, кое-что я смог понять: с тобой произошло что-то в высшей степени страшное, что-то такое, о чем следовало поскорее забыть.
— И ты придумал историю с аварией.
— Да, придумал. Я хотел, чтобы тебя ничто не связывало с этими чертовыми горами… Я хотел… Господи, я хотел, чтобы мы жили счастливо, просто жили, как все… Я смог уговорить твою мать. Но чувствовал себя как на бочке с порохом… Я связался кое с кем из бывших друзей и попытался разузнать о тебе…
— И узнал.
— Да. Стало ясно, твои родители и даже этот врач… в общем, мы в капкане. Единственный шанс, делая вид, что я ни о чем не догадываюсь, раздобыть документы и бежать. Этим я и занимался, как вдруг… Времени у меня оказалось недостаточно, все произошло совершенно неожиданно.
— Как ты меня отыскал?
— Я постоянно шел за тобой, только всегда опаздывал… к несчастью. — Я смотрела в его глаза, а он в мои. У него был взгляд человека, который не умеет лгать.
— Тебе ведь кто-то помогал? — спросила я.
— Конечно. Слава богу, далеко не все продажны, честных людей хватает, и они пытаются бороться.
Чувствовала я себя скверно, голова кружилась, мысли путались, я пыталась встряхнуться, посмотрела в иллюминатор: самолет заходил на посадку.
— Где твой брат, ты знаешь? — спросила я.
— Погиб. Был убит во время перестрелки в том доме, где тебя держали. И сгорел. Надеюсь, он не возродится из пепла, точно Феникс.
— Я тоже надеюсь, — ответила я, внимательно глядя на Андрея, вспомнив, что однажды я уже слышала нечто похожее.
Продолжать разговор дальше не было возможности. Самолет приземлился, нас встретили двое молодых людей и запихнули в какой-то фургон. Андрей приложил палец к моим губам, призывая к молчанию. Через полчаса мы вышли из фургона возле поселка, название которого осталось мне неизвестным. Белые домики, увитые плющом, дорога, пирамидальные тополя под ослепительным солнцем. Андрей о чем-то говорил с водителем фургона, а я сидела в траве на обочине, и мне очень хотелось плакать.
В городок, находящийся в двухстах пятидесяти километрах от Ставрополя, мы прибыли на следующие сутки, ближе к вечеру. Остановились в доме на окраине, по виду совершенно нежилом, правда, где-то через час пришла хозяйка, молодая женщина, быстро навела порядок, не задавая вопросов о том, что молодой семейной паре могло понадобиться в их селении. Андрей между делом сообщил, что у него двухнедельный отпуск, который он решил провести здесь, тем более что жена приехала, лишними деньгами не располагаем, сами из Твери, а он тут черт знает сколько времени в рядах спецназа… Я слушала и улыбалась, женщину объяснение вполне удовлетворило, и вскоре она ушла. А мы остались одни.
— Зачем мы здесь? — спросила я, устраиваясь у окна.
— Мы ждем одного человека. Он поможет нам перейти границу. Оставаться в России нельзя. Ты сама понимаешь…
— Я понимаю, — перебила я. — Когда появится твой человек?
— Дней через пять, не раньше.
— Понятно.
Андрей подошел, опустился на колени и взял мою руку.
— Прости меня, — сказал он тихо.
— За что? — невесело улыбнулась я.
— Не знаю, за все… Я должен был что-то сделать, я должен был помочь… а ты осталась одна. Прости…
— Никто не виноват, — покачала я головой, а потом обняла его и заплакала. Он целовал меня, и слезы катились по его лицу, а я думала о том, как люблю его…
— Мы уедем, — сказал он. — Далеко-далеко, и будем счастливы. Вот увидишь…
* * *Мы почти не покидали домика. С утра Андрей наведывался в магазин за продуктами, мы готовили на старенькой газовой плите прямо в саду под шиферным навесом. Рядом стоял длинный стол с лавками по обеим сторонам, а я мечтала: как хорошо было бы иметь большую семью. Детей, родителей, просто родственников, близких и не очень, чтобы все собирались здесь, вели неспешные разговоры, и дети шумели, устроив возню в саду… Андрей подошел сзади и погладил мое плечо.
— О чем ты думаешь?
— Не знаю. Ни о чем, наверное. Просто смотрю и радуюсь…
— Радуешься? — удивился он.
— Да. Здесь очень красиво. Правда?
— Правда. — Он торопливо поцеловал меня в висок. — Я боюсь тебя потерять, — сказал он тихо. — Мне сегодня сон приснился, жуткий… Скорее бы выбраться отсюда… Я очень тебя люблю. Я даже не думал, что смогу так любить… — Я слушала, улыбалась и кивала. Он провел ладонью по моей щеке. — Хочешь, отправимся на прогулку? Ты всегда молчишь, я даже не знаю, о чем ты думаешь. Раньше ты столько вопросов задавала, а теперь… — Я прижалась к нему, положила голову на плечо.
— Мне плевать на все вопросы, — сказала я тихо. — У меня никого нет, только ты. У меня ведь нет даже воспоминаний, так что иногда кажется, во всем мире нас двое…
— Ты устала, ты измучена, тебе надо отдохнуть, прийти в себя…
— И вспомнить?
— Вспомнить? — Он отстранился, посмотрел, нахмурившись.
— Конечно. Я ведь так этого хотела…
— А я нет. Я хотел все забыть. Начать жизнь с новой страницы. Ты и я.
На следующий день он ушел в магазин и задержался дольше обычного, а когда вернулся, сказал с улыбкой:
— У меня сюрприз. Брат нашей хозяйки купил «Жигули», ужасная развалюха, если честно. Она ржавеет в его гараже. Я договорился, что он даст нам машину напрокат. Хочешь немного прокатиться?
Я пожала плечами:
— Пожалуй.
Часа в три мы отправились на пикник, я упаковала продукты в большую корзинку, нахлобучила соломенную шляпу и сказала с улыбкой:
— Я готова.
Древняя «копейка» выглядела так, что я усомнилась, стоит ли рисковать, отправляясь на ней в путешествие, но бегала она вполне прилично.
Мы открыли окна, я держала рукой шляпу и беспричинно улыбалась, шоссе петляло в горах, мы достигли развилки, Андрей свернул налево, мы уже проехали с километр, и тут я вдруг сказала:
— Нам надо вернуться.
— Домой? — спросил он, приглядываясь ко мне.
— Нет, к перекрестку.
— Зачем? — Андрей вроде бы удивился, а я пожала плечами.
— Не знаю. — И в самом деле не знала, что происходит со мной, но вернуться к развилке было необходимо, это я знала точно… И мы вернулись. — Сворачивай, — кивнула я направо, мы проехали километров двадцать, начался спуск, я вглядывалась в окружающие нас горы и говорила, куда следует двигаться, иногда путалась, поэтому приходилось возвращаться. Андрей больше не задавал вопросов и вообще замолчал, время от времени глядя на меня с плохо скрываемым беспокойством.
— Аня, — наконец позвал он, когда солнце садилось за гору. — Скоро стемнеет, а здесь небезопасно. Нам лучше вернуться.
— Это совсем недалеко, — торопливо ответила я. Машина преодолела очередной поворот, и тогда я увидела его: обычный двухэтажный дом за высоким забором. Он был в стороне от дороги, и машину пришлось оставить.
— Аня, — забеспокоился Андрей, отгадав мои намерения, но я, покинув машину, направилась к дому, и муж пошел за мной. Когда мы достигли ворот, почти стемнело. Чуть ниже по склону холма виднелись домики, горели огни, а дом темной громадой возвышался над ними. — Зачем тебе этот дом? — тревожно спросил Андрей, а я толкнула калитку. — Аня, — позвал он испуганно. — В конце концов, мы не можем вот так вот взять и войти.
— Можем, — сказала я. — Это мой дом.
— Твой дом?
— Да. То есть когда-то он был моим…
Стекол в рамах не оказалось, дверь сорвана с петель. Я вошла в большой холл с колоннами, широкая лестница вела на второй этаж, ступени скрипели, Андрей торопливо поднимался следом.
— Аня, объясни, что происходит? Почему ты решила, что это твой дом?
— Я не решила, Андрюша, я просто знаю.
— Знаешь? Ты ведь ничего не помнишь…
Я распахнула дверь в одну из комнат и сразу узнала её.
В углу стояла кровать, на неё никто не позарился, стул у окна. Я прошла и села на подоконник.
