Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник
В едином порыве собравшиеся рванули к трибуне, подняли оратора на руки, и начали подбрасывать его вверх. Женщины плакали от счастья, на глазах мужчин блестели слезы восторга. С гражданкой Шишковой чуть не случился нервный припадок. Хорошо, что в сумочке Анны Валерьяновны всегда лежали сердечные капли и успокоительные таблетки.
Вадим Афанасьевич Бек праздновал победу. Фанатичные последователи Маки Соловьевой теперь с ним. И красавец бывший священник – прекрасный ярлык для новой партии. И пускай власти попробуют их не зарегистрировать!? Не захотят добром, люди заставят. Людей за ними теперь вполне достаточно, чтобы начинать большую борьбу за большой приз – кресло президента. Сам Вадим Афанасьевич на этот приз претендовать не собирался. Его куда больше прельщала роль советника и наставника молодого президента. Эта роль казалась пожилому политику и вполне достойной и вполне безопасной. А надо заметить, что опасностей Вадим Афанасьевич Бек всегда старался избегать.
*******
Сотрудники ФСБ слово сдержали и обратной дорогой Голенева из Москвы озадачились. Его доставили в Раменское, где вертолет МЧС, в котором привезли Нино, специально задержали с вылетом. И вот теперь он поднимался в воздух. Поглядывая на вечерние огни Подмосковья, Олег до конца осознал, что напрасно надеялся, после схватки с бандитами, спокойно жить семейными радостями и помогать землякам. Покоя для него не получалось. Возможно, он просто недалекий человек. Надо было соглашаться оставить Юлика работать в Университете Сванси, там и его мальчики скоро нашли бы работу, а он бы так и жил на берегу полуострова со странным названием Гоувер. Может быть, жена немного поскучала, но и она со временем нашла бы для себя дело в Университете, а Елену Ивановну они бы вызвали к себе… Но, прокручивая подобные несбывшиеся перспективы, отставной капитан прекрасно понимал, вне родины ему долго не жить. А что она такая, так это как в анекдоте – «это наша родина». Поэтому теперь предстояло не сожалеть о прошлом, а решать, как поступить в ближайшем будущем. В своем кабинете подполковник Молодцов не только удивил Олега, но и сильно расстроил. Голенев предполагал, что в городе есть человек, создавший экстремистскую молодежную организацию. Но, во-первых, он не подозревал, что этим человеком окажется сподвижник его бывшей любовницы, а во-вторых, Голеневу в голову не приходило, что разжалованному батюшке удастся создать под человеконенавистническими лозунгами столь массовое движение. По данным ФСБ на двадцать пять тысяч жителей Глухова, в «РДР» вступили шесть с половиной тысяч. И если учесть что это в основном молодые, трудоспособные члены общества, картинка получится жуткая. И самое грустное, что глава городского ФСБ если и не был членом партии, то «РДР» откровенно симпатизировал. И только теперь на Лубянке спохватились и сотрудника заменили. Голенев спросил старого служаку, как такое могло произойти? На что Владимир Андреевич резонно заметил, что и в ФСБ работают живые люди со своими политическими пристрастиями. Что касается бывшего батюшки Никодима, то Александр Нутякин набирает очки не только в Глухове. В тот момент, когда Голенев знакомился со списками горожан вступивших в «РДР», бывшего батюшку провозглашали вождем всей партии, а в целом по стране приверженцев «жесткой национальной» политики насчитывалось ни меньше миллиона. Поэтому и пригласил Голенева к себе подполковник ФСБ. Начать уголовно преследовать лидера партии накануне выборов, означало создать спецслужбам страны множество проблем. Развенчать преступника гораздо удобнее через рычаги общественные. Олега в городе уважали и с его мнением считались. На это и ставил Владимир Андреевич, обращаясь к бывшему афганцу. К тому же уличить Нутякина в преступной деятельности можно было только через его юных воспитанников. Своими руками бывший батюшка не пакостил. А его ученики свято верили, что действуют во благо родины, и будут всячески своего кумира прикрывать. И здесь надежда на авторитет Голенева, становилась чуть ли не единственным шансом разговорить ребят.
Олег пообещал свое содействие подполковнику, но понимал, что на этот раз имеет дело с превосходящими силами противника. Особенно он это понял, когда Молодцов дал ему прочитать отчет о событиях в писательском поселке Переделкино, где в одну ночь погибли около двадцати уголовников. Сгорели заживо братки из банды Казиева. В свете последних событий стало понятно, кто-то отсек уголовников от большой политической игры. И этот «кто-то» действовал хитрее и беспощаднее самих бандитов. Поначалу у Олега даже возникло подозрение, что взрыв организовали в ведомстве, где с ним и вели беседу. Слишком уж грамотно провели операцию. Но Владимир Андреевич тут же понял, о чем думает отставной капитан, и дал слово офицера, что органы ФСБ к взрывам отношения не имеют. Голенев подполковнику поверил. Оставалось предположить, что убрал уголовников либо сам разжалованный батюшка, либо те, кто решил поставить его во главе новой партии. К последним вполне мог относиться и господин Завалишин. Олег вспомнил плачущий голос супруги политика и решил по возвращению домой, тут же с ней встретиться.
Они летели уже около часа. Это значило что половина дороги позади. Если бы не шум винтов, путешествие по воздуху помимо скорости радовало комфортом, и Голенев решил, что заведет себе подобную машину. И лучше всего посоветоваться на эту тему с Отто Максовичем Вербером. Тот, пока строилась империя Маки-Голенева, использовал воздушный транспорт постоянно. А если немец чем-либо подобным пользовался, то знал об этом все.
Голенев смотрел вниз и видел огромное черное пространство. Если при взлете Подмосковье радовало небесного пассажира обилием огней, то теперь темные лесные массивы редко расступались перед деревеньками из семи – десяти домов. Если в них и горело несколько фонарей, то жители этих деревень могли считать себя почти горожанами. Многие населенные пункты светились лишь оконцами своих домиков, а фонарей на улицах не имели вовсе.
«Господи, сколько же лет Россия будет сохранять музейное убожество сельского быта»? – Думал Олег: – Неужели такое в нынешнем двадцать первом веке возможно!? Наверное, поэтому и возможны партии вроде «РДР» и вожди подобные отставным попикам». – Олег внезапно осознал, что любит все эти знаки вечно нищей Руси и одновременно их ненавидит. Невозможно всю страну превращать в музеи нищеты и допотопного быта, иметь с десяток городов, куда дошла цивилизация, утопив остальное население в бездорожье болот, пьянстве и невежестве, при этом считать себя Великой державой, или хотя бы Великим народом. С этим надо что-то делать. Но он, Олег Голенев и пытается что-нибудь делать. Он именно на это потратил больше десяти лет жизни. Выучил своих сыновей и привез в Россию. Они молодые, образованные, честные русские люди. Даже те, кто ненавидит эмигрантов, не могут считать их чужаками. Олег верил, что Юлик Постников и, его собственные сыновья, добьются успеха. Пускай сначала в маленьком провинциальном городке. Но ведь важно доказать людям, что и у нас возможно жить без взяток и воровства. И у нас возможно трудиться не только ради живота, но и ради благого дела, ради благополучия своих людей. И он сам сделает все возможное, чтобы помочь. Он по настоящему счастливый человек. У него есть возможность помогать другим, и еще у него есть Ира. Мысли о жене заставили улыбнуться. Ее образ словно материализовался тут в салоне вертолета, и Олегу сразу стало тепло и уютно. Внизу уже ничего не разглядеть. Низкие облака прикрыли землю. «Видно у нас дождик идет» – Подумал Голенев и сладко потянулся.
– Просыпайтесь. Олег Николаевич, прилетели. – Он открыл глаза. Пилот повторил, что они идут на посадку, и улыбнулся. Олег не помнил, как и когда заснул. Но, раз прилетели, значит, он себе отдохнуть часок позволил. А силы бывшему афганцу теперь понадобятся. Он возвращался не просто домой, а на новую большую войну. И эту войну он обязан выиграть.
****
Леонид выслушал всю информацию, что Голенев привез из Москвы и принял решение:
– Отец, я сам поеду в Москву.
– Сынок, Нино ты ничем не поможешь. Она в хороших руках, а здесь, мне кажется, ты нужнее. – Попытался вразумить сына Олег.
– Отец, ты меня не понял. Мне надо в Москву по другому поводу. Я хочу кое-что уточнить. Понимаешь, если верить Косте и следователю прокуратуры Гиренко, Никодима больше двух недель нет в городе. По их сведениям он все это время в Москве. Ты только что это подтвердил, сообщив, что он выступал на собрании партии «НДР». Как же он мог, находясь в столице, руководить всеми акциями в Глухове? И с кем тогда беседовал Рунич?
– Никодим мог попасть на сборище в Хамовниках и после беседы с журналистом. Рунич же успел в Москву!
– Кстати, ты поинтересовался, как? – Полюбопытствовал Леонид.
