Андрей Житков - Риелтор
— Наливай! — приказал Кравцов Владимиру Ивановичу.
Тот откупорил бутылку и налил всем коньяка.
— Ну что, давайте-ка помянем нашего благодетеля, Михаила Леонтьевича! — сказал Вадим.
Все молча выпили. Катя только чуть пригубила, но Вадим посмотрел на нее так грозно, что она опрокинула в себя остатки коньяка.
— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. — Вадим обвел агентов взглядом. — Вы о нем, собственно говоря, знаете.
Все кивнули.
— Давайте честно: наш «Гарант плюс» полностью разорен. Счет у нас теперь нулевой, даже на аренду денег нет. Сколько их, этих денег, нам надо, чтобы восстать из пепла, вы прекрасно знаете. Во-первых, возвратить долги банку, во-вторых, аренда, в-третьих, хоть мизер на наше дальнейшее существование. Еще недавно у нас в среднем проходило не меньше десяти сделок в месяц и была заначка. Сейчас вся заначка ушла в счет погашения долга. Что касается банка — это моя головная боль, и просить что-либо у вас я не имею права.
— Ты в этой ситуации больше всех и пострадал, — добавил Владимир Иванович.
— Теперь насчет дальнейшего существования агентства, — продолжал Вадим. — Вы — не наемные рабочие, вы — мои коллеги, партнеры, вот почему неучтенную прибыль я всегда делил с вами пополам — пятьдесят на пятьдесят. Поэтому предлагаю всем хоть как-то поучаствовать, так сказать, в возрождении. Примерно с полгода нам просто необходимо элементарно продержаться на плаву. Дальше, даст Бог, снова пойдем в гору. Но без вашего участия мне не подняться.
— А сколько надо-то? — спросил Миша.
— Не меньше трех, — сказал Вадим, глядя в стол. — Больше — лучше. Потом определим процент участия. Главная наша задача — как можно скорее избавиться от этого чертова дома, висящего на нашем балансе. Иначе он каждый месяц будет съедать все наши деньги. Напрягитесь, поищите клиентов. Может, кто-то купит, возьмется реконструировать за свой счет. В долях мы будем или как-то по-другому — не знаю… Вот Владимир Иванович согласился внести шесть тысяч.
Все посмотрели на Владимира Ивановича. Он кивнул, попыхивая трубкой.
— Сейчас главное — выжить, — повторил Вадим и замолчал.
Повисла тишина.
— Мы должны подумать, — произнес Миша и посмотрел на Соню.
— Да-да, хотя бы до завтра, — кивнула Соня.
— Я полагал — вы уже все для себя решили. Впрочем… думайте, — кивнул Вадим. — И еще, в связи с тем, что в офис могут наведаться неприятные кредиторы, я пока что поработаю в другом месте. Вам ни в какие переговоры или споры с ними не вступать, сидеть молчком, на угрозы не реагировать, ничего не бояться, а насчет директора отвечать: «Уехал в Баден-Баден». Своим заместителем с правом подписи и печати оставляю Владимира Ивановича. Ты согласен?
Владимир Иванович торопливо кивнул.
— Все, работайте!
Соня, Владимир Иванович и Миша вышли из кабинета, Катя осталась.
— Чего тебе? — недовольно поинтересовался Вадим.
— Вадим Георгиевич, у меня денег нет, — испуганно произнесла девушка.
— Куда ж ты их девала? У тебя в прошлом месяце хорошие сделки были.
— Шубу норковую купила. Машину… хочу.
— А, ну ради бога, — усмехнулся Вадим. — Дело молодое. Да и работаешь ты у нас недавно. В общем, как хочешь. Деньги твои. А я чужие считать не привык.
Катя направилась к выходу, замялась около двери.
— Да нет, вы не подумайте, я постараюсь, Вадим Георгиевич.
— Старайся.
Катя ушла, Вадим отодвинул от себя поднос с коньяком, обхватил голову руками.
Александра его, конечно, отпустила на все четыре стороны, но податься-то ему реально некуда. Не у Дины же жить со старухой-соседкой! Да и когда она еще с ребеночком из больницы выйдет! Вадим полез в записную книжку, нашел телефон справочной больницы, набрал номер.
— Здравствуйте, можно поинтересоваться самочувствием роженицы Дины Андриановой?
— Отчество как? — недовольно проворчала трубка.
— Э…. Анатольевна, — вспомнил Вадим.
— Переведена в общую палату. Состояние удовлетворительное.
— Палата какая? — прокричал Вадим, но на том конце уже раздались короткие гудки.
Ну что же, хоть с Диной все в порядке. Как-то еще мальчика теперь называть надо… Может, в честь его деда — Валентином? Валентин Вадимович? Нет, не звучит. А может, в честь покойного тестя? Тоже не звучит. Вадим поймал себя на мысли, что думает о какой-то ерунде — тут надо башку спасать, а он…
Напялил на ноги тапочки, направился к туалету, который был у них расположен в темном коридоре, недалеко от входа.
В туалете горел свет, дверь была приоткрыта. Несло запахом сигарет, доносились голоса — Сонин и Мишин.
— Нет, а почему я должна свои кровные, таким трудом заработанные, в фирму отдавать? Он свои пятьдесят процентов уже взял, истратил на какой-то херовый проект, на мошенников, проорал, можно сказать, а я теперь за него страдай! — горячилась Соня. Вадим замер в коридоре, боясь пошевелиться.
— Сонь, три штуки — не так уж много, — сказал Миша.
— Это для тебя-то три штуки не много? — усмехнулась Соня. —Другие на эти деньги годами живут. У меня, между прочим, дубленка старая, третий год ношу, и квартира пять лет не ремонтирована. Знаешь, сколько сейчас хороший ремонт стоит?
—Долларов сто за квадрат? — предположил Миша.
— Четыреста не хочешь? Короче, ты и делись, раз тебе три тысячи не много! — повысила голос Соня.
— Ты не ори!
— А я и не ору! Он хозяин — пускай фирму сам сдержит. Мы бегаем как савраски целыми днями, чтобы на кусок заработать, а он свои пятьдесят процентов только за подпись имеет! В конце концов, можем и самостоятельно поработать, клиентов у нас — во! Как грязи!
— Не знаю. Здесь «крыша» все-таки.
— Только «крыша» эта что-то в последнее время сильно прохудилась! — В голосе Сони прозвучала насмешка.
— Ладно, как знаешь, а я, наверное, все-таки… — Миша вздохнул. — Неудобно как-то человека в беде бросать.
— Докуривай давай — в беде! А то чай остынет.
Вадим попятился, развернулся и осторожно, на цыпочках вернулся в свой кабинет.
Ну вот, теперь все ясно — фирма раскололась. Правильно говорят: хочешь нажить врагов — попроси у друзей денег. А еще — человек человеку волк… «Товарищ и брат», — обычно добавлял Вадим с улыбкой. В данной ситуации улыбка, конечно, была неуместна. Как только он за порог — агенты тут же без него все пересобачатся. А за порог ему теперь обязательно надо, скоро заработает счетчик…
* * *Митроша, Иван Палыч и Люся сидели в машине на стоянке около Шереметьева-2. Митроша беспрерывно курил, Иван Павлович глупо улыбался, преданно глядя на жену, Люся морщилась. Воздух был наполнен несмолкаемым самолетным гулом.
— Ребята, ну какое ж это дело — вы сваливаете, а я здесь остаюсь? Я же самая первая подставная фигура в этой игре! Где справедливость? — горячился Митроша.
— Господи, как я от тебя устала! — вздохнула Люся. — Вроде бы поначалу умным малым показался. Слушай сюда и не перебивай! Твоя доля при тебе, так?
— Так, — кивнул Митроша. — Мне бы их там, в заграночке — в казино, на пляже! А здесь их куда? На Ленинградке проституток снимать?
— Я тебя просила — не перебивать! — рассердилась Люся.
— Сама спросила — я сказал!
— Ты действительно подставной — это верно. Судьба твоя такая. Да ты и сам себя так определил, придя тогда в наш дом. Даже без нашего звонка Кравцов вычислил бы тебя в два счета, потому что до сих пор обижал по-крупному только тебя одного. А значит, все наводки по тебе ментам уже даны, и искать тебя будут до тех пор, пока не найдут. Теперь, допустим, ты с нами сегодня улетел во Францию или в какую-нибудь там Гонолулу. Рассказываю два возможных варианта развития событий. Первый, наиболее вероятный: тебя задержат в порту еще до таможни, потому что ты в розыске по наводке Кравцова и его тестя, который, как известно, был не последним человеком в этом городе. Второй, менее вероятный, но такой же для тебя неприятный: ты удачно пересек границу, поселился со своими деньгами где-нибудь на Гонолулском побережье, а товарищи менты, зная твое страстное желание свалить куда-нибудь за кордон, взялись проверять все международные рейсы за последний месяц. Что они найдут в посадочных листах? Твою замечательную фамилию. Дальше — дело техники. Интерпол, депортация, арест счетов. Результат тот же самый, Митроша.
— Да, пожалуй. — Митроша горестно вздохнул.
— И вообще убегающий или сбежавший человек всегда вызывает больше подозрений. А так — ты будешь тихо сидеть дома и ждать, когда к тебе придут.
— Так они ведь с обыском придут! — встрепенулся Митроша.
— Ну и что? — пожала плечами Люся. — Ты ведь деньги дома не хранишь, верно?
— Я что, похож на идиота? — усмехнулся Митроша.
— Совсем не похож. Обыщут, допросят. Ну, может, в камеру на недельку запрут. Доказательств у них никаких. В подставной фирме ты ни разу не появлялся, подписи своей нигде не ставил. Все, что ты и сделал-то, — один раз Кравцову позвонил, чтобы заставить ментов дело с мертвой точки сдвинуть. Оно бы и само, конечно, сдвинулось, но в этом случае мы бы не знали — когда. Так что доля твоя, пожалуй, даже слишком велика.
