Владимир Колычев - Тревожит память былую рану

– Пока все также, босс, – растерянно пробормотал парень.

Казалось бы, какие могли быть подвижки в делах, которые они обсудили сегодня утром?..

– Да нет, уже не так, – улыбнулся Ревякин. – Ты назвал меня боссом, а это уже, мой дорогой, большой прорыв... Или ты не мой дорогой?

– Э-эн-ну...

– Значит, дорогой.

– Ну, если вам нравится...

– С Лаймой уже поговорил?

– Нет... Она сама на связь выходит...

– Как же так, дорогой, я на связь с тобой вышел, а она нет? Выходит, я тебя больше... э-э... уважаю... Ладно, я с ней сам разберусь. И сразу к тебе, расскажу, что мы там с ней решили... Я приеду к тебе.

– Ко мне?.. Э-э, а когда?

– Сегодня, после полуночи... Звучит романтично, ты не находишь?

– Э-э, ну да...

– Будешь меня ждать?

– Ну, вы же мой босс...

– Не надо выкать, Веньчик ты мой. Зови меня просто Олежек... Ну, об этом мы еще поговорим... Да, пару дисков подготовь, из своей коллекции. Посмотрим, поговорим, обсудим перспективы сотрудничества... Ты меня понимаешь?

Веньчик понял все правильно, и упрямиться не стал. Отключив телефон, Ревякин точно знал, что порновидео сегодня ночью будет лишь прелюдией к нескучным отношениям... И еще он должен будет сообщить своему другу о том, что с Лаймой покончено. Пусть знает, с кем имеет дело, пусть боится и восхищается...

В предвкушении романтической встречи Альбинос позвонил Корифею.

– Как там наши друзья?

– Тихо.

– Что, тихо? У глухого, например, всегда тихо...

– В том-то и дело, что не глухой. Слышал я, как они...

– Что, как они?

– Так в том-то и дело, что ничего... Пришли в гостевой дом, Лайма комнату ему показала, здесь, говорит, будешь спать. А он – что, типа, не достоин, в ее доме жить? А она – только того и хочу, чтобы со мной жил, ну, с ней то есть. Но в доме пока, говорит, нельзя. Если вдруг нагрянут, то передавят, как тараканов. В общем, она с ним в гостевом доме осталась. Сил, говорит, совсем нет, устала до чертиков, все такое. Короче, ты, Егорка, не приставай. А он – да я, типа, и не собирался. Она – ничего себе, не собирался, чо за дела. А он – ну, типа, тоже устал, ноги не держат. А она – на фига мне твои ноги...

– Короче! – устав от этой трескотни, одернул корифея Альбинос.

– Ну, если короче, то дело к ночи. Спят, родимые, умаялись, мать их ети...

– Где спят?

– В гостевом доме, в одной комнате.

– Почему не в особняке?

– Я же сказал, наезда боятся.

– Это не ты сказал, это Лайма сказала. Сам что думаешь?

– То и думаю, что боятся... Ну, не совсем боятся...

– Не понял, что значит, совсем, не совсем?

– Ну, если бы совсем боялись, то ноги бы сделали. А так они в гостевом доме затаились. Стволы у них, ну, чтобы обратку дать. Мы в дом, а они за нами. Стрелять они умеют...

– Умеют, – кивнул Альбинос. – Очень хорошо умеют... Но мы же тоже из Непала.

– Чего?

– Непальцами, говорю, деланные… Навалимся на гостевой дом, зачистим на раз-два... Только я что-то не пойму, ты говорил, что они ментов боятся, а тут против нас...

– Ну, я так думаю, что против нас. С ментами стреляться, какой смысл? Это ж гидра, голову срубил, сотня выросла...

– А с нами стреляться, какой смысл?

– Большой. Лайма на ваше место метит...

– Логично.

– И Джинн куда-то исчез... То есть он Егора должен был сделать. Но, похоже, сделали его самого... В общем, тут вола водить не надо бы. Надо сразу быка за рога, ну, пока они спят...

– Точно спят?

– Храпа нет, но слышно как ворочались, когда засыпали...

– Главный дом, говоришь, от «жучков» зачистили, а гостевой нет. Почему?

– Так Лайма на этот счет сразу сказала. Здесь охрана, говорит, жила, а все беды от нее. Зачем им себя прослушивать...

– Все равно подозрительно.

– Может быть. Но у меня человек на дереве, гостевой дом как на ладони. Ну, почти... Темнеть начинает, но там уже фонари включились... И охраны ноль...

– Я все понял, Корифей. Давай, паси баранов, а я шашлычников подгоню...

Альбинос должен был осмыслить обстановку, которую преподнес ему наблюдатель. Обсудить мысленно, что задумала Лайма, просчитать возможные варианты последующих действий... Пока он склонялся к мысли, что нужно воспользоваться моментом, пока она с Егором не готова дать ему отпор. Но и спешить в таком вопросе не нужно – как бы на грабли в темноте не наступить.

В общем, ему нужна была небольшая передышка – минут десять-пятнадцать, чтобы отвлечься, после чего он сможет посмотреть на проблему как бы со стороны.

Ревякин вызвал к себе Самсона.

– Как там наша Ника?

Парень производил впечатление – атлетического сложения, боксер – мастер спорта. Но в зоне он не был, рекомендации у него хлипенькие. В общем, он вполне годился на то, чтобы охранять дом, но брать его на разборки с Лаймой Альбинос бы не стал. Там кровь, там проблемы с законом, неизвестно, как поведет себя Самсон. Вряд ли он побежит в ментовку сдавать своего босса, но в данном случае лучше перебдеть... К тому же у Ревякина была небольшая, но сплоченная бригада из видавших виды парней. Полдюжины верных бойцов по нынешним временам дорогого стоят. Да и не нужно больше...

– Ну, плачет, – пожал плечами Самсон.

– Что, свободу свою оплакивает, – пренебрежительно усмехнулся Альбинос. – Думает, я жениться на ней собираюсь.

– Да нет, вряд ли...

– Она там говорила, что я на круг ее брошу.

– Говорила?.. Ну, может быть, – замялся парень. – Только я здесь при чем?

– Да при том, что ты ей про круг сказал. А я, знаешь, что ей сказал? Сказал, что тебя самого по кругу... Хочешь, по кругу, а? Хор имени Пятницкого…

– Э-э, да не говорил я ей ничего, врет она! – разволновался Самсон.

– Значит, не хочешь в хоре петь... Что ж, придется тебя вычеркнуть из списка. Пацаны остаются, а ты в пролете...

– Какие пацаны?

– А такие-сякие. Дружбаны твои... Я им девку на круг брошу. Ну а ты можешь облизываться. Правая рука еще не отсохла? Или ты левша?

– Да нет, правша, – сконфуженно пожал плечами парень.

– Или лучше в круг станешь? – продолжал дразнить его Альбинос.

– Ну, как вы скажете, босс.

– То и скажу, что надоела мне Ника. Сейчас люди начнут подъезжать, если кто свежачка захочет, к ней пусть идет. Ты там смотри, чтобы не дергалась... А когда мы уедем, в притон ее свезешь...

– В какой?

– Да в любой, но чтобы не выбралась... В «Мессалину» лучше всего. Она девка красивая, самое то... Где «Мессалина» знаешь?

– Ну, был разок...

– Вот и хорошо... Давай дуй к девке, к работе подготовь, ну, чтобы без боев. Скоро люди начнут подходить...

Альбинос отправил Самсона к девочке для развлечений, а сам позвонил Емеле, своему боевому бригадиру, и велел ему подтягивать своих бойцов к его дому.

Все-таки решился он атаковать Лайму сегодня. И повод у него был, чтобы к ней заявиться. Но сначала он должен был собрать зондер-бригаду, настроить людей на дело, поднять их боевой дух.

Уже через час Емеля был на месте, и вся дюжина была в сборе. Ника приняла их всех, но как она отработала свой номер, Альбинос не вникал. Он просто направил к ней парней, а там хоть не рассветай. Не стоять же ему там со свечкой...

На Нике он уже поставил крест. Осталось только разобраться с Лаймой, и можно было спать спокойно – да хотя бы с тем же Веньчиком...

Но Лайма упорно не реагировала на его звонки. Ревякин уже отчаялся услышать ее голос, когда она, наконец, отозвалась.

– Какого черта? – сонно спросила девушка.

– Я не понял, ты с кем разговариваешь? – отчитал ее Альбинос.

– Да я знаю, с кем... Извини, сорвалось, – зевая сказала Лайма.

– Я смотрю, ты совсем от рук отбилась.

– Ну, ты же меня за это не убьешь? – самонадеянно усмехнулась она.

– Нет, конечно. Но и по головке гладить не за что.

– Ну, я бы могла погладить тебя... по этой самой...

– Извини, но мне Веньчик больше нравится.

– Не поняла, какой Веньчик?..

– Тот, который теперь работает на меня...

– Погоди, погоди, он и так на тебя работает.

– Да, но через тебя. А я хочу, чтобы напрямую...

– И ты для этого меня разбудил?

– А ты что, спала? – разыграл удивление Ревякин.

– Нет, на батуте кувыркалась.

– Ну, извини, если разбудил. Думал, время детское...

– А если я устала не по-детски?

– С кем?

– Завтра подъезжай, расскажу...

– Может, лучше сегодня?

– Издеваешься?

– Ну, может быть... Но если вдруг подъеду, ты уж не удивляйся...

– Нет уж, давай завтра!

– Ну, завтра так завтра...

Завтра он будет принимать соболезнования по поводу безвременной кончины своей боевой подруги. И гроб ей закажет самый дорогой – из красного дерева с золотой инкрустацией. Пусть земля будет ей пухом... Ревякин до предела наполнил легкие воздухом и резко выдохнул. Что бы ни говорила там Лайма, а подъедет он к ней сегодня. Чтобы затем на белом коне подскочить к Веньчику...

Он связался с Емелей и велел ему отправляться в путь.

Боевая бригада прибыла на двух джипах. И у Ревякина в личном эскорте две машины – «шестисотый» «Мерседес» и «Хаммер» с охраной. Разумеется, от телохранителей он отказываться не стал.