Татьяна Гармаш-Роффе - Ягоды страсти, ягоды смерти
И Алексей с удовольствием пустился рассказывать о плодах своих сегодняшний изысканий.
– Даша…, – перебил его, не дослушав, Влад – сыщицкие изыскания не занимали его, – как она?!
Детектив заверил, что в порядке, и пообещал держать его в курсе завтра.
Разъединившись, он осмотрелся. Кажется, на сегодня и впрямь все. Кроме звонков от Тамары и от Реми, но тут уж как фишка ляжет...
Он набрал домашний и сообщил Саше, что выезжает домой.
Она только тихо усмехнулась в трубку.
* * *Даша очнулась от долгого, вязкого сна, словно из клея выбралась. Палата, в которой она находилась, больше напоминала тюремную камеру. Одно окно, забранное решеткой, смотрело на улицу, но при этом было замазано краской выше человеческого роста; другое, тоже в решетке, выходило в коридор. За ним время от времени мелькали силуэты врачей и охраны.
Даша посмотрела на низкий грязно-белый потолок с сеткой трещин, затем перевела взгляд на капельницу. Ей что-то вводят, чтобы она все время спала? Или она так ослабела из-за кровотечения?
Она помнила, как к ней пришел в отделение милиции частный детектив. И сказал, что его прислал Влад! И что для своей безопасности она должна принять таблетки, которые вызовут кровотечение...
Они и вызвали. Было очень больно... Милицейские засуетились, занервничали, и Дашу отправили в тюремную больницу. Все вышло правильно. Но отчего она уже почти сутки спит? Там что-то есть, в этой капельнице, снотворное или успокаивающее...
Даша уже навострилась выдернуть иглу из вены, но тут в ее палату вошла женщина в белом халате, то ли врач, то ли медсестра. Она встала возле капельницы, спиной к Даше, лицом к окну, и произнесла:
– Повернитесь на бок, в мою сторону. Я не хочу, чтобы кто-то мог увидеть, что я с вами разговариваю. Вы тоже постарайтесь говорить поменьше. Только самое главное и тихо. Если кто-нибудь войдет в палату, притворитесь спящей.
– Хорошо... – шепнула Даша.
– Как самочувствие?
– Вы мне вливаете какие-то седативные препараты? Я все время сплю... Мне надоело!
– Так надо, Даша. Чтобы никому в голову не пришло вас допросить. Им там чего-то не хватает, и они не могут вынести постановление о вашем аресте. Я не разбираюсь в их делах, но зато точно знаю, что лучше бы они это постановление не вынесли.
Врач все не поворачивалась, что-то делая с ее капельницей.
– Постарайтесь не бунтовать... Вреда успокоительные вам не нанесут, зато избавят от рвения следователя. Тот, кто ухитрился поместить вас сюда, – спас вас. И от ареста, и от дурного обращения в милиции... Возможно, от смерти тоже. Помните об этом.
Даша порывалась спросить, что с ней такое приключилось, отчего все против нее вдруг повернулось. Но женщина, стоявшая к ней спиной, не дала.
– Тсс... Меня просили помочь вам, Даша, именно это я и делаю, поверьте! Только не мешайте мне вам помогать, ладно? Будьте паинькой, спите дни напролет, не задавайте вопросов и не бунтуйте. Вы слабая, в полуобморочном состоянии девушка, потерявшая много крови, договорились?
– Да...
– Вот и ладушки.
Женщина оторвалась наконец от ее капельницы и повернулась к Даше.
– Вы сейчас снова уснете. А пока скажите, у вас не было задержки менструации?
– Нет... – удивилась Даша, чувствуя, как в ее вену втекает что-то теплое и хмельное.
– А когда месячные должны были прийти?
– Погодите... От ваших лекарств у меня голова плохо соображает... Кажется, дней через пять. А почему вы спрашиваете?
– Так просто... У вас ведь спровоцировано кровотечение, нужно будет потом следить, как наладится цикл.
– А Влад... А мне никто не звонил?
– Куда? – удивилась женщина в белом халате. – Тут телефона нет, Дашенька! Придется потерпеть еще несколько денечков.
– Сколько?
– Не знаю. Постарайтесь не думать об этом. Думайте лучше о человеке, который вас так любит!
С этими словами женщина в белом халате покинула ее палату.
Даша посмотрела ей вслед, потом на тяжелую дверь, закрывшуюся за ней.
Влад... Она представила его русые волосы, густые и вьющиеся, в которые она так любила запускать пальцы. Его карие – светлые, золотистые – глаза, смотревшие на нее с такой глубинной нежностью, что ей иногда становилось тревожно и зябко от счастья... Как она могла поверить, что он ее разлюбил? Как она сразу не заподозрила, что он попал в беду?!
– Вла-а-ад! – тихо позвала она, слабо приподнимая руки, вместе с иглой в вене, к потолку, словно хотела раскрыть их Владу навстречу. – Я люблю тебя, люблю, слышишь?!
И заснула.
* * *Врач, покинув палату Даши, вышла на лестницу, нашарила в левом кармане халата сигареты, в нагрудном – зажигалку и в правом – мобильный.
– Вер, а ведь девочка была беременна! – негромко произнесла она в трубку, выпуская дым. – Три недели. Она сама явно не знала – малый срок, признаки еще не проявились... Вер, мы ей выкидыш устроили, слышишь?! Наша лаборатория подтвердила...
Вера помолчала.
– Люб, ты неправильно сказала... Мы ее спасли – вот как правильно! – твердо произнесла она. – Беду от нее отвели. Мы жизнь ее сохранили, Люба! Жизнь будущей матери. Это ведь не помешает ей иметь детей в дальнейшем?
– В норме не должно... Но все же... – Люба шумно затянулась.
– Люба, мы этого не знали, то есть сознательный выбор не делали. Но если бы он и встал, если бы пришлось положить на весы, то, по мне, жизнь взрослого и сложившегося человека весит куда больше, чем жизнь эмбриона. И пусть застрелятся все противники абортов.
Люба покивала в трубку, слушая ответ Веры. Врач-гинеколог со стажем, она тоже считала, что жизнь матери дороже жизни эмбриона. В критических случаях она всегда спасала первым делом мать.
– Как она себя чувствует?
– Сегодня лучше. Вчера совсем страшненькая была, только глазищи на лице остались, чисто врубелевская «Снегурочка»! А сегодня чуть разрумянилась... Сказать ей или нет?
– Ни в коем случае! По крайней мере, не сейчас. Слишком большой удар, нельзя. Потом, когда этот кошмар окажется позади, – тогда я подумаю, стоит ли.
– Ладно, Вер. Ты психолог, тебе виднее...
* * *...Всю ночь Алексею снился кошмар: он пытается сложить обрубки чего-то склизкого и зеленого, пачкая руки, в единое целое. Он знал, что в результате получится змея, и она оживет. Его это не радовало, но он почему-то упорно старался сложить ее из обрубков. И вот наконец сложил! Змея ожила, подняла свою плоскую голову и высунула раздвоенный ядовитый язык...
Алексей размахнулся изо всех сил и ударил ее кулаком чуть пониже головы... «Ай!!! Алеша, ты что?!» – закричала змея.
Он открыл глаза. Саша трясла его за плечо.
– Алеша, ты что?!
– Я... а что... я что? – пробормотал он.
– Ты меня ударил во сне!
Кис сел на кровати. Саша, опершись на локоть, смотрела на него с недоумением.
– У тебя кошмары?
– Что-то вроде того... – Он потер лоб, глаза. – Не слишком сильно я тебя?
– Одеяло спасло, – улыбнулась Александра.
– Который час?
– Пять утра...
– Как хорошо... Можно еще поспать! Сашка, обними меня...
– А ты больше драться не будешь? – с опаской спросила она.
Алексей вместо ответа протянул к ней руки, привлек к себе, потерся носом об ее шею... Под тонкой тканью ночной рубашки он чувствовал ее тело, нежное, горячее, любимое. Его пальцы сдвинули ткань с ее плеча, затем ниже...
– Алеш, тебе надо отдохнуть, – произнесла она строгим голосом.
– А я чем занимаюсь? – шепнул он, окончательно стаскивая с нее рубашку. – Это самый лучший отдых! – заверил он жену, в то время как его пальцы уже прокладывали дорожку по ее телу, и губы следовали им.
– Алеш, ну ты же совсем мало спал... – попробовала спорить она, исполненная благоразумия.
Но через несколько секунд речь ее сбилась, превратившись в протяжные гласные с придыханием, из которых бесследно выветрилось всякое благоразумие.
* * *...Утром Алексей, умываясь, рассмотрел свое отражение в зеркале. Не сказать чтоб огурцом, но после таких двух суток, какие выдались ему, огурцом никто не выглядит, даже в двадцать лет!
Он постоянно натыкался, читая новости в Интернете, на разговоры о «кризисе среднего возраста». И не понимал, о чем речь. Он не чувствовал никакого кризиса. Тело в порядке, мозги тоже. Какой «кризис среднего возраста», к черту? О чем вообще речь?
Кис был убежден, что разговоры о «кризисе среднего возраста» – это очередной лохотрон, который придумали всякие психошарлатаны, чтобы завлечь к себе дополнительную категорию клиентов и слупить с них деньги.
В самом деле, если у тебя есть любимая женщина, которая в твоих руках стонет от наслаждения; если у тебя есть любимая работа, которая к тому же приносит тебе достойный заработок, то никакого кризиса и не случится!
А вот если у тебя этого нет, то стоит ли списывать недостачу в личностной, профессиональной, половой... чего там еще?.. самореализации на «кризис среднего возраста»? Если всего этого нет у тебя сейчас, так не было и ДО этого «кризиса». И если ты вдруг однажды задал себе вопрос, как докатился до жизни такой, то не стоит вопить, что у тебя кризис! Просто ты поздновато об этом подумал, приятель...
