Татьяна Степанова - Душа-потемки

– А вчера с восьми вечера до девяти утра где вы находились?

– Я обязан отвечать?

– Желательно, конечно, вам же нечего скрывать?

– Я приехал к матери вместе с женой. Мы решили провести на Рублевке все выходные. Надеюсь… надеюсь, мать моя вам это сейчас подтвердила?

Катя смотрела на его лицо. Он лгал им. Странное чувство возникает, когда кто-то лжет, – не по-взрослому, не по-адвокатски, а вот так – откровенно, почти по-детски, как маменькин сын, стараясь изо всех сил это скрыть.

Глава 36

ЧЕГО ТАК ВСЕ БОЯТСЯ?

– М-да, фрукт этот Краузе-младший, – хмыкнул Гущин, когда допрос завершился.

– Наблюдение за ним установить? – Елистратов жевал «гавану». – Он всего в одном списке у нас, а Шеин вон в трех сразу… За кем приоритеты? Правда, есть еще показания убитой Садыковой, увы, на протокол никем не записанные. А он юрист… И мамаша вон как орлица… Насчет биоэкспертизы тоже пока рановато, наши там все возятся с материалом. И потом факт один налицо, и от него никуда не денешься.

– Какой факт? – с любопытством спросила Катя.

– Тот, что Федор Матвеевич с вашей подачи мне к делу оперативно-разыскному велел приобщить – до выяснения… рапорты.

– Рапорты патрульных вневедомственной охраны?

– Факт налицо, – Елистратов усмехнулся. – Много я всего в своей жизни читал, но такого… Но все равно – факт есть факт, и он задокументирован. Обязаны проверить.

– Боже мой, как же это хорошо, – Катя вскочила. – Какой же вы славный… умный… Вот, Федор Матвеевич, я же вам говорила… Я не знаю, что они слышали, эти ребята, но они не врали, понимаете? И вы… и мы обязаны узнать. Так… продавщицы тут у вас пока еще в управлении?

– Да, следователь прокуратуры с ними беседует, а что?

– Вызовите Слонову Наталью, она из отдела женской одежды, того, что рядом с отделом постельного белья.

– Так, кто там у нас, – Елистратов снял трубку внутреннего телефона. – Алло, следователь там закончил? Собирается пропуски отмечать. Пусть погодит. Слонова Наталья, давайте ее ко мне для беседы.

– Только можно я сама с ней поговорю? – спросила Катя.

Елистратов усмехнулся, Гущин вздохнул.

Продавщица Наталья Слонова вошла в кабинет минут через пять.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, моя фамилия Елистратов, начальник отдела убийств МУРа, а это вот мои коллеги.

– Да, встречались уже, – Слонова повернулась к Кате.

– Садитесь, пожалуйста, Наташа. Необходимо с вами срочно побеседовать, – Катя выдвинула ей стул рядом со своим креслом.

– О чем? Обо всем уже переговорено. Муж мой изнервничался весь, потому как то милиция к нам в дом, то в универмаг, то меня сюда к вам.

– А кто ваш муж по профессии?

– Шофер, в доставке продуктов работает.

– Понятно, и дочка у вас… большая семья, дружная. В универмаге вы… вы, собственно, ради них работаете?

– Конечно, график хороший, зарплата так себе, но зато близко ехать – на метро прямая ветка, я на «Нагорной» живу. Хотела было уходить, а куда? Сунулась в продуктовый, а там все свои – в одном целая семья, в другом целый аул… не в палатке же сидеть, водкой из-под полы торговать. А то бы давно ушла.

– А почему?

– Двух человек убили – это вам как?

– Но вы ведь хотели уходить еще до убийств, – сказала Катя. – Или я неправильно вас поняла сейчас?

– Правильно, но…

– А почему?

Слонова стиснула сумочку. Пальцы ее с аккуратным «французским» маникюром аж побелели.

– Потому, – сказала она тихо.

– И все же?

– Вы этого не поймете. А объяснять… я не хочу.

– Почему? – спросила Катя как можно мягче.

– Да потому что… не хочу, не буду. Имею право. Дурой еще меня сочтете ненормальной.

– В вашем универмаге что-то происходит. И это началось еще до убийств, ведь так?

– Да убийства эти… думаете, это впервые там у нас людей на тот свет отправляют? Такая бойня там была…

– Вы про убийства восьмидесятого года?

– А вы о них разве знаете? – наивно спросила Слонова.

– Мы знаем. И вы, как я вижу, тоже. Кто вам сказал?

– Хозяин.

– Шеин?

– Ну да… как только купил универмаг, сразу же собрал нас всех, то-се, маркетинг, основные направления… А потом рассказал: мол, поосторожнее, здание-то с историей, с душком кровавым.

– А до того, как он стал хозяином…

– Я не знаю, я на работу поступила за неделю до того, как в универмаге собственник поменялся, до этого хаос был полнейший, а с Шеиным все вроде как наладилось.

– И все же, Наташа, я очень вас прошу… Я приходила туда к вам, вы помните… Там, не знаю, как описать… Вроде все как в обычном магазине, но иногда… Мне, например, все время хотелось оглянуться… Вы понимаете, оглянуться и…

– Вы тоже это почувствовали? Или специально лжете? – спросила Слонова.

– Я не лгу, – Катя, правда, и сама не знала. Азарт допроса и воображение – великие вещи.

Гущин и Елистратов хранили молчание.

– Нет, все равно. Это я обсуждать не желаю.

– Но вы ведь там все чего-то боитесь! – не выдержала Катя. – Это же видно по вашим лицам… этого не скроешь. Может, потому и атмосфера там у вас какая-то… я не знаю, замогильная… И покупатели к вам не ходят!

– Покупатели ходят. Это же днем. А вот вечерами…

– Так, что вечерами? – вмешался Елистратов. – Слушайте, девушка, дорогая моя, я вам верю, понимаете? Я, начальник отдела убийств МУРа, верю вам, и мой коллега полковник Гущин – тоже. У нас два убийства нераскрытых – я в черта лысого поверю, только чтобы на волосок приблизиться к их раскрытию. И вот тут у меня рапорты сотрудников. Если что-то там у вас… действительно странное… то вы не одна, есть и другие, понимаете? Вполне независимые и заслуживающие доверия свидетели. Так что говорите все начистоту.

– Говорите, Наташа, я прошу вас, – Катя настаивала.

– Вы все равно мне не поверите.

– Мы поверим. Вы… вы что-то видели там, да?

– Нет. Я ничего не видела. Я слышала. И они, другие, тоже это слышали.

– Что? Пожалуйста, все подробности.

– В марте… восьмого числа… Да, это впервые случилось тогда. Универмаг закрылся, как обычно, для покупателей, но мы все не расходились, небольшой корпоративчик по случаю Женского дня, понимаете? Шампанское Марк – охранник Шеина – привез.

– Шеин тоже был с вами?

– Нет, только поздравление прислал через Марка, тот тоже сразу уехал. Ну а мы поотмечали. Часов в одиннадцать начали расходиться. Все спустились в раздевалку, а я, Вероника Петрова и Гюльнар… мы были на втором этаже.

– А что вы там делали?

– Да прикалывались. Платья мерили в примерочной, костюм я себе хотела подобрать… И вдруг… Я не знаю, что это было… Но мы услышали это. У меня просто сердце оборвалось сразу.

– А что? Что вы услышали?

– Это трудно описать… вой… нет… я не знаю… ЗВУК… Не очень громкий, но… потом все громче… вой, вопль… Понимаете, люди, живые люди так не кричат!

– Может, это было что-то с трубами не в порядке? С отопительной системой? – спросил Гущин.

– Какая, к черту, отопительная система, – Слонова махнула рукой. – Я же вам говорю – жуткое что-то… С нас весь хмель разом слетел, мы в примерочной все эти тряпки бросили и бегом по лестнице вниз. Там Хохлов Веронику ждал, ну и нас, чтобы здание на охрану сдать. И он…

– Он тоже слышал?

– Конечно, слышал, это по всему универмагу как эхом… Словно кто-то воет или рычит… словно кто-то заперт где-то и наружу выбраться хочет… добраться до нас, живых…

– Хохлов тоже слышал? – уточнил Елистратов.

– Да, да, да! Только он Веронику стал успокаивать, прикинулся, тоже, как вы вот, Фома неверующий, – мол, трубы, водопровод…

– И уборщица?

– Гюльнар и потом слышала это… эти звуки… было еще несколько случаев, когда она в здании после закрытия убиралась. Она сама нам говорила – мне, и кассирше, и Неле Ивановой из отдела игрушек! Та тоже слышала. Мы все, все, понимаете вы это? Что же, мы все с ума сошли – всем коллективом? А тут еще эти разговоры про те, старые, убийства… Ведь его, этого мясника, тогда так и не нашли, понимаете? Кто это был – до сих пор неизвестно. Человек… конечно, человек… маньяк, как Шеин его называет, хозяин наш… А вот как окажешься в универмаге – одна на этаже – да услышишь этакое… кажется, что это… это не человек был… Такие звуки, как эти, человек издавать не может! Это они оттуда такие звуки сюда нам, живым, подают. Как знак свой, как сигнал…

– Сигнал чего? – спросила Катя.

– Берегитесь, мол, пока еще вы живые… Берегитесь, потому что я, кто бы я там ни был и откуда, – вернулся.

Глава 37

ДЕТСТВО – ЭТО НАШЕ ВСЕ

Ева Комаровская выключила пылесос, взяла тряпку и начала протирать пыль на мебели. Раз в неделю она обычно устраивала у себя в квартире уборку. И сегодня как раз выпал такой день, казалось, энергии хватит на все с лихвой – даже погладить вон ту кипу чистого белья, скопившегося в бельевой корзине.

– Я тебя что-то совсем не вижу, – сказала она Феликсу, присевшему на корточки, чтобы вытащить из пылесоса забитый мусором мешок. – Где все пропадаешь, а? Загорел вон, обгорел…